Танец сомкнутых век - Наталья Серая

— Это странная история, — Анна зябко поводит плечами. — Я видела… сон. Плохой сон, страшный. Кошмарный. В этом сне ко мне пришла Хранительница мудрости. Мев. И говорила о вещах, которые я не понимаю. Показывала, как погибает Тир-Фради. А потом показала мне тебя. Живого. Я больше всего на свете хотела в это поверить. И… не знала, как мне поверить в это, — её губы вздрагивают. — А на утро в Серену пришёл корабль с Тир-Фради. С беженцами. И они рассказывали то же, что она показала мне. Через три дня я уже вышла в море.

— Как интересно, — Константин непроизвольно сжимает её руку чуть сильнее. — И что же эта Мев ещё рассказала обо мне?

— Много всего. Всякого. Много того, во что я не хочу верить. Даже сейчас, когда своими глазами вижу, про происходит с островом.

— Так ты поэтому взяла с собой солдат? Впрочем, я понимаю, это оправданная мера: лес может быть опасным. Но со мной тебе нечего бояться. Так почему ты оставила охрану внизу?

— Я не хотела, чтобы ты подумал, будто… Будто кто-то прислал меня разобраться с проблемой.

— А это правда? Впрочем, это тоже неважно. Правда в том, что ты пришла. Пришла ко мне. Ты ведь не оставишь меня? Больше не оставишь?

— Ни за что на свете, — в её глазах вновь плещется горечь. — И не должна была. Не должна была оставлять…

— Милая моя, дорогая моя Анна, будь же милосердна! — Константин порывисто сжимает её ладонь двумя руками. — Дай мне хоть наглядеться на твою улыбку! Я не хочу предаваться сожалениям. Только не сейчас, только не в тот самый момент, когда я так счастлив!

Она улыбается — о, да, вновь улыбается! — и накрывает его руки второй ладонью, бережно очерчивает пальцами линии зеленоватых нитей на его коже — так нежно, что всё нутро сводит от восторга.

— Больше всего я боялась, что ты — это больше не ты. Так сказала мне Мев. Но это неправда. Я вижу — неправда. Я снова нашла тебя. Вместе мы сможем всё исправить.

— Конечно! — со счастливой беспечностью кивает Константин. — Я теперь бог. Я могу всё. Всё, что ты захочешь. Теперь я не привязан к острову, теперь почти вся его сила внутри меня! Теперь мы сможем сделать весь мир таким, каким только пожелаем!

Уголки её губ вздрагивают.

— Зачем, Константин? Для чего тебе целый мир?

— Ты уже задавала мне этот вопрос, — он мягко улыбается. — А я уже отвечал. С тех пор ничего не изменилось. Мои планы и стремления всё те же. Разве что — масштаб стал больше.

Он хочет продолжить. Он хочет напомнить ей: то, что он предложил ей после ответа на этот вопрос, тоже осталось неизменным. Но он медлит. А потом и вовсе выдыхает уже набранный в лёгкие воздух, так и не начав говорить. Позже. Немного позже. Пусть ничего не отвлекает их от счастья встречи. Все доводы он приведёт ей после. А она обязательно выслушает их и поймёт. И примет верное решение. Единственное правильное решение.

— Расскажи мне ещё. Расскажи про Серену, — меняет тему он. — Как это мой отец так запросто позволил тебе уплыть? Или он намеренно послал на Тир-Фради именно тебя? Почему? Это какая-то его новая игра? Ну так у него больше нет власти надо мной. И над тобой тоже. Я этого не допущу.

Анна хмурится, явно мешкает.

— Князь д’Орсе скончался за неделю до моего возвращения на континент, — наконец-таки произносит она. — Малихор.

— О. Вот как, — Константин часто моргает, затрудняясь дать оценку собственным противоречивым чувствам. — Как… жаль. Как жаль, что мне совсем не жаль. А что же моя милая матушка-интриганка?

— С ней всё в порядке. Только… — Анна отчего-то снова медлит. — Она удалилась от двора, когда я вернулась с Тир-Фради и по закону приняла правление.

— Ого! Так ты теперь глава Торгового Содружества?! — он не может сдержать невольного смешка. — Изумительно!

— Формально, — Анна чуть заметно морщится. — Я — регент.

— Регент? Постой, я ничего не понимаю, — Константин придвигается ближе, как будто бы именно расстояние между ними мешает полноте понимания. — Ты ведь ближайшая наследница князя. Или… Или тебе не позволили принять правление потому, что формально ты — дочь островитянки? Но они не имели права! Ты ведь де Сарде. Не важно, что не по рождению: приёмные дети наследуют все титулы и привилегии наравне с законнорождёнными! Как они посмели?!

— Нет-нет, дело вовсе не в этом, — Анна примирительно вскидывает руку, останавливая волну его негодования. — Просто… Я не хотела этого.

— Тебе ли не знать, моя дорогая, как мало высший свет учитывает наши желания, — его губы против воли трогает горькая усмешка. — Но в этом случае я понимаю ещё меньше. Если ты регент, то кто законный правитель?

— Ты.

— Это такая шутка? Смешно.

— Совсем нет, — Анна вздыхает, рассеянным взглядом провожая коснувшееся горизонта солнце. — Твою… гибель могла подтвердить только я. Но когда я… когда меня нашли, тебя не было рядом. Я… — она тяжело сглатывает, словно слова способны доставлять физическую боль. — Кажется, я отключилась на какое-то время. Мне было очень… Я не видела, что произошло. Думала — Хранители Тысячеликого забрали тебя. Доверенным друзьям я рассказала всё как есть. Для остальных — ты пропал без вести на острове. Ни у Телемы, ни у Альянса не было достаточных доказательств, чтобы сообщить Содружеству иную версию. По закону должно пройти не меньше года, прежде чем право наследования сможет перейти к кому-то ещё.

Вот как. Значит, безрассудная островитянка Кера оказала медвежью услугу не только своему мёртвому королю, но и всей Серене, оставив её в подвешенном состоянии.

— Экая жалость, — медленно тянет Константин. — Значит, меня даже никто не оплакивал? Это даже как-то обидно.

— Пожалуйста, не думай, что я поступила так, чтобы прикрыть себя и не отвечать за содеянное, — её губы вновь горько вздрагивают. — Я была готова ответить. Тысячу раз готова. Я скрыла правду лишь потому, что на континенте, для тех, кто не был здесь, кто не видел того, что здесь происходило, правда звучала бы слишком невероятно. И потому что… Мне было слишком больно. Признать, что тебя больше нет, что ты не вернёшься, что больше никогда… Глупость, знаю. Слабость и малодушие. Просто спрятала голову в песок. Это ведь ничего не изменило.

— И никакая это не глупость, — он ласково гладит её запястье, а сердце сжимается от переполняющих его боли и нежности: ни за что, ни за что, ни за что он больше не допустит, чтобы ей было так больно! — Ну и? — он позволяет себе преувеличенно лёгкую улыбку: — Каково вам быть главой всея Содружества, Ваша Светлость княгиня да Сарде? — он подначивающе щурится. — Справляетесь?

— Приходится.

— А кто же занимается правлением сейчас, в твоё отсутствие?

— За право стать моим заместителем едва ли не случилось массовой драки, — Анна скептически фыркает. — Я назначила сразу двоих: господина Стокера и леди де Трувьель.