Макс. Охотник. Книга вторая - Виталий Конторщиков

Ну вот и всё, заснял, предательство княжества не прощается, можно их даже не убивать, им полный п…

-- Уважаемые братья, -- мой зум позволил увидеть главное судя по выражению лица степного колдуна, ни о каком уважении речи и не шло.

-- Мы действительно не понимаем за что вам платить такие деньги, вам уже заплатили тысячу золотом, и вы требуете ещё столько же, но не ударили пальцем о палец чтобы в караван попали пришлые. Думаешь мы не знаем, что вы даже не выходили из своего дома, а какой договор был вы же сказали-- «костьми ляжете, но пришлые будут», а их нет, никто не пошёл сопровождать караван, и я знаю почему, как всегда вы занизили оплату, а ваши волки, как я слышал дела с вами больше иметь не хотят. Так что скажите спасибо что Хаган, да пусть жизнь его будет вечна, разрешил оставить у вас уже полученные деньги, в счёт будущей, надеюсь, плодотворной работы.

Колобки запрыгали ещё сильнее, а я уже дальше не слушал, всё было ясно, им не жить по- любому, как таких тварей земля носит, хм о чём я, в реале обычное дело, и кидок на доверии для таких предателей тоже сплошь и рядом. Но сейчас меня занимало другое, я внимательно разглядывал их розовый фургончик, у костерка в пару метрах от повозки сидели ещё одни братики – свины, типа охрана, и думаю тоже нежильцы. Старший что-то втирал младшему тот же, опустил голову, и никак не реагировал на слова брата, а не совсем потерян подсвинок то, походу понял куда он встрял.

-- Норма, дело есть, надо бы экспроприировать экспроприаторов, как думаешь, мы же должны хорошо, и главное сытно и вкусно питаться, правда?

-- Макс ты хочешь, чтобы я пошарила у них в повозке, и спёрла у них в свой пространственный карман все ценности.

-- Да.

– С огромным удовольствием.

Она исчезла, вернее ушла в невидимость, а я опять на время превратился в одно большое ухо, но теперь я слушал и наблюдал за пассажирами у костра, вдруг заметят куницу, да нет, у них самих проблема с коммуникацией вырисовывается. Старшой с натянутой улыбкой пытался успокоить младшего, а тот прощался с жизнью и клял свина благим матом, правда шёпотом, а ведь не дурак, сообразил, что его подставили, внезапно подсвинок встал и характерным движением начал развязывать верёвку на штанах, со злостью посмотрев на брата, направился в лес.

Степные войны не спускали с него взгляда, как только кусты закрылись за очканувшим засранцем один из батыров, наложив на лук стрелу, двинулся в заросли. А вот Любожир потерял последние тормоза, прыгая на одном месте он, почти падая и реско выпрямляясь, крутя головой, хаотично махал то одной, то второй рукой, о, я понял он же до сих пор под моим проклятием, и что характерно, шаманам ничего не стоит снять заклинание «Неуправляемый разум», но они этого не делают.

Ух ты, староста продолжая орать брызгая слюной, качнулся вперёд, не удержавшись на ногах, уже в падении, уцепился руками за главного шамана, на землю посыпались косточки и бусики с его расписного наряда, дрожжи наконец-то достигли дерьма, Любожир умудрился сделать невозможное, не знаю, может их нельзя даже касаться или его осыпавшиеся обереги запустили этот безумный триггер, но лицо колдуна степей перекосилась в ярости, отпрыгнув, и сразу замахав руками, он пролаял какую-то волшбу.

Из земли, опутывая ноги старосты, полезли жёсткие чёрные ветки, достигнув шарообразного пуза, не меняя направленности, они вошли в его жирное тело, над поляной пронёсся душераздирающий крик боли, шаман махнул рукой, и звук пропал, даже меня проняло, а веточки выходя из дырявого тела, поднимаясь, со смачным чпоком входили обратно и заключительным аккордом достигнув головы пробили её, выйдя через рот, глаз и ухо.

Отморозившись, я внимательно рассматривал шамана, нет, я не собирался кидаться в бой, а скорей наоборот, старался запомнить, чтобы не дай бог не пересечься, впечатлил он меня, до коликов. Приглядевшись, увидел его имя и всё.

Старший Шаман минчана. Ха-Ошир.

Не слабый дяденька, его уровня да и навыков я не видел, да по-другому и быть не могло, тысяча штыков под ним ходит. А вот братик Доброжир, порадовал, подбежав к трупу, плюнул на тело тут же кинувшись его пинать.

-- Ну что, допи…ся, а я тебе говорил, самый умный, ну ничего, как возродишься ты мне до конца своих дней отрабатывать будешь, босота.

Ожидаемо, мерзкая душонка не слабо обгадилась, но добило меня то, что он кинулся шмонать братана, быстро рассовывая по карманам всё что украл, закончив, согнулся в поклоне и начал лебезить перед шаманами, мол всё в силе, он верен договору и не подведёт. Сидевший у костра Свин казалось-- был сама невозмутимость, вот только расползающейся по штанам мокрое пятно, на причинном месте, говорило само за себя, обделавшись, он не мог даже пошевелиться, его просто парализовало от страха.

Далёкий крик заставил всех повернуть голову в сторону леса, кричал Подсвинок, и явно из глубины чащи, ноги сами понесли меня в нужном направлении, пригибаясь, стараясь шуметь как можно меньше, я внимательно вслушивался и вглядывался сквозь кусты и деревья, но кроме общего лесного фона других звуков не доносилось, с каждым шагом я чувствовал, как ментальное давление на мой мозг становится заметно слабее, ну всё правильно, я удалялся от кристалла иллюзий.

-- Норма, найди мне их, объяснять кого не потребовалось, уже где-то с полчаса петляя как заяц между густыми зарослями и завалами из деревьев, я удивлялся, как далеко они смогли убежать, вернее, один убегал, а другой преследовал. Преодолев очередной бурелом, я услышал впереди тихое мычание, переходящее в высокую тональность, куница замерла, раскрутив восприятие на максимум, тихо, на полусогнутых двигался на звук.

Увиденная картина всколыхнула волну животной ярости, но я собрался и заставил эмоции затихнуть, успокоившись, приготовился к бою. На земле лежал связанный подсвинок с кляпом во рту, мыча и выпучив глаза он обильно потел, дёргая головой. У его ног сидел улыбающейся воин степей и занимался, на его взгляд, крайне увлекательным делом.

Правой рукой он вращал стрелу, торчащую из ляжки пленённого, то в одну сторону то в другую, с разной амплитудой и