Четыре орудия убийства - Джон Диксон Карр

— И вы, естественно, рассказали обо всем миссис Бенедикт Толлер. Не так ли? Она же для вас не только начальница, но и друг.

Молчание затянулось. Куртис понял, что Стенфилд загнан в угол и ему оттуда уже не выбраться.

— Нет, я этого не сделал, — наконец напряженным голосом произнес Стенфилд. — Вот все, что я могу вам ответить.

— Ну, как хотите. Я вас об этом спросил только потому, что нечаянно подслушал разговор мисс Толлер, мистера Дугласа и мистера Куртиса. Вчера утром Гортензия принесла вам на перевод письмо. Вчера вечером после ссоры с матерью мисс Толлер уехала из дома, заявив той, что все равно станет женой мистера Дугласа. Знаете, для больших домашних скандалов всегда есть веские причины.

Банколен помахал письмом и бросил его на кровать.

— Мисс Толлер, — обратился он к Магде, — ваша мать знала о письме? Она вам о нем упомянула?

Девушка вся напряглась, в ее больших карих глазах появился лихорадочный блеск.

— Нет, — через силу улыбнувшись, ответила она. — Мама много нехорошего наговорила тогда о Ральфе, но о письме ничего не сказала.

— Тогда о нем вам рассказал мистер Стенфилд?

— Нет.

— Мисс Толлер, предположим, вы узнаете об этом письме. Каковы ваши последующие действия?

— Выясняю все у Ральфа, — быстро ответила Магда. — О нет, подождите! Если бы у меня была причина подозревать, что он собирается встречаться с Роз Клонек, я бы в тот вечер его никуда не отпустила и всю ночь провела бы с ним. Когда мы вчера ужинали в ресторане, то о письме я ничего еще не знала. А если бы знала, то после ужина…

Она прервалась и продолжила после небольшой заминки:

— Вы хотите спросить, не я ли ее убила? Банколен замахал перед собой руками.

— Нет, я ее не убивала, — глядя прямо ему в глаза, сказала девушка. — Даже если бы я надела коричневый плащ и черную шляпу, встала на ходули и заговорила голосом Ральфа, за мужчину меня все равно не приняли бы. Да и зачем я должна была ее убивать? Не знаю, как в таких случаях поступают ревнивые француженки, но, мне кажется, соперниц своих они не убивают…

— Ну почему же? — спросил Банколен.

Увидев на его лице улыбку, Магда тотчас успокоилась.

— Хорошо, — облегченно вздохнула она. — Признаюсь — я видела эту Роз Клонек и, лишь взглянув на нее, поняла, что она мне не соперница.

— Мисс Толлер еще слишком молода, — как бы извиняясь, заметил Стенфилд.

— И очень непосредственна, — добавил Банколен. — Мне это нравится.

Он обменялся со Стенфилдом поклонами и вскочил на ноги. В его густых усах заиграла усмешка.

— А сейчас я с технической помощью доктора Мабюса попытаюсь объяснить, почему на вилле оказались все четыре орудия убийства. На этот раз рассказ мой вам не наскучит. А вам, мисс Толлер и мистер Стенфилд, лучше вернуться в Париж. Вот так.

Банколен посмотрел на стоящих в дверях полицейских в штатском, щелкнул пальцами и перевел взгляд на Дугласа:

— Мистер Дуглас, вас я отпустить пока не могу. Так что несколько часов вы побудете под арестом. Вы, как главный подозреваемый, сначала предстанете перед районным комиссаром полиции, затем — перед чиновником-регистратором районного суда. Приготовьтесь к неприятным для себя вопросам…

Ральф в ответ молча кивнул ему.

— Но если у вас есть алиби, то бояться вам нечего, — продолжил Банколен. — Мистер Куртис, как ваш адвокат, поедет с вами. Чиновник-регистратор сообщит вам, будет ли против вас возбуждено дело. А теперь прошу всех спуститься на первый этаж.

— Ну надо же, какой вежливый, — едва слышно произнесла Магда.

— Да, и я бываю вежливым, — услышав ее ироническое замечание, ответил Банколен и посмотрел на часы на камине. — Однако уже поздно. Глядя на эти часы, о времени забыть нетрудно. Итак, вторые часы, кстати, тоже остановившиеся, находятся в гостиной.

Спускаясь по лестнице, сыщик вновь заговорил о часах.

— Скажите, мистер Дуглас, в этом доме все часы не ходят?

— По-моему, ваш разговор о часах не что иное, как тактический прием, — пробурчал в ответ Дуглас. — А за то, что Они не ходят, вините не меня, а тех, кто ими торгует. И те и другие я купил в антикварном магазине. Но на кухне есть электрические часы.

— И где они стоят?

— На холодильнике. Подключены к той же розетке, что и холодильник.

Банколен толкнул дверь и вошел в облицованную белой плиткой кухню. Следом за ним потянулись и остальные. Там их взорам предстала умилительная картина. Плотный мужчина в шляпе с опущенными полями, как мог, утешал заплаканную Гортензию. Предмет их внимания — электрические часы — стоял на большом холодильнике, у стены напротив входа в кухню, между окном и дверью черного хода. Они показывали двадцать минут четвертого. Банколен спросил у мужчины в шляпе, гордо представившегося комиссаром Рапе, который час, и тот, взглянув на свои наручные часы, назвал то же самое время: двадцать минут четвертого.

Но Куртис заметил, что внимание сыщика уже приковано не к часам на холодильнике, а к чему-то другому. Проследив за взглядом Банколена, он понял, что тот разглядывает маленькое пятнышко над выключателем, расположенным рядом с черным ходом. Этим пятнышком оказалась воткнутая выше плиточной облицовки канцелярская кнопка.

— Гортензия, вы называли нам время по этим часам? — обратился Банколен к заплаканной женщине.

— А? Что по этим часам? Ну конечно, по этим, месье.

— А я думал, в вашей комнате тоже есть часы. Горничная обиженно вздохнула и стала объяснять:

— Месье, когда я пошла спать, то взяла кухонные часы с собой. Вы подумали, что они показывали неправильное время? Нет. Как только я приехала, то поставила их по звону церковного колокола. А потом каждые пятнадцать минут поглядывала на них. Я ведь ждала приезда мадам Клонек и мистера Дугласа.

— В таком случае пока будем исходить из времени, которое вы нам назвали. Месье комиссар, инспектор Дюран! Гортензия и эти двое джентльменов вас проводят. Желаю вам удачи, приятного дня и хорошего шампанского.

Банколен подошел к холодильнику, вытащил из-за него часть черного электрического шнура, обмотал его вокруг указательного пальца, а затем отпустил.

Когда он, прощаясь, пожимал руку Куртису, адвокат заметил, что у сыщика блестят глаза, а на скулах вздулись желваки.

В девять часов вечера за столиком в кафе на Елисейских Полях двое мужчин, отужинав, с удовольствием потягивали коньяк. Это были Ричард Куртис и уже не так уверенный в себе Брюс Дуглас.

За этот день Куртис устал больше, чем Ральф Дуглас, который после того, как его отпустили, уехал с Магдой отметить это событие праздничным ужином. Адвокат тешил себя надеждой, что в деле своего клиента действовал не так уж и плохо. Ричард понимал, что в освобождении Дугласа из-под ареста основная заслуга не его. Но он, по крайней мере, этому способствовал.