Катары - Патрик Вебер

— А мама говорила, что заступалась за тебя! — воскликнул Пьер.

— Это правда, — уверенно ответил отец. — Я мог бы остаться в семье, но стал бы зачумленным, имея дело с тестем, который твердо решил, что я должен дорого заплатить за измену. Тогда я собрался и уехал.

— То есть сбежал?

— Может, и так. Я подумал, что уже и так принес достаточно зла.

— Хорошо ты поешь, отец! Еще чуть-чуть, и получится, будто главный герой у нас — это ты. Только ты все врешь! А правда в том, что ты нас с матерью отпихнул, будто знать не знаешь. Ты повел себя как трус! А мог бы всем показать, что не трус. Но нет, ты решил сбежать из дома ночью, как вор, не забыв прихватить денежек из дедова сундука!

— Это были мои деньги!

— Все, хватит! Плевать мне на твои жалобы! Что ты Делал в пещере? Ответишь ты мне или нет? Ответишь?

Пьер схватил отца за грудки и начал трясти. В гневе он не заметил, что к машине подошел жандарм. Блюститель закона сильно стукнул в лобовое стекло. Ле Биан отпустил отца и опустил дверное стекло.

— Так, сударь, — обратился к нему жандарм. — У вас нервный приступ? Придется вас успокоить! Ваши документы!

— Видите ли… — пролепетал Ле Биан, доставая удостоверение личности.

— Все в порядке, — вступил в разговор Морис Ле Биан. — Просто семейная ссора. Я сам на нее нарвался, уверяю вас!

И он засмеялся. Жандарм недоверчиво оглядел Мориса.

— Но вы же ранены! — сказал он.

— Да, — воскликнул Морис, — в том-то все и дело! Мы гуляли в лесу, я напоролся на сук. А теперь сын разволновался, потому что я не хочу ехать в больницу. Но я не такой упрямый, теперь я его послушаюсь.

Жандарм покачал головой, посмотрел искоса на Пьера и вернул ему документы.

— На этот раз ничего, — проворчал он, — только пусть молодой человек успокоится, а не то придется ему прогуляться в участок.

— Конечно, сударь, — смиренно ответил Пьер. — Благодарю вас!

— И всего вам доброго, — радостно добавил Морис Ле Биан.

Пьер завел мотор, и они поехали дальше. Чем меньше становилась фигура жандарма в зеркале заднего вида, тем спокойнее и ровнее билось сердце в груди молодого человека.

— Ты, наверное, ждешь благодарности? — спросил он все так же сердито. — И не надейся. Я тебя еще раз спрашиваю: что ты делал в пещере?

— Искал кое-что для коллекционеров средневекового искусства. А мне уже говорили, что в этих местах рыщет какой-то молодой человек…

— Рыщет? — воскликнул Пьер.

— Ну да. И честное слово, я понятия не имел, что это ты! Когда ты вошел в пещеру, я уже там искал свое. Ну и вот… я тебя сначала не признал, а как узнал — решил убежать.

— И утащить мою голубку.

— Я знаю людей, которые за такие вещи могут дорого заплатить.

Машина быстро ехала по узкому шоссе. Время было чуть за полдень; склоны долин заливал солнечный свет.

— Ты спекулируешь антиквариатом? — спросил Пьер.

— Спекулирую? — переспросил Морис. — Я обычно говорю, что предлагаю коллекционерам интересные вещички. Жить же как-то надо.

— Ну да. Должно быть, немного времени понадобилось тебе спустить все деньги, которые ты спер у деда. Ты где живешь?

— Сейчас снимаю квартиру в Мирпуа. Если хочешь сейчас поесть, я тебе состряпаю алиго — вот посмотрим, как тебе понравится.

Пьер немного подумал.

— А я ведь даже не знаю, умеешь ли ты готовить.

— Так согласен?

— Ну, пожалуй, не откажусь: я хочу, чтобы ты мне еще кое-что рассказал, и немало.

Пьер немного прибавил газу. Он пытался осознать, что сейчас случится то, что пару часов назад он и представить себе не мог: сейчас они будут обедать с отцом!

Шестеро мужчин вошли в крепостной двор. Как обычно в этот час, он был пуст, но все же они не преминули оглядеться кругом — нет ли посторонних. Самый высокий из шестерых со вздохом облегчения поставил на землю большой мешок.

— Добрый Муж! — сурово заметил ему собрат, шедший впереди. — Я не давал тебе разрешения ставить груз на землю. С каких пор ты что-то делаешь без моего приказа?

— Прости меня, — ответил силач, взваливая мешок снова на плечи. — Он очень тяжелый, а мы дошли до вершины, вот я и подумал…

— Твое дело — исполнять, — резко ответил собеседник. — Думать полагается мне. Ты прекрасно знаешь: мы не должны оставлять на земле никаких следов. Положи его на каменную стенку, вон там, а потом начинаем работу.

В разговор вступил еще один человек, с более дородной фигурой. Он совершенно явно искал слова, не слишком неприятные для главы шайки:

— Совершенный! Вы не думаете, что нам слишком долго приходится действовать одним? Почему мы не призываем наших братьев?

— Сейчас мы не можем им доверять, — ответил тот с раздражением. — У нас только что случился провал. После такого мы впредь должны вести себя еще осторожнее.

— Но они никак не могут нас предать, — возразил Добрый Муж. — Это не в их собственных интересах.

— В теории ты прав, — ответил его товарищ. — Но часто люди действуют нерассудительно. Нам надо как никогда тщательно взвешивать все угрозы, чтобы быть уверенными в своей власти.

— А как быть с побегами?

— Пока они у нас под контролем — ничего страшного нет. А если зайдет слишком далеко, мы без труда наведем порядок. В другие времена мы бы давно показали, что можем немало.

Добрый Муж почувствовал, что Совершенный склонен к откровенности и решился задать один деликатный вопрос:

— А нормандец — с ним вы что собираетесь делать?

— Он мне не нравится, — бесстрастно отозвался Совершенный. — Я думал, он быстрей поведет дело. Кажется мне, что он сбился со следа, как собаку сбивает посторонний запах.

— Но вы же хотите, чтобы он открыл секрет, который нам самим вот уже тринадцать лет не дается! — возразил Добрый Муж. — Почему он должен оказаться умнее нас?

— Не умнее, — поправил его Совершенный. — У Ле Биана есть свои козыри, его собственные, которые могут оказаться полезны. Он историк; он имел дело с нашей организацией в прошлом, умеет добывать важные сведения, а главное — им движет сильная жажда мести. Я глубоко убежден, что это чувство — лучший двигатель для человека; оно помогает ему преодолеть любые пределы.

Внезапно Добрый Муж повернул голову: показалось, будто во дворе замка появился посторонний. С облегчением он убедился: это всего лишь ворона гоняет огрызок яблока. Совершенный решил, что настал момент дать людям работу. Он развязал мешок, достал из него кирку и две лопаты и раздал их членам отряда.