Дефолт - Инна Тронина

– А вы, я вижу, без машины сегодня. Вас подвезти?

Профессор уже хотел открыть дверцу своего «Мерседеса», уверенный, что секретарша примет приглашение. Но она отрицательно покачала головой.

– Почему же? Мне сегодня с вами по пути.

– Я не домой сейчас еду, – поспешно сказала Саша, ругая себя за идиотское поведение.

Когда кругом враги, и никто её не жалеет, не входит в положение, нашёлся всего один человек, который решил помочь ей добраться до дома. А она, поганка, начала ломаться, вроде как набивать себе цену. Не будь дело столь важным, Саша отложила бы его и села в машину профессора. Но он мог предложить довезти её просто из вежливости, и обрадоваться отказу. Да нет, Саша заметила, что профессор не очень-то вежлив, и с дамами любезничает только тогда, когда они ему нравятся по-настоящему.

– Мне нужно на улицу Тимура Фрунзе…

– О чём речь? Можно и туда подвезти.

Профессор не понимал, чем Саша так взволнована и почему отводит взгляд, она вся дрожала. Торопилась, переступала с ноги на ногу, но всё-таки стояла на месте.

– Ради вас с удовольствием сделаю крюк.

– Нет-нет, я на метро! Пожалуйста… – Саша чуть не плакала.

– Воля ваша. Тогда до завтра. – Профессор обошёл автомобиль, сел за руль. Потом снова выглянул: – Не вам в метро толкаться, Александра. «Мерс» тихонько заурчал и тронулся с места.

Александра, без отчества – такого ещё не бывало! Они были почти не знакомы, и если перебрасывались парой фраз, то только по работе. Наверное, когда застрелился Артём, директор лицея сказал коллеге о Сашином горе. Тот стал смотреть сочувственно, но в душу не лез.

До сегодняшнего дня он не оказывал Саше никаких знаков внимания. Но её бледный вид, синяки под глазами, звенящие в голосе слёзы вызвали у вечно занятого, с виду равнодушного, даже брезгливого человека настоящую жалость. Не такие люди сволочи, как она о них думает после всего, что произошло за последнюю неделю. Но гадости больше. Милейший Витя Старосвецкий оказался связан с бандитами, выколачивает для них долги, невзирая на дружеские отношения с Артёмом и с Сашей. И муж оказался не таким верным, надёжным и выдержанным, каким Саша его представляла. Значит, действительно не знала…

А друзья Артёма, которые истово крестились на кладбище, пили-ели на поминках, пропали; их было не найти даже по мобильному. Раньше Саша не испытывала недостатка в поклонниках – даже муж ревновал. И шубу подадут, и стул подвинут, и корзину роз пришлют на день рождения. А теперь воздыхателей след простыл; одни «братки» страстно желают увидеться, но это не особенно радует. А большинству на неё наплевать – например, директору лицея. Конечно, у него своих хлопот полон рот…

От вечернего пронзительного солнца глаза болели даже в очках, и Саше хотелось скорее спуститься в метро. Обдирая пуговицы, тяжело дыша, она пробралась вниз по эскалатору, проехала по Кольцевой две остановки, вышла на станции «Парк Культуры». Как раз здесь три дня назад её поджидал джип тёмно-зеленого цвета.

Немного отойдя от выхода, Саша снова вытащила трубку, попыталась дозвониться до Калерии. Но в её квартире никого не было; молчали по-прежнему и Хамовники. Размахивая сумкой, Саша бросилась бежать по Комсомольскому проспекту, и несколько раз чудом не уронила очки, потеряла две заколки.

Что-то там случилось – не может быть, чтобы сиделка не пришла в положенный час к своей подопечной и при этом не лежала больная дома. Но ведь тогда её должна подменить племянница Наташа, мощная грудастая девушка, которая раньше толкала ядро. И сама Калерия – набожная, одинокая, занятая только работой, никогда не заставляла себя долго искать, не обманывала Сашу с Артёмом, ни в чём им не отказывала, дежурила денно и нощно.

В свои сорок пять она не имела ни мужа, ни детей, жила с племянницей в двухкомнатной квартире на улице Знаменские Садки. Очень не любила бывать дома, особенно когда Наташа уезжала на спортивные сборы или к своему парню в Можайск; никогда не торопилась туда. И сегодня в любом случае должна была предупредить…

И всё-таки не хватает машины, сейчас бы без проблем добралась до бабушкиного дома. А так приходится бежать, чувствуя, как трепыхается сердце, и желчь вот-вот хлынет горлом. Из-за нервного потрясения нелады с печенью продолжались всю неделю. Скорее бы всё это кончилось, думала Саша. Отдам всё, что угодно, за возможность спокойно жить и не ездить на всякие «стрелки»! Самое главное, что сегодня с ребятами пообщаться не удалось, и неизвестно, приедут ли они вообще. Глупо, конечно, надеяться на то, что за сегодняшний день их обоих арестовали или уничтожили в разборках.

Наверное, «братки» хотят, чтобы вдовица-должница сама за ними побегала. Деваться ей некуда, беременной дурочке. Под дулом она не захочет ходить, и потому квартиру в центре Москвы попросит принять, да при этом ещё и в пояс поклонится. Машины уже у них, теперь ещё и за квартиру деньги выручат, толкнув по рыночной цене. Приятно, чёрт побери, этим бандюкам чувствовать себя вершителями судеб, и не каких-то раболепствующих голодранцев, а совсем недавно уважаемых, зажиточных, независимых людей!

Саша свернула мимо церкви Николы в Хамовниках, пробежала дворами и сходу оказалась на лестнице – кто-то распахнул всегда запертую дверь. Во дворе было тихо, светло, и пахло разогретой солнцем землёй, как в Крылатском. Иногда Артём выводил бабушку погулять в дворик, сажал на скамейку под берёзками. Но потом ему возиться со старухой надоело, и пришлось нанять Калерию.

Та прогуливала питомицу чаще всего на балконе, особенно в хорошую погоду, как сегодня. Наверное, старушка и сейчас дремлет в шезлонге под пледом. Совсем близко отсюда Комсомольский проспект, но деревья задерживают смог, и шума здесь почти не слышно. Специально выбрали такую квартиру, и выбор этот недавно одобрили «долгопрудненские» – а ведь им худого не надо.

После передачи квартиры Саша освободится от половины проблем. Останется только погасить задолженности шести банкам и одной польской фирме, но это потом, через месяц. Виктор обещал передышку… После удачного завершения контракта с бандитами он станет добрее, получит гонорар и по мере сил поможет Саше в дальнейшем.

Лифт она вызывать не стала, поднялась на третий этаж пешком. Какой ужас, ведь придётся сейчас уговаривать Таисию Артемьевну поехать в Крылатское, да ещё объяснять ей и Калерии, кто такие те самые господа, что явятся в семь часов. После того, как все бумаги будут подписаны, нужно вызвать сюда такси и отвезти бабулю на Осеннюю улицу. Но сейчас главное – добраться до кухни, выпить чаю, собрать бабушкины вещи. Как-нибудь они с Калерией управятся, а крупные предметы в последующие два дня перевезут грузчики. С бабой Тасей, разумеется, разговор получится не из лёгких. Она обожает эту квартиру и на новой долго не протянет.

Остановившись у металлической двери, Саша отдышалась, откинула волосы с лица и только тут обнаружила пропажу двух заколок. Вытащила остальные три, сунула их в карман плаща, облизала горькие сухие губы, которые забыла подкрасить перед уходом из лицея. Ещё раз вытерла лоб ладонью и позвонила, хотя имела ключи.