Безмолвие - Тим Леббон

Хью поднял брови.

– Полностью раскуплено! – сказал Мэтт, наконец отступая в сторону. – На моей памяти такой дневной выручки еще никогда не было. Так что я собираюсь закрыться пораньше и сходить в «Утку» быстро пропустить кружку-другую, пока Маргарет не спохватится. Ты будешь там сегодня?

– Что? – спросил Хью, оглядывая пустые полки. Магазин нельзя было узнать.

– В пивной, – пояснил Мэтт.

– Нет. Нет, сегодня я туда не пойду. Спасибо, Мэтт. – Он развернулся, собираясь уходить.

– К Джиму можешь не ходить. Насколько я слышал, у него тоже шаром покати, как и у меня.

– Хорошо, – пробормотал Хью.

«Это какой-то дурдом, – подумал он. – Сумасшествие. Безумие». Но, разумеется, все это было в порядке вещей. Это же Великобритания. Если синоптики предсказывают три дюйма снега, люди бросаются в магазины и сметают с полок весь хлеб и молоко. На Рождество, когда все магазины закрываются на день, а то и на два, безумное стремление закупиться впрок становится просто смешным.

На самом деле ничего удивительного в этом не было. Они с Келли не единственные, кому пришла мысль перейти к активным действиям.

Хью снова пересек площадь и оказался рядом с пожилой женщиной перед кафе.

– Сегодня все заняты, – сказала она. – Ни у кого нет времени присесть и поболтать со мной. А вы никуда не торопитесь?

Заглянув в кафе, Хью увидел девушку за стойкой. В руке у нее был телефон, в ушах торчали наушники. Нахмурившись, девушка надула губки.

– Извините, – сказал он пожилой женщине.

Нужно возвращаться домой. Они соберут все необходимое и тронутся в путь, а еду купят по дороге. Хью было не по себе оттого, что он оставил пожилую женщину одну. По дороге он позвонил Келли, обрадовавшись тому, что услышал ее голос, и рассказал ей о том, что происходило в городе.

– Они продолжают распространяться, – сказала она.

Это было все, что он хотел узнать.

– Собирайте все, что сможете, – сказал Хью. – Я постараюсь снять наличные, после чего вернусь домой. Я встретил Гленна и пригласил его присоединиться к нам.

– Хорошая мысль, – сказала Келли, и, судя по голосу, она действительно обрадовалась. Хью опасался того, что она могла сказать. – Возвращайся скорее.

– Постараюсь. Я тебя люблю.

В банкомате денег не было, и он был закрыт до завтрашнего утра.

Даже несмотря на то что Хью вернулся на условленное место раньше времени, Гленн уже был там. Он был бледный и напуганный.

– Марк Френсис и какой-то незнакомый тип дрались в заведении Джима, – сказал Гленн. – Кажется, из-за еды.

– Дрались?

– Кулаками, ногами. Весь пол был в крови.

– Какое-то безумие, твою мать, – пробормотал Хью.

– Мне позвонила Максина, – продолжал Гленн. – Сказала, были авиакатастрофы. Разбились несколько самолетов. Она в смятении.

Хью лишь молча кивнул. Он прожил в Аске почти всю свою жизнь, но город начинал казаться ему чужим и незнакомым.

По дороге к тому месту, где друзья оставили свои машины, они шли против сплошного потока, заглядывая во все машины и видя в них дерганых, напуганных людей. Хью уже начинал тревожиться о том, что будет твориться на дорогах, ведущих на север.

– Мы можем встретиться у тебя? – спросил он. Гленн жил в просторном доме за городом, наполовину построенном собственными руками. – Наверное, тебе следует захватить Максину.

Гленн ответил не сразу.

– Когда мы говорили по телефону, она сказала, что готовит для своих подвал. Она остается.

Хью кивнул.

– Ну а ты поедешь, да? Значит, у тебя, через час?

– Да, – сказал Гленн. – Хорошо. Я найду ружья.

Мужчина в слезах. Растерянный. Обезумевший. Я еще никогда не видела человека в таком отчаянии. Меня пробирает холодная дрожь. Он в маленькой комнате, увешенной фотографиями, на стуле сложена одежда, в углу выключенный телевизор. Чувствуется, что в этой комнате жила семья, но семьи нет. Внизу экрана под логотипом круглосуточной службы новостей Би-би-си появляется бегущая строка: «Дэниел Торнсон, передача из Австрии, прямое включение Вены».

Мужчина встает и поворачивается к двустворчатым дверям. Он их открывает. (Субтитров нет, но вряд ли то, что он говорит, что он кричит, можно передать словами.)

Веспам требуется меньше десяти секунд, чтобы напасть на него.

Трансляция прерывается.

Интернет-страница «Очевидцы»,

пятница, 18 ноября 2016 года

– Я никуда не поеду без Отиса.

И точка. Иного не будет, и я повернулась к папе спиной. Нечестно, даже жестоко использовать против него свою глухоту, и мне было ужасно стыдно. Однако на самом деле обсуждать было нечего.

Если нам придется покинуть дом, Отис поедет с нами. Он член семьи. Я негромко свистнула, и собака, спавшая на подстилке на кухне, тотчас же прибежала на зов, не подозревая о напряженной обстановке.

Я выглянула в окно. На улице уже совсем стемнело, и видно было лишь тусклое сияние фонарей на солнечных батареях вдоль крыльца да серебристый лунный свет, отражающийся от теплицы. Также я увидела в окне отражение своих родителей. Я различила лишь, что они говорят – мама протянула руку и коснулась папиной руки, и он шагнул к ней, заключая ее в объятия. Это краткое, нежданное мгновение единения явилось неожиданностью, так как я не привыкла к тому, что они открыто выражали свои чувства. Я обернулась, но еще несколько секунд родители, казалось, не замечали ничего вокруг.

Наконец мама посмотрела на меня.

– Папа прав, – сказала она. – В машине нет места.

– Тогда оставьте Джуда!

– Элли, не будь…

– Без Отиса я не могу! – воскликнула я. – Ты же это прекрасно понимаешь, мама! Папа!

Я увидела то мгновение, когда папа сдался. Выражение его лица практически не изменилось, но напряженные плечи расслабились, левая рука, обнимавшая маму, опустилась.

– Отис поедет в багажном отделении, – показал знаками папа. – Линна сядет сзади вместе с тобой и Джудом.

Я кивнула.

– Нам нужно установить багажник на крышу, – сказала мама. Она не повторила свои слова жестами, но я свободно прочитала их по губам. – Я собрала одежду для всех, мама и Джуд на кухне готовят еду. Итак… на что это было похоже?

– На столпотворение, – сказал папа. Посмотрев на меня, он улыбнулся. Щелкнул пальцами, почесал голову подошедшему к нему Отису. – Люди в панике. Это страшно. Нам нужно захватить с собой все продовольствие, какое у нас есть. В магазинах уже все раскуплено.