Пушки первых Романовых. Русская артиллерия 1619–1676 гг - Алексей Лобин

Производство 2-пудовых верховых пушек на Пушечном дворе во второй половине XVII в.

Как видим, мортиры 1655 г. имели одинаковый вес и стволы в один с четвертью аршина. В 1660-е гг. верховые 2-пудовые пушки были облегченного типа – на 30 % легче. Это позволило использовать мортиры в солдатских полках. Хотя надо отметить, что в большинстве случаев полкам придавались однопудовые мортиры массой в 16–20 пудов[179], которые были включены в состав полковой артиллерии. В июне 1660 г., по приказу Ю. И. Ромодановского, «отпущено в полк к боярину и воеводе ко князю Ивану Андреевичу Хованскому з жильцом с Силою Владыкиным пушка верховая, а в ней весу 20 пуд 20 гривенок, под нею станок окован, а в нем весу 17 пуд 20 гривенок. Да к пушке пудовых 140 гранат, а в них железа весу 108 пуд»[180]. Тогда же в полки «иноземного строя» Н. Баумана, А. Шневица и Н. фон Залена, направляемые против польско-литовских войск, поступили точно такие же мортиры калибром в 1 пуд. В росписях полковников указано, что для каждой пушки надо было «100 гранат пудовых» и 100 «паеных жестяных трубных картузов»[181]. В перечне тяжелого вооружения региментов 1660-1670-х гг. (в том числе и стрелецких приказов) часто встречаются мортиры такого калибра.

«Полупудовые верховые пушечки» в ряде полков были скорее экзотикой, и в целом их незначительное производство можно оценивать как экспериментальное[182]. Известно, что в 1659 г. Харитон Иванов для полка полковника Ягана Стразборха отлил «две пушечки верхних»[183]. По описям 1670-х гг. их можно насчитать всего до 5-10 единиц.

Большие 3-пудовые верховые пушки в 1650-х гг. весили более 70 пудов за счет толстых стенок и длинного мортирного ствола, но к 1660-м гг. их вес также снижается на 30 %. Из описаний мортир[184] в крепостях составлена таблица, в которой приведены данные об однотипных 3-пудовых верховых пушках с 1662 по 1679 г., притом известно, что мастера отливали стволы партиями по 5-10 штук.

3-пудовые верховые пушки Пушечного двора во второй половине XVII в.

Из приказных документов следует, что в течение двадцати лет калибровка и формовка мортир были неизменными. Разница в весе, например, между пушками 1662 и 1669 гг. может объясняться неточностью измерений, а также и тем, что мастер мог снабдить или не снабдить орудие роскошным орнаментом. Литые украшения придавали стволу дополнительный вес.

Итак, замечено облегчение массы мортир при сохранении калибра – при чем эти тенденции прямо противоположны длинноствольным осадным пищалям. Производились ли на Пушечном дворе более крупные мортиры в 4 и более пудов? К сожалению, точных данных в документах обнаружить не удалось. Подробно вопрос о применении сверхтяжелых мортир будет рассмотрен в разделе об оригинальных и экстраординарных орудиях XVII в.

При сравнении с описаниями пушек второй половины XVI – первой половины XVII в. бросается в глаза значительное снижение веса и калибра мортир. Повсеместное применение в Европе разрывных бомб повлияло на литейное искусство в России. Теперь не надо было отливать бомбарды и верховые орудия калибром от 4 до 20 пудов, войска обходились мортирами калибром 2–3 пуда, стрелявшими гранатами. Кроме того, мортиры 1660-1670-х гг. весили значительно меньше орудий аналогичного калибра 1640-1650-х гг.

В марте 1667 г. на Пушечном дворе упомянуты пушечные мастера Федор Аникеев, Иаким (Яким) Никифоров, Мартьян Осипов, Харитон Иванов и 13 «учеников пушечных», при этом отмечено, что ученик Федор Кириллов «наряд делает собою», т. е. самостоятельно отливает орудия[185]. Документ тогда зафиксировал на складе литейной 159 пудов «плавленой казанской меди», 153 пуда 20 гривенок «горелой рубленой пушечной меди», пять пушек «охульных» (испорченных), доставленных со Мстиславского двора с весом 66 пудов 20 гривенок для переливки, 150 пудов пушечной меди «в худых пушках», 99 пудов красной дощатой меди, 115 пудов колокольной меди[186].

Массовое производство в 1662–1669 гг. двух– и трехпудовых мортир на Пушечном дворе и разрывных гранат на Тульско-Каширских заводах было связано с боевыми действиями в Белоруссии и в особенности на Украине. Действующая армия – полки Белгородского и Севского разрядов – снабжались верховыми пушками, которые усиливали полковую и войсковую («наряд у разрядного шатра») артиллерию в случаях ведения осад. Наглядным примером служит взятие Чернигова и деблокада русского гарнизона малого Верхнего замка войсками Г. Г. Ромодановского в 1668 г. У Григория Григорьевича не было тяжелого осадного наряда. В составе воеводского полка «большого полкового наряду, что бывает у розрядного шатра, 8 пищалей медных на станках и на вертлюгах железных» показаны калибром в 7, 6 и 4 фунта ядро[187].

Но несколько крупнокалиберных мортир с разрывными гранатами, приданных воеводской артиллерии, не оставили шансов казакам мятежного гетмана Д. Многогрешного. Сам Многогрешный писал, что русская артиллерия жестоко обстреливала «гранатами, великими огненными ядрами заряженными» и зажгла укрепления[188].