Трофейная жена, или Мужчины приходят и уходят - Юлия Шилова

Во сне мы с Павлом обнимались на набережных и любовались окружающим нас великолепием. Мы оба стали частью города. Здесь всё не так… Другие люди, другое мировоззрение… И атмосфера – нечто особенное. Город во многом удивителен и неповторим. Он завораживает собой, своими просторами, воздухом свободы своих ровных проспектов, набережных… А названия улиц, станций метро: Каменноостровский проспект, Крестовский остров, Чёрная речка… На домах много мемориальных досок и… призраков. Он будто туннель в прошлое.

Я полюбила его роскошные дворцы, которые, словно кружева, украшают набережную. Мосты, откуда можно долго смотреть на черную воду рек, искрящиеся при свете солнечных лучей. Сады, парки, старые дома с облупленной облицовкой фасадов, которые хранят в себе тайны прошлого. Они такие разные, но в то же время что-то есть в них общее. Но это только на первый взгляд. А если приглядеться, то каждый этаж, а иногда и каждое окно дома оформлены оригинально. У каждого дома был свой хозяин, и он оформлял дом на свой вкус. На Невском ощущение вечного праздника. Переворачивает мозг от его безумной красоты. Не хочется покидать эту сказку…

Во сне Павел смеялся надо мной, что я ходила с открытым от восхищения ртом. Когда мы гуляли по Большому Гостиному двору – памятнику восемнадцатого века, я ощущала редкое спокойствие. Ходишь, впитываешь атмосферу и улыбаешься сама себе. Понимаешь, что здесь витает дух Петербурга.

Во сне я была бесконечно благодарна городу за время любви и блаженного счастья. Город стал частью моего сердца и моей души. Не хотелось отсюда уезжать, хотелось открывать для себя всё новое и новое и ещё раз посетить свои излюбленные места.

Пребывание в Питере восстановило мое душевное состояние. Питер – это навсегда. Он изменил мою жизнь, помог поверить в себя, в свои силы, обрести духовную свободу. Именно в этом городе мой любимый человек сказал мне о том, что мы с ним вместе тоже навсегда.

Я блаженно улыбаюсь во сне, а открыв глаза, вижу рядом с нашей кроватью моего покойного мужа Игоря.

– Ты? – Я попыталась проснуться.

– Похотливая сучка! Грязная, похотливая тварь! Вместо того чтобы пойти к мужу и исполнить свой супружеский долг, ты шляешься по непонятным мужикам и подставляешь свой передок!

– Не смей!

– У тебя что, очередная любовь?

– Не очередная, а на этот раз настоящая, причём не присушенная.

– Чтобы такую любовь получить, ума много не надо. Это для олигарха нужно хорошо постараться, а для деревенского быдла зачем?! Таких не присушивают. Они сами прилипают.

– Уходи.

– Только с тобой.

– Я прошу тебя, уходи!

– Я же сказал – если уйду, то только с тобой. Мы пойдём на тот свет вместе. Жена должна быть вместе с мужем, даже такая поганка, как ты!

Я посмотрела на ничего не подозревающего, мирно посапывающего Павла, перевела взгляд на Игоря… Он уже заносил над Павлом нож.

– Нет!!! – закричала я и накрыла любимого своим телом.

Нож вонзился мне в спину скорее всего случайно, потому что предназначался Павлу. У меня всё поплыло перед глазами. Проснувшийся перепуганный Павел вытащил из моей спины окровавленный нож и, взяв меня на руки, понёс к машине, чтобы отвезти в городскую больницу.

– Я не довезу тебя до города. Ты истекаешь кровью. Нужно срочно сделать тугую перевязку! – Он положил меня на крыльцо и бросился за бинтами.

Павел делал мне перевязку и корил себя за то, что крепко спал и ничего не слышал.

– Ну какой же я мудак! А ещё хвастал, что просыпаюсь от каждого шороха.

– Это был Игорь. Он хотел убить тебя. Я не позволила.

– Девочка моя любимая, ты готова была отдать жизнь за меня…

– А зачем она мне нужна?! Моя жизнь копейки не стоит.

– Не говори глупости. Ты нужна мне. Как воздух, как вода, как жизнь. Самое важное, чтобы не были задеты жизненно важные органы. В больнице тебе помогут.

– Я не хочу в больницу.

– Это даже не обсуждается.

– Отнеси меня к Антонине.

– Зачем? – Павел так удивился, что даже на минуту перестал перетягивать меня бинтом.

– Обойдемся без врачей. Паш, пойми, нам нельзя быть вместе. Бесы тебя убьют. Мне вообще нельзя быть с кем-нибудь. Ты мне очень дорог. Я не могу тобой так рисковать. Я очень сильно тебя полюбила и не хочу потерять. Отнеси меня к Антонине и забудь.

– Да ты с ума сошла. Как мне без тебя жить?

– Как раньше!

– Я не могу как раньше после того, как узнал тебя.

– Паша, мы теряем время. Я слабею и могу умереть. Отнеси меня к Антонине. Сохрани мне жизнь…

Бледный как смерть Павел подхватил меня на руки и почти бегом помчался к дому на краю деревни.

Павел влетел на крыльцо и толкнул плечом дверь. Антонина лежала на кровати. Павел положил меня на лавку и бросился к ней:

– Наташе срочно нужна помощь! У неё серьёзное ножевое ранение. Мы не знаем, задеты ли какие-нибудь органы, но кровопотеря очень сильная. Она умирает. Вы должны ей помочь.

– Без тебя разберусь, что и кому я должна, конь с яйцами, – недовольно отозвалась старушка. – Иди, девок топчи. Мою дотоптал так, что до смерти довёл.

– Я люблю её, бабушка, всей душой люблю.

– Иди со своей любовью куда подальше, а то сделаю тебе несчастный случай или в болоте утоплю. Лешего на тебя натравлю или водяного.

– Вы можете делать со мной всё что хотите. Ради неё готов умереть. Вы только её спасите.

– Закрой дверь с той стороны и не тряси перед моим носом своими яйцами! – грозно крикнула старушка.

Павел не стал с ней спорить.

Бабка Антонина с огромным трудом поднялась с кровати, сняла окровавленные бинты, посмотрела на меня и покачала головой.

– Хороша у тебя любовь…

– Антонина, прости, но я полюбила. Павел тот, о ком я мечтала.

– О нищеброде?

– Да, – задыхаясь ответила я.

– Ты же никогда бедных не любила.

– А теперь вот полюбила.

– Это потому, что он тебе нижнее место разработал, а ты им думаешь. Верхнее не включается. У тебя лёгкое задето.

– Ты меня вытащишь?

– А куда деваться.

– Тонечка, милая, спасибо тебе. Ты не представляешь, как я тебя люблю.

– Не меня, а коня с яйцами ты любишь, хотя обещала не любить…

– А ты почему сама бледная такая?

– Умираю я.

– Ты что говоришь? Ты же хотела обмануть свою смерть!

– Не получилось. Чувствую, это конец. Ведьмы умирают очень долго и мучительно.