Любовь джентльмена - Сильвия Дэй

Расплавленный жар тут же сжал его член, наслаждение сковало поясницу, заставило напрячься позвоночник…

– Господи, – выдохнул Маркус.

Элизабет пошевелилась в поисках более удобного положения, потом вопросительно посмотрела на него; лицо ее раскраснелось, глаза стали огромными, в них горело желание.

– Я весь твой, любимая, – подбодрил ее Маркус, желая, чтобы она действовала активнее.

Элизабет приподнялась, снимая влагалище с члена до тех пор, пока внутри не остался лишь кончик. Когда она снова опустилась, движения ее были неловкими, но и этого было достаточно. Руки Маркуса упали на постель и сжали покрывало.

Элизабет задвигалась снова, она задыхалась.

– Не останавливайся, – попросил Маркус.

– Я не…

– Быстрее, милая.

К его удовольствию, Элизабет подчинилась. Теперь она двигалась с природной грацией, и Маркус не мог отвести взгляда от ее колыхающейся груди. Он смотрел на нее, прикрыв глаза от удовольствия, вспоминая, как она стояла на другом конце бального зала, сверкая величественной красотой. Теперь она принадлежала ему самым низменным образом, и он время от времени вскрикивал, показывая, какое удовольствие она ему доставляет.

Когда терпеть больше не было возможности, когда желание стало ошеломляющим, Маркус задержал ее поднятые бедра, а затем заставил их двигаться быстро, нетерпеливо.

– Да…

Элизабет положила руки поверх его рук, голова ее откинулась назад.

– О, Маркус!

Он знал, что означает этот крик. «Возьми меня». Перевернувшись, он вошел в нее с такой силой, что едва не столкнул с кровати.

Элизабет выгнула шею, грудь ее поднялась и прижалась твердыми сосками к его груди. Резко вскрикнув, она сжала его и превратилась в ласку, которую он никогда не испытывал.

Теперь Маркус двигался в ней словно сумасшедший, продвигая член в алчные глубины, погружая его в кипящую пену, омывавшую ее внутренности и манившую его семя. Когда ему показалось, что конец близок, он застонал и извергал сперму до тех пор, пока не ослаб окончательно. Маркус нагнулся и укусил Элизабет в плечо, наказывая ее за то, что она отравила его существование, за то, что она – источник его высшего наслаждения и глубочайшей боли.

Элизабет разбудил тихий звук перелистываемых страниц. Она села, слегка удивленная тем, что совершенно раздета и не прикрыта покрывалом.

Оглядев комнату, Элизабет обнаружила столь же нагого Маркуса, сидевшего у небольшого секретера с раскрытым дневником Найджела.

Она натянула на себе простыню.

– Что ты делаешь?

Улыбнувшись ей, Маркус встал и подошел к кровати.

– Я собирался разгадать шифр Хоторна, но все время отвлекался.

Элизабет нахмурилась:

– Распутник! В стране должен быть закон, запрещающий разглядывать спящих женщин.

– Я уверен, что он уже есть, но не распространяется на любовников. – Маркус опустился на кровать, и его тон утратил насмешливые нотки. Повернувшись на бок, он подпер голову рукой. – Расскажи мне о своем замужестве.

– Зачем?

– Потому что я так хочу.

Элизабет пожала плечами:

– Ничего примечательного. Хоторн был образцовым супругом…

– Значит, ты жила в гармонии с ним?

– Нам нравилось одно и то же, а еще он согласился предоставить мне полную свободу. Сам он был слишком занят работой в агентстве, и мы редко виделись, что устраивало нас обоих.

Маркус кивнул.

– Значит, тогда ты не особенно возражала против работы в агентстве?

– Терпеть ее не могла. Просто я была наивной и мне в голову не приходило, что кто-то может быть убит.

Маркус помолчал, потом заговорил снова:

– По-моему, кое-что из написанного в дневнике касается Кристофера Сент-Джона, но пока у меня не будет возможности сосредоточиться, я не смогу это проверить.

– Что ж, не стану тебе мешать. – Элизабет спустила ноги на пол и попыталась встать, но Маркус схватил ее за локоть и, вернув на постель, навис над ней, касаясь губами ее живота.

– Ты и понятия не имеешь, как на меня действует то, что я с тобой. – Его губы переместились на сосок, и он стал ритмичными движениями лизать тугой бугорок.

– Маркус…

– Да?

Он освободил грудь и, отбросив простыню, накрыл ее своим телом. Его губы впились в ее губы, и Элизабет, растворяясь в удовольствии, сдалась, понимая, что у нее все равно нет защиты от него…

Элизабет вошла в дом через дверь, ведущую в сад, и сразу оказалась в кабинете отца. Хотя еще не рассвело, в кухне уже что-то готовили, а ей, раскрасневшейся, с растрепанными волосами, не хотелось столкнуться с кем-нибудь из слуг.

– Элизабет!

Она замерла: в проеме открытой двери стоял Уильям.

– Да?

Вздохнув, она подождала, пока брат войдет и закроет за собой дверь.

– Чем это ты занимаешься с Уэстфилдом? Ты что, правда с ума сошла?

– А если и так – тебе-то что?

– Но почему? – Уильям был явно смущен.

– Если бы я знала!

– Разве я не советовал тебе держаться от него подальше? У этого человека подлые намерения.

– Я и старалась держаться подальше, правда. – Отвернувшись, Элизабет опустилась в ближайшее кресло.

Пробурчав что-то себе под нос, Уильям принялся нервно расхаживать перед ней.

– Ты могла бы встречаться с кем угодно. Если уж ты так настроена против брака, почему бы тебе не выбрать более подходящего мужчину?

– Уильям, благодарю за заботу, но я взрослая женщина и могу сама принимать решения, особенно по такому сугубо личному вопросу, как выбор любовника.

– Прости, мне самому неловко, что приходится обсуждать это с тобой…

– Ты знаешь, что не обязан этого делать, – сухо заметила Элизабет.

– Боюсь, что обязан. – Уильям обошел вокруг стола и встал перед ней. – Ты не представляешь, что творишь.

Элизабет вздохнула:

– Возможно. А может быть, это Уэстфилд поднялся на поверхность. Если нет, это скоро случится.

Уильям фыркнул:

– Опомнись, сестра!

Элизабет поморщилась:

– Хватит, Уильям, я устала. – Она встала и направилась в коридор. – Сегодня вечером Уэстфилд заедет, чтобы проводить меня на обед к Фэрчайлдам.

– Отлично. Когда он приедет, я переговорю с ним самым решительным образом.