Укрощение повесы - Аманда Маккейб

— А ты сам, полагаю, никогда их не ищешь? — криво усмехнулась она.

— Когда я был моложе, неприятности имели определенную притягательность. Но я нахожу, что с каждым прошедшим днем становлюсь все старше и мудрее.

«Если бы только это относилось к ним обоим», — подумала Анна. Но мудрость казалась такой далекой.

— Тебе надо на время уехать из Лондона, — сказала она. — Куда-нибудь в тихое место, где ты сможешь писать.

— Меня как раз пригласили в загородное поместье лорда Эдварда Хартли.

— Хартли?

Анна знала его или, по меньшей мере, о нем слышала. Он был одним из фаворитов королевы Елизаветы — красивый мужчина, знавший толк как в моде, так в искусстве и спорте. Он давал финансовую поддержку поэтам и музыкантам, часто брал в «Белой цапле» самую дорогую ложу и приводил с собой друзей. Да, безусловно, в его доме Роб сможет работать в спокойствии и безопасности, во всяком случае какое-то время.

Но если он уедет, она уже не сможет с ним видеться. Какими же серыми станут дни? И сможет ли она вернуться к себе прежней, если его не будет?

— Тогда ты должен туда поехать, — произнесла она, отодвигаясь от него с внезапным приливом печали, которую не желала чувствовать. — Деревенский воздух пойдет тебе на пользу.

— А может, и тебе тоже, Анна?

— Мне?

Роб крепче обнял ее за талию и просительно улыбнулся.

— Поедем со мной. Погуляем по зеленым лесным тропинкам, полежим на бережку, потанцуем под звездами, как пастух с пастушкой...

Анна засмеялась и попыталась его отпихнуть, хотя предложение выглядело очень соблазнительно. Побыть с Робертом в тишине и покое, вдали от неприятностей и вони Лондона — просто мечта.

Несбыточная мечта. Такой азартный игрок, как Роберт, не для серой мышки, коей она является. Она всегда это знала.

— У меня работа, — осторожно сказала она.

— Она может несколько дней подождать. Анна, пожалуйста, поедем со мной. Ты будешь придавать мне вдохновения и заодно познакомишься с моими друзьями.

— Мне нечего надеть для столь великосветского визита, — запротестовала она, чувствуя, что постепенно сдает позиции. — Я же ношу только серое, помнишь?

Роб взял с сундука один из костюмов — смесь пурпурного бархата и блестящих атласных лент.

— Мы можем их позаимствовать. Эти сценические костюмы так хороши, что почти неотличимы от того, что носят обитатели замка.

— Да, и такие же дорогие! — В любом театре костюмы были наибольшей статьей расходов — зрители не желали смотреть на королевских особ, одетых в дешевые тряпки. Анна знала, сколько они стоят, поскольку собственноручно чинила и стирала сценическую одежду.

Но если она будет аккуратна и возьмет то, что не нужно для текущих спектаклей, это может быть хорошим выходом. Она коснулась бархатной юбки и представила, как прогуливается с Робом под руку вдоль переливчатого ручья. Лондон, отец, Уолсингем — все будет так далеко. Почему бы не примерить на себя чужую роль? Это ведь всего на несколько дней. Хоть раз самой побывать на сцене, всего разок. Если у нее достанет храбрости это сделать.

— Ну, — сказала она, — полагаю, за тобой, Роберт Олден, действительно стоит присмотреть и удостовериться, что ты заканчиваешь пьесу и не ввязываешься в драки.

— Значит, ты поедешь со мной?

— Поеду. Но только на несколько дней.

Роб засмеялся и снова поцеловал ее — страстным многообещающим поцелуем.

— Ты не пожалеешь об этом решении. Я тебе обещаю.

Анна обняла его за шею и прижалась. Нет, она не пожалеет. На этот раз.

Роберт пристально смотрел через забор маленького садика на деревенский коттедж. Тот выглядел таким мирным — полузакрытые из-за яркого солнца ставни, увитые цветами ворота. Тихое и спокойное зрелище, далекое от лондонской суматохи.

Но почему же он не может заставить себя войти внутрь? Почему этот умиротворяющий вид наполняет его чувством вины?

Естественно, он виноват и слишком хорошо это понимает. Он жил с этим день и ночь, и именно это толкало его вперед.

Он уставился на побеленные стены, чувствуя себя не лучше, чем во время своего недолгого тюремного заключения. Над головой нависало темное, гнетущее небо. И ужасное понимание, что он подвел тех, кого любил.

Именно тогда его и нашел Уолсингем. Вытащил из тюрьмы и предложил задание. Снова дал цель в жизни и способ искупить свою вину. Но на него по-прежнему давили стены. Те, что окружали его собственную душу.

Роб толкнул калитку и вошел в сад. От ржавого скрипа с дерева перед домом вспорхнули какие-то птички. Они умчались в высоту, в отличие от него, все еще прикованного к земле.

Он постучал в дверь, и она распахнулась, на пороге показалась маленькая пухленькая женщина в испачканном переднике. При виде ее круглого раскрасневшегося лица у него полегчало на сердце. Она все такая же, как в давние времена, когда была его няней, а он — непослушным мальчишкой. Она всегда умела заставить его слушаться, конечно не без помощи легких шлепков и поцелуев.

— Привет, Нелли, — произнес он.

Женщина прижала руки к груди, ее морщинистое лицо осветила улыбка.

— Мастер Роберт! Мы не ожидали вас раньше конца месяца. Из Лондона столько времени добираться!

— Не так уж долго, если в конце пути будешь ты. — И если есть обязательства. Роб шагнул в полутемную прохладу холла и, сорвав шляпу, наклонился, чтобы поцеловать Нелли. — Как ты поживаешь?

— Неплохо, как и всегда. — Нелли закрыла дверь и посмотрела через его плечо куда-то в глубину дома. — У вас что-то не так, мастер Роберт?

Все не так, невесело подумал он. Анна Баррет внесла смятение в его душу. Вот почему он сегодня сюда приехал, ситуация начала меняться. И он должен их всех защитить.

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что, пока театры открыты, мы вас здесь не наблюдаем, — Она похлопала его по щеке своей пухлой загрубелой ручкой. — Вы слишком много работаете, мастер Роберт.

— Только ради того, чтобы ты жила в роскоши, моя дорогая Нелли, — улыбнулся он.

— Какой же вы проказник, мастер Роберт! — со смехом отозвалась та. — И всегда таким были, даже мальчишкой.

— Значит, я с тех пор не изменился?

Он чувствовал себя совершенно другим человеком: того беззаботного юноши, что болтался по здешним окрестностям, больше не было.

— О нет, изменились. — Нелли печально покачала головой. — Мальчиком вы были таким беззаботным, постоянно смеялись и дурачились с лордом Эдвардом. А сейчас вы такой...

— Какой?

Она снова похлопала его по щеке: