Истукан - Михаил Тырин

– Чего дальше-то будет?

– Пока ничего, отдыхайте. Сейчас женщины приготовят еду, а вечером начнется праздник.

– Опять праздник? Что на этот раз празднуем, День независимости?

– Если в племени появилось много еды – разве не повод для праздника?

Колян недовольно поморщился:

– Праздник... Только я разыгрался – опять брюхо набивать. Я думал, может, сейчас опять куда-нибудь сбегаем...

Крафт задумался.

– А вы и сбегайте, – сдержанно предложил он. – Вот хотя бы через долину. Там стоит другое племя – объявите ему войну.

Колян с недоумением уставился на Крафта.

– Да-да! – воскликнул тот. – Поднимайте этих орлов, – он окинул взглядом рассевшуюся вокруг молодежь, – и устройте налет на чужую деревню. Может, к вечеру еще еды достанете, да и почета в племени вам прибавится.

– Налет? – переспросил Колян. – А надо нам еще этой еды?

– Решайте. Вы же дикарь!

– Ну, не знаю... Если по понятиям, то...

Колян поскреб затылок. Война с соседним племенем была, конечно, не нужна. Но с другой стороны, душа просилась в полет, к новым подвигам. Так рвалась, что рассуждать «по понятиям» не было никакой охоты. Просидеть до вечера под деревом в ожидании жратвы казалось невыносимым.

– А что, можно и сгонять. – Он энергично встал и с призывом посмотрел на молодых дикарей. Те с готовностью поднялись, подбирая свои топоры, палки и копья. – Прямо сейчас и рванем туда, а?

...И вновь охотники неслись через лес. Колян бежал впереди всех и чувствовал себя ястребом, пикирующим на голову жертвы. Этот чудесный полет немного подпортил ему размышления, навеянные разговором с Крафтом.

Колян никак не мог взять в толк: как эти очкарики – академики, учителя, воспитатели, библиотекари – могут получать наслаждение в грязи и дикости первобытного племени? Как могут они возносить человека, не прочитавшего ни одной книжки, но лучше всех умеющего проломить голову другому? Ходила бы лучше эта вся интеллигенция по консерваториям и музеям, так ведь нет – дай им поорать, дубинками помахать, мясо полусырое зубами разорвать. Коляну эти удовольствия нравились, но у него и склад характера другой, никакого сравнения.

Сам он, воспринимая набег на соседей как экзотическое спортивное мероприятие, не был уверен, что нужно обязательно забирать у тех мясо. Ведь и своего достаточно. Академик сказал, что для дикарей это нормально, но неужели дикари обязаны быть такими хапугами?

И тут Коляна словно прошибло холодным потом. Ведь и сам он – такой же хапуга, дикарь, причем не здесь, а там, в реальном мире. И там он брал от жизни все, даже явно лишнее, если только была возможность. И там он выходил на охоту, а когда она была удачной, устраивал череду изнуряющих праздников, вместо того чтобы разумно распорядиться добычей и охотиться дальше.

Коляна не на шутку испугало это открытие. Ведь в человеческом мире он вел себя как дикарь, а в дикарском племени – как цивилизованный человек. Чем это грозило, он пока не знал, но академик и другие уже говорили об опасности смешивать свойства зверя и человека...

«А пошли они все! – со злостью подумал он. – Буду жить как хочу...»

В этот момент стая высыпала из чащобы и резко остановилась. Посреди поляны стояли двое, одетые в козьи шкуры. Лица растерянные, бледные. Явно чужаки. От испуга не могут даже бежать.

– Берем! – тихо скомандовал Колян, не думая абсолютно ни о чем, кроме хорошей охоты.

Стая с рычанием бросилась на чужаков. Замелькали палки, топоры. Череда глухих ударов прервала крики ужаса. Через несколько секунд оба чужих лежали в траве, подкрашенной бусинками крови.

– Отлично! – расхохотался Колян. – Вперед! Дальше!

Деревню они заметили издалека по дыму костра. Умнее было тихо подобраться, разведать и напасть внезапно, но стаю уже увлекла скорость, и никто не мыслил перебивать это настроение всякими осторожностями.

Со свистом и улюлюканьем стая понеслась по склону холма подобно летящей смерти. Уже было заметно, как между шалашами засуетились, забегали люди. В основном это были женщины, их мужья почти все находились на охоте. Однако в деревне оставалось несколько мужчин, и они приготовились стоять до последнего. Колян вылетел к костру первым, и ему пришлось несколько раз врезать палкой одному из чужаков, прежде чем тот упал на колени, подставив голову для решающего удара. Оборона деревни была жаркой и яростной, хотя защитников оказалось значительно меньше.

Колян видел, что драка несколько затянулась, а из-за этого стремительное великолепие их набега померкло. Ему даже стало неприятно смотреть, какими злобными, озверевшими могут становиться люди. Чего-чего, а драк в его жизни всегда хватало, но совсем других. Если ему и приходилось бить кого-то, то он не превращал это развлечение в тупое вышибание мозгов. Он делал все медленно и с удовольствием, с шуточками, разговорчиками. Чтобы унизить противника, поставить на место, показать, кто он есть на самом деле – дерьмо и слякоть.

Здесь же все происходило быстро и просто. Если противник перед глазами – надо бить, если упал – добивать. Никаких лишних слов, лишь рычание, хрип, ругань. Палкой, камнем, ногой – все сгодится! Одно слово – дикари...

Последнего из защитников деревни добивали всей стаей. Это был огромных размеров дикарь, совершенно лысый. Его молотили и палками, и булыжниками, и совали горящие поленья в лицо. От него, казалось, ничего не осталось, кроме кровавого месива. Но стоило остановиться, как он вновь начинал хрипеть, шевелиться, ползти куда-то, цепляя траву перебитыми пальцами.

Наконец ему благополучно проломили череп, заставив остановиться навсегда. Охотники, не успев отдышаться, принялись хохотать, прыгать на трупах, приветствуя победу. Деревня уже была совершенно пуста – женщины скрылись в лесу. Колян задумался, не нагнать ли их, чтобы взять в плен, но потом решил, что эта традиция из другой, не дикарской эпохи. Охотники бросились шарить по шалашам. Единственной добычей оказалась задняя половина кабана, припрятанная в тени под еловыми ветками.

Впрочем, этого было достаточно. Будь тут хоть десять кабанов – они не перевесили бы радость победы. От избытка этой радости кто-то начал швырять головешками из костра по шалашами, остальные поддержали забаву – и вскоре деревня чужаков пылала, пачкая небо дымом.

– Все, хватит! – крикнул Колян. – Уходим, пока остальные не вернулись.

На обратном пути его вдруг посетило кратковременное отрезвление. «Это сколько же трупов мы сегодня накидали?!» – с ужасом подумал он. Воображение быстро нарисовало, как место бойни обследует следственная группа, а лес прочесывают автоматчики с собаками.

Этими опасениями он поделился с академиком, едва вернувшись к своим.

– Я надеялся, вы отстранитесь от подобных мыслей, Николай, – укоризненно ответил тот. – О чем вы говорите, какая тут может быть милиция? Я не однажды объяснял, что мы дикари.