Чеслав. Ловец тени - Валентин Тарасов

Вспоминает? Ждет? Водит ли хоровод в эту купальскую ночь или через костер с кем прыгает?

От мыслей тех захотелось Чеславу уйти от празднич­ных костров, уйти, чтобы не думать и не являть себе по­напрасну, как и с кем Неждана может водить хороводы на берегу озера, у которого стоит ее городище. Сделав не­сколько шагов в сторону от костра и пляшущих, никем не замеченный, юноша тут же был укрыт ночной тьмой от сторонних глаз. И почти сразу его чуткое ухо уловило чей-то тихий грубоватый говор, а после и смех воркую­щий. «Какой-то парень с избранницей тоже нашли уеди­нение в стороне от всех», — догадался Чеслав.

Он чувствовал, как усталость прошедшего дня, прове­денного в дороге и поисках, подступила к нему и упрямо зовет отдаться крепкому сну. Однако Чеслав знал, что не­гоже в купальскую ночь спать: злые духи могут взять в плен уснувшего и забрать всю его силу житейскую, а она еще ой как нужна! Ноги сами привели его к реке, и хоть омыться на Купалу следовало только с зорей ясной, Че­слав решил, что и ночное купание будет ему сейчас на пользу.

Оставив на берегу одежду, скользнул он в теплую воду и поплыл по дорожке, что высветила луна на поверхно­сти реки, прямо в сторону ночного светила — ища в том успокоения.

Часто ночами, не в силах заснуть от терзающих мыс­лей и забот, лежал он, глядя в ночное небо на манящую взгляд своей холодной красотой луну, и от того созерца­ния становилось ему спокойнее. Надеялся он на успокое­ние и сейчас.

Наплававшись вдоволь и чувствуя, что усталость, смы­тая речной водой, отступила, вышел Чеслав на берег. Вне­запный шорох, раздавшийся совсем рядом, заставил его насторожиться.

— Кто здесь?

— Тш-ш-ш... Не пугайся..услышал он жаркий ше­пот у самого уха.

От неожиданности он вздрогнул и дернулся уже, что­бы развернуться лицом к возникшему рядом существу. Но цепко обхватившие руки удержали юношу, и к его те­лу прильнуло другое тело — судя по тому, что ощутила его спина, девичье.

И от этого прикосновения почувствовал он, как дыха­ние замерло и мурашки побежали по телу. Ведь было то тело без одеяния.

«Может, русалка или мавка лесная игрища со мной за­теяла?»

Но слишком уж горячей была плоть, чтобы принадле­жать духу. Хотя откуда знать ему, смертному, каковы на самом деле лесные нимфы? Может, еще погорячее жен­щин их племени?

— Не звал, а пришла... По своей воле... Не прогонишь?

Ее дыхание снова защекотало его ухо. При этом Чеслав почувствовал, как потянулась она, очевидно приподняв­шись на пальцах ног, чтобы донести те слова и дыхание как можно ближе к его лицу.

Нет, не нимфа это лесная. Запах ее говорил о том, что принадлежит она к роду людскому. Но кто она? Отчего не называется? И первое, что пришло на ум: Зоряна! Или кто другая? Малка? ,

«Прогнать?»

Он чувствовал, как ее волосы, едва касаясь, нежно щеко­чут его плечи и грудь, и оттого стало туманиться в голо­ве. Чеслав ощутил, как мужская сила, до того дремавшая, помимо воли его проснулась и наполняется желанием. Да и как не проснуться ей, когда рядом тело девичье огнем пышет, дыханием нежным да поцелуем жадным шею об­жигает? Ведь не каменный он!

В мыслях еще был образ Нежданы, призывая разум ра­зомкнуть руки, пленившие его, и бежать, бежать как мож­но дальше, а желание уже поворачивало Чеслава лицом к искусительнице. Кто же она? Кто? Но коварная луна, как назло, уже спрятала свой светлый лик и не открыла лица той, что прильнула к нему.

— Кто? — раздался в ночи его шепот.

Он хотел упросить ее назваться, но требовательные де­вичьи губы не дали свободы словам, пленив его уста. От поцелуя зашумело в голове, и далее им двигали только чувства, утратившие подчинение разуму.

А девушка, наградившая Чеслава призывным поцелу­ем, тут же спрятала лицо свое на его груди, очевидно ис­пугавшись собственной смелости. Она сжалась и даже по­пыталась руками прикрыть свою наготу, в то же время не отстраняясь от юноши, а наоборот — еще сильнее прижимаясь, отдаваясь на полную его волю.

Руки скользнули по вздрагивающему от его прикосно­вений телу и увлекли отважную на землю. Его губы кос­нулись ее нежной шеи, груди, и она едва подавила то ли вздох, то ли всхлип. Еще мгновение, и юноша, сгорая от нетерпения, покрыл ее своим телом, словно пряча от ноч­ной прохлады. Чеслав почувствовал, как под его прони­кающей силой напряглось тело девичье, и понял, что стал первым для нее. Неосознанно она попыталась оттолкнуть его, но руки еще сильнее прижали парня к себе...

Внезапная боль в плече на какое-то мгновение вернула его в явь. Это девичьи зубы то ли от боли, то ли от сладо­сти впились в его плоть. Но эта внезапная боль только под­стегнула жар его желания и заставила с новой силой бро­ситься в неистовый вихрь совокупления. Еще! Еще! И еще!

Проснулся он от тревожного воя волчицы. Или ему это только приснилось? Чеслав, помотав головой, чтобы та­ким образом расстаться с остатками сна, прислушался. Ночной покой нарушали лишь задорные трели сверчков. Наверное, знак тревоги был плодом его сна. Или проснув­шимся чувством вины.

Ночь едва начала терять свою глухую черноту. Чеслав протянул руку, и она опустилась на холодную землю — рядом никого не было. А может, никого и вовсе не было и это тоже был только сон? Но нет, его оцарапанное ноч­ной девой в пылу страсти плечо, отдавая слабой садня­щей болью, говорило о другом. Их любощи были явью.

Где-то далеко снова завыла волчица, так далеко, что другой, возможно бы, и не расслышал этого протяжного воя, но Чеслав его уловил. Таки это был зов волчицы. И была в том вое тревога. Уж не аукается ли то ему душа Нежданы в предчувствии, что этой ночью он держал в объятиях другую и обладал ею, да еще с такой страстью? И от осознания своего предательства теперь уж опреде­ленно муторно стало на душе у парня, будто не только плечо его оцарапали, а и глубже.

От реки неожиданно донеслись веселые вскрики и шум­ный плеск воды: то девки с парнями гурьбой бросились в реку, чтобы повеличать свадьбу Даждьбога Солнца Ве­ликого и Утренней Зори. Да с водой утренней, пронизан­ной первым лучом, получить от божеств частичку силы их и надежду на счастье.

Недолго думая, Чеслав тоже ступил в освященную Ве­ликим Светилом воду. Он решил как можно скорее смыть с себя объятия и ласки, пот и запах той, чье имя для него так и осталось загадкой. Хотя и думалось ему, что это бы­ла Зоряна. Но полной уверенности в том не было.

По реке белым облаком стелился утренний туман. Че­слав с силой разрезал водную гладь, словно старался как можно быстрее прогнать ночное наваждение, а с ним и го­речь вины. Вокруг него, беря в дружный хоровод, плыли венки девичьи. Пускали их водой те, кто еще не нашел се­бе суженого, в надежде, что плетение это купальское оты­щет достойного и приведет под их порог.

Наплававшись и выйдя на берег, Чеслав пошел искать свою одежду, оставленную где-то неподалеку. Обнаружив ее среди прибрежных кустов, он нагнулся, а когда под­нялся, то скорее услышал, чем заметил, как что-то проле­тело рядом и ударилось о ближайшее дерево. Инстинкт охотника заставил его пригнуться и замереть. Слух и вни­мание напряглись до предела, глаза цепко осматривали округу. Но ничто больше не нарушало покой. Выждав еще какое-то время, молодой охотник не спеша распрямился. Сделав несколько осторожных шагов в сторону дерева, Чеслав увидел торчащий в стволе нож. Лезвие наполови­ну вошло в древесное тело. В него метнули нож! Вот к че­му вой тревожный был!