Часы академика Сикорского - Наталья Александрова

– Я вам кофе в джезве могу сварить, кофеварку боюсь трогать! – вдруг сказал Фомин.

Ни на минуту не забывая о потрепанной физиономии и синяках под глазами, Александра тотчас уверилась, что если Никита Сергеевич решил ей помочь из хорошего отношения, то у Фомина явно какой-то свой интерес.

Определенно, мутный тип!

– Спасибо, обойдусь, – холодно сказала она. – Пойдемте, Никита Сергеевич!

Фомин ничем не показал своего отношения, не поморщился, даже бровью не повел, только с шумом сделал очередной глоток кофе.

Чтоб ты подавился!

Александра поднялась наверх, в комнате было пусто.

– Рита по делам уехала, – сказал старик, тяжело дыша после подъема по крутой лестнице, – так что не стесняйтесь, аптечка вон там, а воду сами принесите.

Оказалось, в закутке под лестницей в башенку имелась незаметная дверка, открывающаяся в крошечное помещение, напоминающее стенной шкаф, только без полок. Там прямо на полу стояли упаковки бутылок с минеральной водой и соком, а остальное пространство было завалено каким-то барахлом.

– Только знаете что, Саша, – сказал старик, – нехорошо таблетку на голодный желудок пить, вредно это. Так что давайте чаю выпьем. Чай вам лучше поможет, чем кофе.

Александра не успела ничего сказать, как на столе уже появились небольшой, примерно на пол-литра, электрический чайник и совсем крошечный заварочный, а также две чашки тонкого благородного фарфора, хоть и желтоватые от старости.

– А это я утащил оттуда, из горки, – усмехнулся старик в ответ на ее изумленный взгляд. – Ничего страшного, чашки не слишком ценные, хотя и старинные, но мы же с вами не станем бросать их об пол…

Он поставил на стол сахарницу с одной отбитой ручкой, наполненную мелко наколотым сахаром, и жестяную коробку с песочным печеньем.

Пока заваривался чай, Александра осмотрела комнату. Просторная, не то что кабинет академика. Был тут и большой круглый стол на одной «слоновьей» ноге, и массивное кресло, а в нише пряталась кровать с деревянной резной спинкой. Рита, очевидно, спала на раскладушке, которую Александра заметила в кладовке.

Александра услышала радостное птичье пение и увидела, что за окном на перилах балкона сидят две синицы. Дождь, ливший вчера почти до ночи, давно кончился, мокрый сад освещало солнце, свежевскопанная земля на клумбе чуть дымилась, и Александре вдруг захотелось вдохнуть этот запах.

– Можно? – она кивнула на балконную дверь.

Балкон представлял собой открытую террасу, размером примерно три на три метра. Простые доски пола посерели от старости, но перила выглядели крепкими. Там стояли пустые цветочные ящики и два шезлонга – деревянных, с прорванной полосатой парусиной, натянутой когда-то на вытертый каркас.

С балкона был прекрасно виден участок «олигарха». От ворот к дому вела вымощенная дорожка, вдоль нее располагались фонари с круглыми плафонами и какие-то чахлые кустики, некоторые были закрыты пленкой. Еще по участку кое-где были разбросаны крошечные хвойнички, такие же круглые, как фонари, только зеленые. Дальше шел аккуратный, уже вполне зеленый газон. Ни одного дерева Александра не увидела, а ведь, судя по всему, раньше на том месте был лесистый участок и покойный академик даже грибы там собирал…

– Туда не ходите! – крикнул из комнаты Никита Сергеевич. – Там доска выломана.

И верно, часть балкона была огорожена импровизированным заборчиком, состоящим из старой табуретки и сломанной тумбочки с натянутой между ними веревкой.

Чай был удивительно крепкий и сладкий, у Александры сразу же просветлело в мозгах. И печенье свежее, рассыпчатое. Наверное, они его из города привезли.

– Я тут порылся в книжках и нашел для вас парочку, – Никита Сергеевич протянул Александре два ярких томика.

Она смущенно призналась, что не настолько хорошо владеет английским, чтобы проглатывать детектив Агаты Кристи за один вечер. Поговорили о детективах, потом о ее работе редактора.

Никита Сергеевич сказал, что компьютером, конечно, пользоваться умеет, но предпочитает писать по старинке, в тетрадке, так ему сподручнее. Читает же мало, зрение подводит, может только крупный шрифт разбирать.

– Вам надо аудиокниги слушать, – оживилась Александра, – сейчас их много выпускают…

– Пробовал, – старик поморщился, – дай, думаю, классику послушаю, давно не перечитывал. И вот, скажу я вам, полный ужас! Потому что хоть и читают артисты какие-нибудь известные, но и голоса, и манера речи у них совершенно не подходят, к примеру, к «Анне Карениной»! А у некоторых еще и диалект такой, мягко говоря, простоватый… и слова некоторые неправильно произносят… в общем, совершенно не то, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Разумеется, понимаю, – улыбнулась Александра, – как не понять.

– Вот если бы вы читали классику, тогда было бы все прекрасно, – сказал вдруг Никита Сергеевич. – У вас замечательный тембр голоса – чуть глуховатый, спокойный такой… и речь не то чтобы правильная, а живая очень и…

– Старомодная, – рассмеялась Александра. – Есть такое за мной, сама замечаю. Люблю вставлять старые словечки и обороты – «шифоньер», к примеру, или «всенепременно»… С удовольствием читала бы классику, но… не зовут!

Они выпили еще чаю, и Александра рассказала про свою работу на радио, а потом уже подумывала вежливо откланяться и уйти, тем более что голова прошла без всяких таблеток, но тут у старика зазвонил мобильник и он вышел поговорить в коридор.

Александра сполоснула чашки и, выйдя на балкон, чтобы выплеснуть воду, заметила на подоконнике бинокль. Из комнаты его не было видно, потому что занавеска была задернута.

Она вернулась в комнату и осторожно потрогала бинокль. Не какой-нибудь театральный, а самый настоящий, цейссовский. Стало быть, старикан сидит у окна и разглядывает в бинокль… что? Или кого? Ну не птичек же!

Но что видно из этого окна? Как Зульфия метет дорожку, как собака Клава лежит возле будки… ничего интересного, а соседский участок пуст, как всегда.

Вот именно, соседский участок отсюда можно видеть целиком и полностью. А уж в бинокль-то и каждую травинку разглядишь… Только зачем это старику?

В эту минуту ворота соседнего участка открылись, во двор въехала машина и подъехала по дорожке прямо к крыльцу дома. Из нее выскочил водитель – довольно молодой, высокий и вихрастый парень – и открыл заднюю дверцу, чтобы выпустить коренастого, широкого в плечах мужчину, одетого в очень дорогой костюм, Александра поняла это даже издалека.

Лица мужчины она не видела, но вот в бинокль-то, наверное, можно разглядеть каждую деталь, мельчайшую черточку… Остается вопрос: для чего это старику? А может быть, это Рита интересуется? Но ей-то какая разница?

Со стороны пассажира из машины вышел мужчина в темном костюме и не совсем подходящих к нему светлых кроссовках, быстро огляделся по сторонам и даже поднял голову, чтобы взглянуть на их дом. Александра едва удержалась, чтобы не отпрянуть от окна, но вовремя вспомнила, что из-за занавески ее не видно.