Рестарт - Гордон Корман

– Враг – это тот, кто в тебя стреляет. А покойнику все равно, чья форма на нем надета. Лучше бы мне вообще ничего не знать про эти гнилые дела, про медаль и про все остальное.

Вот что роднит нас с мистером Солвэем – глухие пробелы в памяти. Что, если и я вычеркнул из памяти свою прежнюю жизнь потому, что мне невыносимо вспоминать, каким злобным придурком я был? Но нет, мой случай – другой. Да и кроме того, мои утраченные воспоминания начинают понемногу возвращаться.

Я бы не сказал, что воспоминания накрывают меня девятым валом. Их возвращение скорее похоже на пытку водой, когда на голову связанному узнику одна за другой падают капли воды и в промежутке он сходит с ума в ожидании следующей. Я даже не уверен в подлинности воспоминаний о только что задутых свечках на именинном торте; о гигантской надписи «Голливуд», которую мы видели, когда ездили с родителями в Калифорнию; о том, как я лежу, распластавшись, а на мне куча-мала из футболистов.

Кто знает, было ли это все на самом деле? Иногда мозг явно подшучивает надо мной. Так, сегодня утром я проснулся в холодном поту от того, что мне приснилось, как взорвались спрятанные в фортепьяно петарды и до смерти перепугали какого-то беднягу. Но потом я нашел в школьном ежегоднике фотографию Джоэла Уэбера и понял, что во сне я видел не его, а какого-то другого парня. То есть виденное во сне было не воспоминанием, а отзвуком угрызений совести.

Оттого, наверно, что я слишком стараюсь хоть что-нибудь вспомнить, мой мозг превращает в ложные воспоминания случаи и ситуации, про которые я слышал от других. Однажды мне даже приснилась Корейская война, на которой я уж точно быть никак не мог. Мне было отчетливо видно, как я в военной форме влезаю на вражеский танк, рывком распахиваю люк, выдергиваю чеку гранаты, но, встретившись взглядом с сидящими в танке солдатами, не нахожу в себе сил их взорвать. Я замираю в растерянности и так и сижу на башне, пока граната сама не выпадает у меня из рук.

Как ни странно, но маленькая девочка в синем платье по-прежнему остается самым живым и осязаемым воспоминанием из жизни до падения с крыши. Осязаемым настолько, что, кажется, протяни руку – и коснешься белых кружев на ее платьице, красной ленты у нее в волосах. Видение это одновременно и реально, и иллюзорно, как сон. Девочка всегда стоит не шелохнувшись. И смотрит не на меня, а куда-то мимо.

Эта девочка наверняка очень для меня важна. Ее образ – единственный, который не оставляет меня с момента, когда я очнулся в больнице.

Очень хочется понять, кто же она такая.

Школа тоже пробуждает во мне воспоминания, но они в основном сводятся к разрозненным образам и ощущению дежавю. Ничего такого, что могло бы оказаться полезным, в памяти пока не всплывает. Я по-прежнему почти никого не знаю – ни учителей, ни школьников, ни техников с уборщиками. И так еще толком не выучил расположение классов и коридоров – это в здании, в котором учусь третий год. Но зато я все больше убеждаюсь, каким ходячим кошмаром я раньше был – иначе учителя так сильно не радовались бы мне нынешнему. Некоторые из них, когда я сдаю домашнее задание, по старой памяти чуть не падают в обморок.

Единственное место в школе, где я действительно раньше никогда не бывал, это видеоклуб. Мы наснимали кучу материалов для школьного ежегодника. Правда, мой личный вклад в эту кучу намного меньше, чем у остальных, потому что предполагаемые герои интервью, едва завидев меня поблизости, обычно стараются поскорее улизнуть. Мне приходится издалека кричать: «Меня послал Брендан!», чтобы дать знать, что я не собираюсь никого бить. Мисс ДеЛео говорит, что мне надо поработать над навыками проведения интервью, а то мои собеседники слишком нервничают в процессе. Это, кстати, чистая правда. Они так и ждут, что сейчас я натяну им на голову трусы и запихну в ближайший шкафчик.

И только товарищи по видеоклубу постепенно ко мне привыкают – все, кроме Шошанны. Она, видимо, решила ненавидеть меня до конца своих дней. Я ее за это не осуждаю, хотя и не помню, что такого мы с Эроном и Питоном делали с ее братом. А вообще это странно, когда тебя ненавидят за то, что ты не существующим в твоем сознании поступком причинил зло человеку, которого ты как бы ни разу в жизни не видел.

Прямо в лоб Шошанна на меня больше не нападает. По большей части она ограничивается замечаниями в том смысле, что, мол, жаль, видеоклуб вовремя не перестал принимать новых членов. Как будто не помнит, что Кимми вступила в него позже меня. И уж если я считаюсь новичком и чайником, то кто в таком случае она? Да Кимми камеру от кулера не отличает. Во время интервью с главной чирлидершей она забыла снять крышку с объектива и записала только звук. При второй попытке она взяла такой крупный план, что в кадр не попало ничего, кроме говорящего рта.

Подозреваю, Брендан к Кимми неравнодушен – он старается видеть в ней только хорошее. Рот вместо лица в кадре – это, с его точки зрения, «экспрессионизм», а «крышка объектива – для цифровой эпохи штука слишком аналоговая».

Но как бы он ни относился к Кимми, главная любовь его жизни – Ютьюб. Сегодня он показывает нам клип про крошечную аквариумную рыбку, которая под наложенный фоном рев электрогитар отважно борется с водоворотом, утягивающим ее в сливное отверстие ванны. Героическое существо вот-вот должно сгинуть в убийственной воронке, но тут на отверстие опускается затычка и спасает рыбке жизнь.

Под жидкие аплодисменты Брендан ставит видео на паузу.

– Клип будет называться «Затычка Ex Machina», – торжественно объявляет он. [6]

Шошанна от его творчества не в восторге.

– Не надоело тратить время на всякую ерунду? – говорит она. – Лучше бы помог мне с сюжетом для Национального конкурса по видеожурналистике. Если я выиграю, это выведет наш клуб на совершенно новый уровень.

Брендан отмахивается от нее обеими руками.

– Нет-нет. Старики, ностальгирующие по золотым дням своей юности, нужного мне трафика не сгенерируют.

– Ну, это смотря какие старики, – не отступает Шошанна. – У многих из них богатое прошлое, а некоторые совершали совершенно невероятные вещи. Надо только найти подходящего героя…

И тут у меня само собой вырывается:

– А ты поговори с мистером Солвэем с Портленд-стрит.

Она пронзает меня гневным взглядом. Звуком своего голоса я осквернил ее драгоценный проект. И этим совершил очередное преступление против человечности вдобавок к тому, что травил ее брата и посмел не отдать концы после падения с крыши.

– Кто такой мистер Солвэй? – спрашивает Кимми.

– Герой Корейской войны. И кавалер медали Почета, высшей военной награды.

– И как ты умудрился с таким человеком познакомиться? – Шошанна явно не верит ни единому моему слову.