Мультяшка - Наталия Романова

- Максим Аркадьевич, - перед столом возникла Надежда, как всегда шикарно выглядящая. - Факс, - она протянула шелестящий свёрток и встала по стойке смирно в ожидании дальнейших указаний.

- Надя, принеси, пожалуйста, кофе, - произнёс Максим. Это едва ли не десятая и точно не последняя чашка за день. - Мария? - осведомился о местоположении своего ассистента, которую где-то носило половину рабочего дня.

- Она вышла на пять минут, - быстро проговорила Надя и двинулась к двери, покачивая бёдрами.

- Будь любезна, передай Марии, когда эти пять минут всё-таки закончатся, пусть зайдёт.

Обычно исполнительная и обязательная Маша как с цепи сорвалась. Пару раз она огрызнулась, не ответила на важный звонок и сейчас, именно в тот момент, когда необходима - «вышла на пять минут». Стоило пересмотреть трудовое соглашение, при таком подходе к должностным обязанностям, а вернее всего - уволить ещё вчера, но Максим понадеялся на женское здравомыслие, что можно прировнять к чуду.

Открыл рабочий стол Марии через внутреннюю сеть, нашёл нужную ему папку и, не выходя из своего кабинета, занялся тем, что должна была сделать Маша ещё два часа назад, а предварительно позвонил в отдел кадров, извещая об открывшейся вакансии.

К девяти вечера он всё-таки вышел из кабинета, кидая в бешенстве распечатанные бумаги на стол Маши, что та встретила с ледяным спокойствием.

- Я ищу себе нового ассистента, по закону ты должна отработать две недели, по договору уйти сможешь тогда, когда передашь дела. Это может быть через день, а может через год.

- Я возьму больничный, - отвернулась к окну. - По уходу за ребёнком.

- Тебе нужны рекомендации и хорошее место работы, ты доработаешь без больничных, отгулов и отпусков, и только после того, как передашь дела - уйдёшь с хорошими выплатами и рекомендациями.

Маша подняла на него глаза, там плескалась обиды, там была боль.

- Ты жестокий, Максим, я не знала.

- Ты многого обо мне не знала, - проговорил намеренно сухо.

Глупо оставлять иллюзию надежды, даже если правда приносит боль. Глупо было оставлять Машу при себе после расставания, надеясь, что хвост по частям рубить не так болезненно. Рано или поздно Маше пришлось бы исчезнуть из жизни Максима, он попросту не видел в своей жизни эту женщину. Он вообще не видел в своей жизни постоянной женщины, никакой. Теперь появилась Мирослава - наследница миллиардного состояния, и никто не спросил Максима, видит ли он, хочет ли видеть, может ли?

Максим развернулся и вышел из кабинета, останавливаясь только затем, чтобы выпить воды из кулера. Взгляд упал на тумбу рядом, на неровно разбросанные газеты. Обычно там были журналы и рекламные буклеты, сейчас же, прямо поверх качественной полиграфии, лежали газетные листы, некоторые из которых были смяты. Служба уборки ещё не приходила, но приёмная всегда сверкала, даже в середине или в конце рабочего дня, и эти клочки бумаги смотрелись, как обочина из грязи в белоснежных Альпийских пейзажах.

Механически протянул руку и в удивлении смотрел на статью и фото под ней. Жёлтая пресса, но надо иметь склонность к суициду, чтобы написать что-нибудь о внучке Сильвестра без его личного одобрения или одобрения Целестины. Ничего особенного не было, небольшая «сенсационная» статейка о тайном романе Мирославы с управляющим отелями деда, который длился, оказывается, уже не один год, около пяти лет, если быть точными, и тщательно скрывался от публики по этой же причине, скользкий намёк на тогда ещё несовершеннолетнюю Мирославу.

Ниже шли фотографии Максима и Миры в аэропорту, он обнимал её за плечи и что-то говорил на ухо. Максим вспомнил этот момент, ничего не значащие объятия, он попросту придержал девушку, которая оступилась, но на фотографии они выглядели влюблённой парой. Несколько снимков у дома Максима и, наконец, в кинотеатре и после ночного клуба - эти выглядели откровенными, от некоторых фонило сексуальностью.

Пять лет, оказывается, длится его роман с Мультяшкой. Максим посмотрел на закрытую дверь кабинета Маши. Неудивительно, что она сорвалась, по версии журналистов, а по сути - Сильвестра, роман Максима с Мирославой разгорелся в то время, когда в реальной жизни с ним была Маша. Какими бы ни были у них отношения, на чём бы они ни строились, это были отношения, в которые верила Маша, да и он какое-то время верил.

Максим взял газеты, смял и бросил в мусорное ведро.

Сколько жизней он ещё сомнёт вот так, ради собственного благополучия?

Ударил пальцами по рулю БМВ и направился в сторону дома, хотя единственное, что хотел - это повторить вчерашний подвиг возлияния, только на этот раз в одиночку, без сомнительной компании, обтирающейся о стриптизёра на глазах у всех и рыдающей в кинотеатре весь фильм со своим дружком во второстепенной роли.

От мыслей отвлёк звонок телефона, бросил взгляд на панель и ответил по громкой связи.

- Мне интересно, - разнёсся из динамиков голос матери, - почему о свадьбе родного и единственного сына я узнаю, получив приглашение на эту самую свадьбу? А будущую невестку вижу в какой-то газетёнке и только потому, что тётя Зоя принесла?

- И тебе привет, мам, - вздохнул. - Я бы рассказал, на выходных.

- Очень мило с твоей стороны, мы с отцом тронуты.

- Мам, всё не так просто.

- Я понимаю, понимаю, ты думаешь, твоя мама совсем глупа? Девочка - внучка твоего работодателя, но ты мог рассказать хотя бы мне или отцу... Я столько лет переживала из-за всего, что произошло...

- Мааам, - предупреждающе проговорил.

- Хорошо, - на том конце согласно вздохнули. - Так когда ты нас познакомишь? И билеты, надо купить билеты, и я не знаю, что дарить... и что надевать. Ты представляешь, в какую ситуацию ты поставил нас с отцом?!

- Мам, всё хорошо, не надо ничего дарить и билеты покупать не надо, вас доставят на личном самолёте Сильвестра Прохоровича.

- Но это же дорого!

- Ну, он не бедный человек.

По договору, о фиктивности брака никто не должен знать. Даже юристы, посвящённые в семейные тайны, финансовые перипетии и нюансы, исходили из версии действительного брака, брачный договор которого выходит далеко за рамки типового. Истинная подоплёка была мало кому известна, а кто догадывался, предпочитал молчать. Максим должен лгать матери, знакомить её с Мирой, как со своей невестой, в которую он влюблён.

Скольким ещё людям он будет лгать в лицо ради собственного благополучия?

- Я поговорю с Мирой, ладно? - сказал примирительно, надеясь, что сможет поговорить с ней.

В течение дня он звонил несколько раз, она не брала трубку. Сначала он думал, что Мира отсыпается, после обеда начал волноваться и позвонил охране, те сказали, что Мирослава не отлучалась из квартиры. Камер внутреннего наблюдения в квартире Максима никогда не было, так что пришлось давать распоряжение и отправлять одного из охранников проверить самочувствие Миры. Та через дверь ответила, что всё хорошо, а ближе к вечеру вышла из квартиры, о чём ему тут же доложили по его прямому распоряжению.