Женский роман - Марина Светлая

меня высадите, пожалуйста, на пересечении Гагарина и Киевской — это следующий перекресток. А дальше я сама пройдусь.

— Идти далеко? — спросил Макс, останавливая на перекрестке.

— Недалеко. Две улицы.

Признаваться, что меньше всего на свете ей хотелось бы, чтобы дед засек ее с посторонним мужчиной на дорогом авто после того, как она не ночевала дома, Мара не стала. Вместо этого тихо сказала:

— Ну… до свидания, Максим Олегович…

— До свиданья, Мара, — и схватив за руку, Макс притянул ее к себе.

Запустив пальцы в волосы, которые она так и не собрала в дурацкий пучок, он прижал ее губы к своим. Его — были твердыми и холодными, в то время как ее — теплыми и мягкими. Он знал, что царапает ее кожу своей щетиной, но впивался в ее рот еще крепче, не желая отпускать. На мгновение отстранился, шумно вдохнул и снова завладел ее ртом, теперь уже по-настоящему, находя ее язык между раскрытых губ. Поглаживал пальцами ее кожу на затылке, другой рукой расстегнул верхние пуговицы пальто, потом пиджака и гладил теперь ее грудь сквозь тонкую ткань блузки.

И неожиданно отпустил. Аккуратно застегнул пуговицы на ее одежде, пригладил волосы.

— Тебе пора, — как ни в чем не бывало, улыбнулся Максим.

— Мне пора, — глупо повторила она, глядя на него и пытаясь найти собственное дыхание — то убегало… Наперегонки с сердцем. И понимала, что лицо, шея и даже грудь у нее сейчас красные, как дедов борщ.

Хотела еще что-то сказать, но не нашлась что. Дернула дверь, та открылась, и Мара помчалась по улице прочь — то ли торопясь домой, то ли торопясь смыться подальше от Вересова-старшего.

* * *

Подчас жизнь представляет собой череду испытаний, что приходят на смену ее подаркам. И остается утешать себя лишь тем, что без утрат — не будет побед. И нужно только сцепить зубы и дождаться того часа, когда эта победа придет.

Так и теперь, капитан Блез Ратон стоял на корме «Серпиенте марина» и слушал посланника испанского короля, который привез вести о капитане Браере. Но мыслями своими был не здесь, но с Дейной Руива, в том доме, который он купит для нее далеко-далеко от Исла-Дезесператос и Лос-Хустоса. Он не позволит призракам прошлого вмешиваться в его жизнь. Никогда. Не он повинен в этом прошлом. Но преследует оно именно его. Так отчего должен он расплачиваться за чужие грехи? Не довольно ли с него той цены, что он платит ежедневно за выбор, который делал не он.

Борьба, развязанная в море между Испанией и Англией, когда-нибудь закончится. И вовлеченные в эту борьбу пиратские флотилии перестанут быть нужны короне. Потому свою борьбу он должен окончить раньше. И свободу свою выторговать он должен раньше. Может быть, даже не ради себя, но ради Дейны. Какая жизнь будет у нее, если станет она женой презренного пирата? Любит ли она его настолько, чтобы вынести такую жизнь?..

«Любит!» — кричала душа его.

Но и он слишком любит ее, чтобы обрекать на подобные испытания.

— Его Превосходительство губернатор ван дер Лейден так же передал вам, что вы не имеете права казнить Браера. Вы должны привезти его на Лос-Хустос, где он предстанет перед судом, — продолжал посланник.

— Это не губернатору решать, — отозвался капитан Ратон, вернувшись к действительности. — Мне плевать, что скажет ван дер Лейден.

— Его Величество настаивает на том, что слово губернатора равносильно его собственному слову. Потому, ослушавшись губернатора, вы расторгаете договор с королем.

Ратон, сцепив зубы, кивнул. Что ему еще оставалось. Годами губернатор Лос-Хустоса гонялся за ним по всем морям. Годами мысль о том, чтобы оказаться в его руках, была отвратительна капитану. Но так вышло, что эту петлю он надел на себя сам. И эта петля затягивается на шее все туже. Ван дер Лейден и теперь еще преследовал его. Но все чаще через посланников. И едва ли это имя было отвратительно ему менее, чем имя Браера.

— Хорошо. Мы отправимся на рассвете, — сказал капитан. — И все, что будет зависеть от меня и от команды «Серпиенте марина», будет сделано.

После того, как посланник ушел, капитан приказал спустить на воду шлюпку. Ему следовало завершить дела на суше. И в первую очередь объясниться с Дейной.

Спустя полчаса, когда солнце уже спряталось за горизонтом, и в Рэдбее наступил вечер, он, сидя на высоком раскидистом дереве с толстым стволом и сучьями, осторожно стучал в окно своей возлюбленной.

Глаза Дейны загорелись счастьем, как только услышала она шорох за окном. Бросив свое рукоделие, через мгновение она уже улыбалась Блезу.

— Мы же собирались встретиться через час в Синей бухте?

Он, подавшись к ней, дотянулся до подоконника и перемахнул через него.

— У меня теперь нет этого часа. Прибыл посланник от короля. Я отплываю на рассвете.

Улыбка сошла с лица девушки. Она побледнела и смахивала слезы, покатившиеся по щекам.

— Уже на рассвете? Так скоро…

— Иначе я не успею настигнуть его на Пилауджила. Я слишком долго гонялся за ним, чтобы упустить эту возможность. Он так близко, Дейна. Он никогда еще не был так близко!

— Я понимаю…

Ей вспомнились слова матери. А что, если все правда? И едет он не за капитаном. А лишь заскучал здесь, рядом с ней. Теперь отправится он на другой остров, потом на следующий. И Дейна сердито проворчала:

— Мне порой кажется, это никогда не закончится. Так и будешь ты уезжать в погоне за очередным врагом. А я буду оставаться в вечном ожидании.

Блез тяжело вздохнул, притянул ее к себе, крепко прижав к широкой груди, и горячо зашептал:

— Нет, нет, милая моя. Осталось подождать совсем немного. Я поймаю Браера на Пилауджила, отвезу его на Лос-Хустос, и это станет моим освобождением от прошлого. Ты ведь дождешься? Дождешься меня?

Дейна всхлипнула и кивнула. Рядом с ним, в его объятиях она ему верила.

— Мне нужно идти. У меня дела еще, любовь моя. Столько нужно успеть. Я ведь к тебе пришел, как только узнал…

Она снова