Переплетения судеб - Даниэлла Роллинс

Но никто, казалось, не обратил на агентов защиты хронологии никакого внимания. Горожане вели оживленные беседы, наперебой хвалили маски друг друга и вытягивали шеи, чтобы увидеть, что происходит в отеле. Очередь двигалась быстро, и вскоре они покинули пристань и переступили порог «Фейрмонта».

Первым, что увидел Эш, войдя в отель, был свет.

Настоящий, такой, какой наполнял каждый дом до потопа. С потолка свисала массивная люстра, горящая яркими огнями, точно рождественская елка, а золотистый свет мерцал на кусочках хрусталя, украшавших ее латунное основание. На стенах висели светильники под нарядными абажурами, а у кресел и двухместных диванчиков стояли элегантные торшеры. И в зале мерцали отнюдь не слабые огоньки свечей. Комнату заливал мощный электрический свет.

Эта картина потрясла не только Эша. Все, кто входил в отель, изумленно застывали на месте, распахнув рот и восторженно округлив глаза. В этой части города подача электричества прекратилась в 2073 году. Чтобы возвратить его в отель, требовалось чудо, не меньше.

Эш еще не успел отойти от потрясения, когда мимо него проплыл поднос с угощениями. Эш заморгал, не веря собственным глазам.

На подносе лежали… фрукты! Крупная алая клубника, блестящие яблоки и…

– Бананы! – вскрикнула Чандра. Она тут же схватила себе один и начала торопливо снимать с него толстую желтую кожуру, точно боясь, что под ней обнаружится вовсе не то, что она так надеется увидеть.

Эш уставился на банан. Рот тут же наполнился слюной. Фрукты в Новом Сиэтле уже давно можно было встретить разве что в составе злаковых батончиков с мерзким известковым привкусом, присланных из Центра. Бананов Эш не ел вот уже года два, но отчетливо помнил их сладкий, кремовый вкус.

– Тише, – строго сказала Зора, опустив руку Чандре на плечо. – Ты что, забыла, что нам нельзя привлекать к себе внимание?

– Но это же бананы, Зора! – Чандра откусила большой кусок и прикрыла глаза от блаженства. – Боже мой…

– Пойдемте дальше, – скомандовала Зора.

Толпа гостей медленно приближалась к широким дверям в дальнем конце фойе. Восхищенные возгласы и болтовня горожан становились все громче. Эш отчетливо чувствовал их восторг и оживление. По коже у него забегали мурашки.

За широкими дверями гостей явно поджидало нечто грандиозное, не идущее ни в какое сравнение ни с фруктами, ни с электричеством.

– Что там происходит? Как думаешь? – спросила Зора.

Эш пожал плечами. В голове не было ни единой догадки.

За дверями оказался огромный бальный зал с высоким потолком и коктейльными столиками, расставленными по всей комнате. Гостей в бальных нарядах и масках здесь было куда больше, чем в фойе, – как и официантов с серебряными подносами. Неподалеку от входа расположился целый духовой оркестр. Боковым зрением Эш уловил блики света, отражавшегося от их инструментов. А потом послышался глубокий, проникновенный голос, который пропел: «Акульи зубы – острее бритвы… Белее снега, все напоказ…»[7]

Эш похолодел. Он узнал песню. Ее очень любил отец. Он вытянул шею, силясь получше рассмотреть музыкантов и их инструменты.

Но тут толпа начала потихоньку рассеиваться, и за людскими головами он различил очертания диковинных предметов. Уголок позолоченной рамы. Пропеллер. Блестящую черную статую.

К горлу подкатил ледяной ком. Эш остановился как вкопанный.

У него было такое чувство, будто все эпохи слились воедино и перемешались, и потому предметы, которые ну никак не могли оказаться в одной комнате… все-таки в ней оказались.

У дальней стены стояли в ряд несколько автоматов для игры в пинбол, призывно поблескивая разноцветными огнями. Между ними расположились черные статуэтки египетских богов, выполненные из оникса. С потолка свисал огромный белый бивень.

«Неужто мамонта?» – нахмурившись, подумал Эш. Судя по впечатляющей длине, бивень вряд ли принадлежал слону. Он опустил взгляд и заметил чуть поодаль мужчину, который, сощурившись, склонился к какой-то маленькой коробочке, покрытой кожей, – видимо, это была какая-то старая модель фотокамеры.

Мимо пронесли еще один серебристый поднос – на этот раз с десертами. Тут были и кремовые, и шоколадные бисквиты, и даже пирожные брауни, усыпанные орешками.

– Даже брауни есть, – прошептала Зора, проводив поднос глазами.

К горлу Эша вновь подкатил ком. Профессор обожал эти пирожные, но в городе их перестали продавать вскоре после наводнения.

Зазвенел колокольчик, и шумная толпа тут же затихла. Эш торопливо встал туда, где было чуть свободнее, чтобы лучше видеть, что происходит. Оркестр прекратил играть, а у микрофона появилась новая фигура. В душе Эша вдруг всколыхнулась странная, ледяная злость.

Роман был одет в смокинг. Темные волосы он зачесал назад, а лицо скрыл за белой маской, которую теперь сдвинул набок, так, что она закрывала только один глаз.

Эш сжал кулаки. До того, как примкнуть к Черному Цирку, Роман был главным помощником Профессора и лучшим другом Эша. А потом предал их обоих, выкрав профессорские бумаги и сбежав к циркачам.

– Что там происходит? – спросила Чандра, протиснувшись к Эшу. – Я ничего не вижу!

– Тише, – осадила ее Зора. – Хочу послушать, что он скажет.

Роман поднял руки. На губах у него заиграла улыбка, но взгляд ничуть не потеплел.

– Добрый вечер! – поприветствовал он гостей.

Эш перевел взгляд с говорившего на его спутницу на сцене. Это была Квинн Фокс.

Впервые на памяти Эша она не пряталась под черным плащом и маской. Сегодня на ней было воздушное и длинное голубое платье. Она стояла, повернувшись в сторону, а ее обнаженное лицо обрамляли спутанные белые волосы.

«Посмотри на меня», – пронеслось в голове у Эша.

– Спасибо, что пришли! – произнес Роман. – Надеюсь, закуски вам понравились! За ними пришлось смотаться в прошлое, чем мы все утро и занимались! Устали страшно, если честно!

По толпе пробежал смешок, точно все решили, что Роман пошутил. Эш протолкался в первый ряд и встал напротив него. Кто-то рядом завозмущался, но слов он толком не разобрал. Все было точно во сне.

«Повернись, черт возьми».

Квинн заправила за ухо прядь волос, и Эш увидел краешек ее длинного шрама, пересекавшего бровь, слегка изгибающегося у глаза и тянущегося до самых губ.

– Но зато мы привезли для вас самые изысканные лакомства прошлого – такие, о каких сейчас можно только мечтать!