Дворец утопленницы - Кристин Мэнган

– Стоять! – крикнула Фрэнки, отступая, стягивая на шее кимоно судорожным жестом, который ей самой немедленно показался идиотским. Поумнее ничего не придумала? Какой-то псих, пусть и с иголочки одетый – она успела заметить узкий черный галстук, ладно, по фигуре скроенный пиджак, безупречно сложенный красный платок в нагрудном кармане, – вломился в палаццо, а она переживает, как бы не сверкнуть ночнушкой. – Стоять – или закричу! – повторила она, пытаясь передать смысл хотя бы интонацией, на случай если английских слов незнакомец не понимает.

Тот все не умолкал, только теперь в разговор включились его руки – жестами он указывал на Фрэнки, на стены, на дверь, да как будто на все подряд. Затем на мгновение остановился, затушил сигарету в одной из расставленных по комнате пепельниц.

– Я не понимаю, – сказала ему Фрэнки, медленно отступая к лестнице. Тот продолжал надвигаться. – Пожалуйста, не подходите. Стойте где стоите, я вас прошу.

Пятка ее ударилась о ступеньку, и тут же в доме послышался шум – сперва безошибочно узнаваемый скрип двери, вроде бы входной, затем торопливое шарканье в коридоре, – и в гостиную вошла Мария. Замерев, она взглянула на Фрэнки, потом на мужчину. На одно безумное мгновение Фрэнки заподозрила, что они сговорились, хоть и не имела понятия, в чем этот сговор мог бы состоять.

– Мария! – воскликнула она, сообразив, что лучшего шанса спастись из этой переделки ей не представится. – Вызывайте карабинеров! Звоните им, скажите, к нам вор забрался.

Но Мария, вместо того чтобы послушаться, скрестила руки на груди и обратилась к незнакомцу по-итальянски.

– Да не надо разговаривать с ним! – прошипела Фрэнки. – Ну чего вы стоите? – возмутилась она, но ответная реплика мужчины заглушила ее слова.

А вдруг ее подозрения верны и эти двое действительно заодно? Может, Мария по глупости решила, будто Фрэнки так же богата, как и ее подруга, и задумала устроить ограбление. Если так, рассуждала она про себя, то ее ждет жестокое разочарование. Но в это мгновение мужчина сунул руку в карман и извлек комплект ключей, весьма похожий на тот, что получила от Джек сама Фрэнки. Она повернулась к домработнице:

– Что он говорит?

– Он не вор, – ответила Мария. – Он геометра.

– Он что?

– Геометра. – Мария жестом обвела комнату. – Проверяет дом.

Фрэнки тут же вспомнила разговор с Джек перед отъездом – та обмолвилась, что хочет продать палаццо. Она нервно выдохнула, про себя помянув недобрым словом забывчивую подругу.

– Хотите сказать, это оценщик?

Мария пожала плечами.

Фрэнки с досадой покачала головой, сердце ее все еще колотилось. Джек это просто так с рук не сойдет, будет еще молить о прощении.

– Ясно, – сказала она резко. Расправила плечи, стараясь не обращать внимания на бешеный стук в груди. Сделала пару шагов навстречу гостю, явившемуся без предупреждения. – Мария, пожалуйста, спросите у этого джентльмена, не найдется ли у него сигареты и для меня.

Мария повиновалась, и мужчина улыбнулся, достал из кармана небольшой серебряный портсигар. Фрэнки кивнула в знак благодарности, взяла сигарету и наклонилась к огоньку его зажигалки, стараясь унять дрожь в руках.

– Итак, кто будет кофе?

Геометра уже уходил, когда наконец позвонила Джек. День тянулся и тянулся, раскромсанный на части бесконечными перекурами и перерывами на чашечку кофе, и, хотя Фрэнки с удивлением обнаружила, что ее успокаивает присутствие в палаццо другого человека, она уже подумывала спросить, не планирует ли геометра, случаем, остаться на ночь, когда тот наконец засобирался и, пожелав ей buona notte[26], откланялся.

Снимая трубку, Фрэнки ожидала услышать на том конце провода искреннее раскаяние. Но вскоре, к ее великому неудовольствию, выяснилось, что Джек и знать не знает о постороннем мужчине, который заявился в дом этим утром.

– Посторонний мужчина? – переспросила она. – Ты о чем?

– Я о твоем геометра, – ответила Фрэнки, использовав слово, которым назвала его Мария. – У него были ключи от палаццо, и я его обнаружила утром в гостиной, куда спустилась в одном халате.

– О боже, – пробормотала Джек.

– Вот именно, боже, – подтвердила Фрэнки. – Чуть со страху не умерла.

По правде говоря, она начинала чувствовать себя героиней какого-то готического рассказа с привидениями: то загадочные соседи, то внезапные визиты незнакомцев. Она обвела гостиную взглядом, желая убедиться, что хотя бы теперь осталась одна.

– Ой, Фрэнки, как я перед тобой виновата. Мне на прошлой неделе звонили, интересовались покупкой палаццо. Сказали, что пришлют своего оценщика, перед тем как внести залог. И геометра, точно. Так их в Италии называют. Это все по поводу продажи.

– Могла бы меня предупредить.

– Твоя правда. У меня в последнее время голова не на месте. – Она на мгновение умолкла. – Прости меня, ладно? И не только за эту историю с геометра.

Не в характере Джек было извиняться. Фрэнки от этих ее слов сделалось не по себе.

– До сих пор не могу поверить, что ты продаешь палаццо, – поспешила она сменить тему. – Как твоим родителям вообще удалось его купить?

– Да через друзей друзей. – Телефонная связь вдруг исказила голос Джек, напомнив о милях, которые их разделяли. – Ну ты знаешь, как это бывает.

Фрэнки не знала. Друзей у нее всегда было мало, и уж точно никогда не водилось друзей друзей, готовых оказывать такого рода одолжения. Она вспомнила о Гилли, о ее признании. Быть может, не такие уж они и разные.

– Я скоро приеду.

– Я в состоянии сама о себе позаботиться, Джек.

– Я знаю, Фрэнки.

Обе они умолкли.

– Спокойной ночи, Джек.

– Спокойной ночи, Фрэнки.

Запрокинув головы, разинув рты, они разглядывали здание театра «Ла Фениче»[27], ошеломленные его грандиозными размерами. С обеих сторон их окружали неоклассические колонны, в воздухе между которыми парил возродившийся из пламени феникс – эмблема театра. Сгущались сумерки, свет из дверей лился на Кампо Сан-Фантин, и Фрэнки в это мгновение казалось, что она в жизни не видела ничего прекраснее.

Всего несколько часов назад она сидела за столом в своей спальне, держа ручку над чистым листом, понимая, что и сегодня не напишет ни слова. Так продолжалось с самого визита геометра – слова просто не шли. И этот ступор беспокоил Фрэнки. Слишком уж напоминал о Лондоне, где слова точно так же испарялись, оставляя по себе лишь пустые страницы. В глубине души она винила во всем Джек, которая без конца звонила, но упорно молчала о том, почему до сих пор не приехала. Неизвестность заставляла Фрэнки с тревогой гадать, что держит ее в Лондоне. Не говоря уж об остальном. Погрузившись в свои размышления, она вздрогнула, когда раздался звонок в дверь.