Круиз на поражение - Евгения Кретова

Каюта-близнец его собственной: широкая кровать едва прикрыта покрывалом – Степан готов был поклясться, что она еще теплая, на прикроватной тумбочке сиротливо замерла распахнутая косметичка, на кресле – шелковый халат. Степан аккуратно взял его, переложил на кровать. Сел.

В ванной шумела вода, периодически что-то падало. Следом слышалось тихое чертыхание и девичий смех. Степан подпер кулаком голову, прислушиваясь.

Ангелина показалась через минуту. Узкие джинсы-скини, свободная рубашка с распахнутым воротом, на шее – неизменный бафф.

– Я готова! – сообщила девушка, бросаясь к шкафу с обувью. Сунула ноги в балетки. – Только объясни мне, пожалуйста, какого черта мы тащимся куда-то в шесть утра, если задание нам выдадут в восемь?

Она схватила мягкий клатч на длинном ремешке, перекинула через плечо. Нацепила на руку браслет с трек-номером участника шоу. Уставилась на дизайнера.

Тот встал, оправил лонгслив:

– Позавтракаем. Прогуляемся. Пойдем получать задание.

Она закатила глаза.

– Я бы лучше поспала и осталась без завтрака, честное слово… – Она распахнула дверь, пропуская дизайнера в коридор. – Я вообще не знаю, что со мной происходит. Я сплю как слон. Сто лет такого не было.

– И что снится?

Она неожиданно замялась.

– Н-нет. Ничего не снится… Ничего особенного. Так, ерунда какая-то.

Стефан посмотрел на нее с ухмылкой, но допытываться не стал: сны – это тоже часть скелетов в шкафу, прав на которые он не имеет. Сам ведь тоже не рассказывал, что ему снилось. Яркий свет. Он на подиуме. Ангелина рядом, что-то шепчет ему на ухо. А он до боли в глазах смотрит сквозь ослепляющую белизну прожекторов, потому что знает – там, по другую сторону света, – враг.

– Эй, ты чего? – ее голос вернул его в реальность: задумавшись, молодой человек едва не прошел мимо площадки лифтов.

– Да тоже, видимо, не проснулся еще, – отмахнулся Степан и шагнув следом за спутницей в лифт.

Золотистые двери захлопнулись за ними.

Камеры наблюдения равнодушно следили, как худощавый брюнет спустился по лестнице с четвертой палубы, прошел по коридору. На пару минут задержался у каюты 3140. Постоял, с любопытством разглядывая декоративное панно на стене. Шагнул дальше, в сторону ресторана.

Когда стихли его шаги, по бархату ковра скользнула тень. Отделилась от стены у лифтов. И стремительно скрылась на лестничной клетке. Камеры сонно моргнули, успев зафиксировать только темные кеды с ярко-оранжевой шнуровкой и край джинсов.

⁂

Ангелина понуро плелась за Степаном, мысленно ругая его самыми последними словами. И себя, что не посмотрела накануне расписание работы ресторана: начало работы в 7-30. И ни минутой раньше.

– Чего почти полтора часа делать будем? – она сладко зевнула, прислонившись к стойке у лифта.

Стефан Марроне настойчиво тащил ее на верхнюю палубу. Молодой человек покосился на нее, помолчал:

– Гулять пойдем. Заодно проверим еще одно местечко…

Ангелина поморщилась:

– А ведь я могла полтора часа спать, злой ты человек, – уткнулась лбом в прохладный пластик обшивки.

– Не хнычь! В здоровом теле, здоровый дух! – Марроне нырнул в лифт, нажал кнопку «7».

Девушка фыркнула, плотнее запахивая ворот рубашки.

Их подхватило, понесло вверх. А в следующее мгновение через распахнувшиеся двери на них дыхнуло море. Лазурная гладь серебрилась от горизонта до горизонта. Так, словно их лайнер – единственное творение человека на Земле. Тонкая пелена облаков едва укрывала его. Солнце яркое, невероятное, слепило глаза.

Ангелина и Степан подошли к ограждению – весь лайнер как на ладони. Два бассейна на пятой палубе будто два голубых кристалла в обрамлении тентованных крыш и сложенных остроконечных зонтиков, пока пустующие горки аквапарка, золото и хрусталь бутиков.

– Вот сейчас нас запрут в швейном цеху, и выпустят только в 22-00, когда у тебя будет единственное желание – упасть на кровать и спать, – Степан невзначай обнял девушку за талию, чуть привлек к себе, галантно и без фамильярности. И еще до того, как она успеет отстраниться, отметил: – Но мы с тобой все-таки успели захватить капельку красоты и нашли место, где можно позавтракать в шесть утра!

Ангелина проследила за его взглядом: точно, на верхней палубе обнаружилось нечто, напоминающее кафе. Широкие двери оказались приветливо распахнуты, а изнутри вился головокружительный аромат кофе. Девушка ахнула:

– Да ты волшебник!

Он усмехнулся, утягивая ее вниз по ступенькам, через балкон и к бистро:

– Я просто упертый чел Степан Пас, – он осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

Но надеялся, что Ангелина не заметила. Однако девушка ахнула еще громче:

– Пас! Григорий Пас к тебе имеет какое-то отношение? Который журналист-международник! Крутой такой, видный, смелый…

Степан обреченно кивал:

– Это все он. И в десятикратном размере… Крутой. Значительный и знаменитый. Мой отец.

Он остановился на нижней ступени. Так их глаза оказались на одном уровне. Ангелина смутилась:

– Ты стесняешься знаменитого отца? – спросила, отведя взгляд.

Стефан продолжал изучать ее, смотрел пристально.

– Нет. Он стесняется меня. Хотя… – дизайнер прищурился, перевел взгляд за линию горизонта. – Хотя, наверно, ты тоже права. Я его тоже стесняюсь. Потому что из его тени очень сложно выбраться. Больно она значительная…

– Это с ним ты повздорил накануне отъезда, верно?

– Да, – отозвался просто Степан. – Считай, что я рассказал тебе самый страшный свой секрет. Надеюсь, ты будешь честно его хранить, и мне не придется выбрасывать тебя за борт, – он рассмеялся.

Ангелина только сейчас заметила, что его руки оказались на ее талии. И от них горячо. И приятно. И что-то внутри подсказывало, что нужно сбросить их, не позволять их отношениям превратиться из деловых во что-то иное. Потому что чувствовала, что не готова. Что это «иное» будет мешать.

Ветер трепал его волосы. Тяжелые и смолистые. Отражался в неспокойной глубине темных южных глаз. Степан просто смотрел и едва заметно улыбался. И его руки на девичьей талии казались чем-то простым и естественным.

– Вообще-то ты не рассказал, а проболтался. – Она решительно высвободилась, шагнула в сторону кафе. – Что снимает с меня обязанность хранить твою тайну.

Степан кивнул. Легко поравнявшись с ней, потянул к бистро:

– Ясно. Связался с жуликом, – неожиданно резко остановился, Ангелина едва не врезалась в его грудь: – Но ты же никому не расскажешь?

– Никому. Мне и рассказывать-то некому.

Он нарочито серьезно на нее посмотрел, будто прикидывая что-то в уме: