Колыбельная для смерти - Наталья Калинина

– Эй! Эй! – затарабанила она кулаками в дверь. – Выпустите меня! Выпустите немедленно!

Но, как и раньше, никто на ее крики и стук не ответил. Дина без сил опустилась на пол и в этот момент увидела стоявший на столике поднос.

– Черт вас побери! – выругалась она, но все же поднялась на ноги и подошла к столу. Ей принесли обед (или, судя по сгущающимся за окном сумеркам, уже ужин). И вполне сносный. В супнице плескался куриный бульон с домашней лапшой. На тарелке аппетитно высилась горка горячих оладий, соусник наполняла густая сметана. От керамического чайничка исходил уютный жар.

– Окей! Я поем. Раз вы так хотите, – буркнула Дина, отметая свое первоначальное желание запустить подносом в дверь и объявить гордую голодовку. – Но потом вы мне все объясните! Или я за себя не ручаюсь.

Она съела все до капли и запила еду ароматным чаем. По крайней мере о ее удобстве заботятся. После обильной еды стало клонить в сон. Дина решила не сопротивляться, прилегла на кровать и моментально уснула.

Проснулась она от ощущения, что кто-то на нее смотрит. Дина открыла глаза и увидела мужчину лет тридцати, который сидел на стуле возле ее кровати. Он смотрел на нее, пока она спала, и не было в его взгляде ни вожделения, ни любопытства. Он глядел на Дину с затаенной грустью, будто знал о ней нечто такое, о чем она не подозревала. Его глаза – темные, бездонные, как космос, необычной формы – круглые, как у удивленного ребенка, с прямыми ресницами – излучали такой свет и покой, что Дине нестерпимо, едва ли не до слез, захотелось, чтобы это странное мгновение длилось вечность. Чтобы этот мужчина с удивительными глазами продолжал смотреть на нее с такой нежностью и любовью. Но он увидел, что она проснулась, и его губы тронула улыбка.

– Доброе утро. Как вам спалось? – спросил мужчина. Голос у него оказался теплым, с волнующими вибрациями.

– Хорошо, – сухо ответила Дина, прогоняя наваждение.

– Это хорошо, если хорошо.

– Кто вы?

– Вестник.

– Кто?

– Вестник, – терпеливо повторил он. Дина недоверчиво усмехнулась. Черт знает что – его магнетический взгляд и вибрирующий голос с минорными тональностями. Его прозвище. Его каштановые волнистые волосы до плеч, иконописные черты и мягкая улыбка. Черт знает что!

– И какую же весть ты мне принес, вестник? – жестко спросила она, переходя на «ты».

– Благую, – ответил мужчина, продолжая изучать Дину своими чудесными глазами.

– Благая весть для меня – это возможность вернуться домой.

– Вернешься, – согласился он. – Как только окажешь нам небольшую услугу…

– Нам? – перебила его Дина. Но мужчина ее будто не услышал.

– Напишешь сценарий. Просто напишешь сценарий.

От такого поворота событий Дина даже растерялась. Она рывком села на кровати и подобрала под себя ноги.

– Странные у вас способы заключить договор. Можно мне было просто позвонить и рассказать о вашем замысле.

– Здесь – все условия, чтобы только работать над ним. Не отвлекаясь на другое.

Под «другим» он наверняка имел в виду ее детей и мужа. Дина разозлилась.

– Вы совсем офигели! А ну-ка, отпустите меня домой!

– После того, как будет написан сценарий, – спокойно парировал мужчина.

– Окей. Я напишу!

– Хорошо, – сдержанно обрадовался «вестник». – Никто лучше вас его не напишет. Мы это знаем, поэтому выбрали вас.

Дина скрипнула зубами. Ишь какие!

– Но вначале я позвоню домой! – выдвинула она свое условие. – Где мои вещи?

– Мы сами позвоним.

– Мне нужен Интернет! – предприняла еще одну попытку Дина. – Для работы мне нужен Интернет, чтобы искать материалы и…

– Не это нужно.

– А что же? – с кривой усмешкой осведомилась Дина. – Что мне нужно, чтобы написать ваш чертов сценарий?

Мужчина посмотрел на нее печальным взглядом и грустно сказал:

– Умереть.

Происходящее все больше напоминало ей длинный и вязкий сон, от которого невозможно было проснуться. Абсурдные события, встречи, которые в реальности никогда бы не случились, странные диалоги – какая-то другая параллель, которая никак не могла быть ее настоящим. И все же это происходило.

Инга позвонила не в семь, как обещала, а гораздо позже. Лиза только вошла в квартиру и даже не успела снять куртку. И может, потому, что звонок застал ее врасплох, когда она еще размышляла над разговором с Дэном, Лиза не нашла в себе силы сказать Инге правду. Ограничилась полуправдой с вымышленными деталями: согласилась, что да, влюбилась, но рассказала не о Роне, а о мифическом парне. Будто «он» учился вместе с нею в одном университете, но уже на выпускном курсе, познакомились позапрошлой весной и провстречались несколько месяцев – до его выпуска. А потом он ушел, и с тех пор о нем ничего не было слышно. Рассказывая, Лиза сама себе удивлялась, как складно у нее выходило врать. Врать Инге! Когда она успела до такого докатиться? И может, потому, что история у нее вышла такой гладкой и правдоподобной, Инга ей не поверила. И пусть не стала уличать во лжи, Лиза по долгой паузе и зазвеневшему непривычными нотами голосу мачехи поняла, что та огорчена.

– Время лечит, – буднично ответила Инга. Лиза не обиделась. Расскажи она правду, Инга нашла бы для нее другие слова, не такие банальные.

– Да, время лечит, – согласилась Лиза. Почему ей так тяжело говорить о Роне? Из-за боязни, что Инга спросит, были ли они с ним вместе, как мужчина и женщина? Были, и что в этом постыдного? Ей скоро исполнится двадцать один год. Или из-за того, что Инга «не примет» необычный стиль Рона? Так она никогда не была ханжой. Из-за того, что расскажет все папе Лизы и тот рассердится? Так Инга ничего не расскажет без ее согласия. Может, все дело было в том, что телефонные разговоры, когда не видишь глаз собеседника, не располагают к откровениям?

– А призрак? – все же предприняла еще одну попытку Инга. Лиза вздохнула и опять ответила полуправду: ходила в старую церковь на экскурсию и там, в абсолютно пустом помещении, с ней кто-то заговорил.

– Может, это просто был сторож, – как бы невзначай предположила Лиза. И Инга опять согласилась:

– Может.

Лиза с облегчением перевела дух, когда Инга заговорила о домашних. Но когда они уже прощались, мачеха вдруг попросила:

– Лиза, постарайся ни во что не влезать. Больше не влезать.

– Но я…

– Да, сейчас скажешь, что ни во что не влезала. И я сделаю вид, что тебе поверила. Знаю, проходила уже через это сама, – натянуто рассмеялась Инга. В свое время, когда она еще практиковала как ведунья, ее брат-двойняшка Вадим постоянно просил сестру ни во что «не влезать». Инга обещала и… по своей и не по своей воле оказывалась втянутой в очередные приключения. Но если бы она слушалась Вадима, никогда бы не познакомилась ни с Алексеем Черновым, ни с его дочерью. И если бы она однажды не вмешалась, Лизы бы не было уже в живых.