Потопленная «Чайка» - Ордэ Соломонович Дгебуадзе

на какое-то время опасность для тебя миновала. После такого преступления они не скоро осмелятся высунуть нос наружу.

Я пообещал зайти на следующий день и направился к выходу. Раиса бросилась за мной и схватила за руку.

— Убитую звали Зинаида Кантакузен, да? — Слезы двумя прозрачно блестящими горошинками скатились на щеки.

— Что случилось? Почему ты так расстроилась? Неужели эта женщина была твоей подругой? — спрашивал я.

— Это я познакомила бедную Зину с Борисом. Боже мой, я одна виновата в ее гибели. — Отпустив меня, Раиса упала на тахту и громко зарыдала.

У меня не оставалось никаких сомнений, что убийцами Кантакузен были Стась и Саидов. Но почему они решили укрыться именно в Орджоникидзе? Может быть, их поджидают там сообщники?.. По всей вероятности, Раиса должна быть в курсе.

— Знаешь, — воскликнул я, словно внезапно припомнив что-то, — тебе нечего беспокоиться. Мой друг из угрозыска надеется настичь их в Орджоникидзе, и тогда уж волноваться совсем не о чем. А он человек решительный, я уверен, что из Орджоникидзе им не уйти.

— В Орджоникидзе? — Раиса, лежавшая ничком на тахте, подняла голову. — Где сейчас твой друг? — Она поднялась, приняв какое-то решение. — Я скажу ему, где надо искать их в Орджоникидзе. У Бориса там любовница, он ей доверяет...

Я помедлил и потом с сожалением сказал:

— Да-а, знать бы все это раньше... А теперь, попробуй, догони его! Стоит ли овчинка выделки?

— Что ты говоришь, Сандро! — схватив за плечи, встряхнула меня Раиса. — Как то есть «стоит ли»? Пока они ходят на свободе, я ни на минуту не могу быть спокойной. — Нахмурив брови, она тяжело вздохнула. — Ты должен постараться догнать его, прошу тебя, хотя бы ради меня...

Я сделал вид, что колеблюсь.

— Ну, что ж, раз нет другого выхода... — Оглядевшись по сторонам, я снова уселся в кресло возле маленького круглого столика. — Расскажи мне все, что надо передать следователю... — И, достав из нагрудного кармана записную книжку, я приготовился записывать все, что она скажет.

В покрасневших от слез глазах Раисы мелькнула радость. Мелькнула и сразу исчезла. Брови нахмурились. Видно, Раиса колебалась: вдруг преступники сумеют скрыться от преследования и потом будут мстить ей?.. Я поспешил рассеять ее сомнения:

— Если сейчас угрозыску не удастся схватить бандитов, они еще спросят с тебя за потерянную икону. Нет уж, лучше постараться разделаться с ними раз и навсегда.

Прогнав опасения, Раиса сказала:

— Ты прав, Сандро, сейчас или никогда. И ты должен помочь мне сделать решительный шаг...

— Итак, я слушаю: где следует искать их? — Я снова раскрыл записную книжку.

Раиса прикусила губу, припоминая все подробности. Потом медленно начала говорить:

— Эта женщина живет на улице Тургенева... Тургеневская, девять.

— Что за женщина?

— Ольга Петровна Зубина. Она ничего не знает о связях Саидова с бандой. Думает, что он эстрадный певец и больше ничего. Вообще-то Ольга женщина добрая, порядочная, я ее знаю. Она скрипачка в филармонии. Когда они познакомились с Борисом, у нее только что умер муж. Правда, официально они не оформлялись, но считаются мужем и женой. Так что, если Борис будет в Орджоникидзе, то обязательно зайдет к ней. — Раиса вздохнула, как человек, исполнивший тяжелый долг.

— Тургенева, девять... — записывал я. — А этаж?

— Дом, как я помню, двухэтажный. Зубина занимает двухкомнатную квартиру на первом этаже. Сразу же за оградой, на углу, ее окна. Со двора в квартиру ведут две ступеньки.

— С ней живет еще кто-нибудь?

— В прошлом году она жила одна. Впрочем, тогда она была беременна, так что теперь у нее может быть ребенок.

— Зубина по-настоящему любит Саидова?

Мой вопрос удивил Раису. Заметив ее удивленный взгляд, я понял, что допустил ошибку. Детальные вопросы, совершенно обычные в работе следователя, в устах человека, которому просто поручили передать адрес, настораживают собеседника. Какое мне дело до того, по-настоящему любит Зубина своего Саидова или нет? Надо было как можно скорее рассеять сомнения Раисы. Без тени смущения я повторил:

— Неужели честная, порядочная женщина может полюбить такого выродка?..

— Трудно сказать... По всей вероятности, любит, — сказала Раиса, убежденная в простодушной искренности моего вопроса.

— Больше ничего передавать не надо?

— По-моему, все.

— Ну, тогда я пошел. — Крепко пожав протянутую мне руку, я открыл входную дверь. Раиса успела крикнуть вдогонку, что она желает мне счастливого пути и ждет завтра. Я сбежал по лестнице вниз.

У въезда в Орджоникидзе я заметил двух человек, стоявших на обочине шоссе и пристально вглядывавшихся в наш «газик». Когда мы поравнялись, один из них поднял руку. Наша машина остановилась.

Орджоникидзевцы предприняли кое-какие меры до нашего приезда, но тщетно: напасть на след преступников им не удалось. Сейчас они ждали вестей от одного сотрудника, который должен был осмотреть дом, взятый под подозрение.

Оставив их в назначенном месте, мы въехали в город, договорившись встретиться в отделе угрозыска.

Вечер был сырой, промозглый. Северный ветер обрушивал на город мокрый снег. Редкие прохожие спешили по улицам.

— И что мы здесь потеряли, — буркнул недовольно Владимир и зевнул. — В такую погодку умные люди сидят в кругу своей семьи и попивают холодную «изабеллу»...

— Спать хочется? — спросил я.

— Нет, сейчас не до сна, — услышал я ответ Пиртахия. Потом он добавил вполголоса: — Меня волнует другое...

— Что?

— Сегодня мне исполняется тридцать. Жена уже давно готовилась к этому торжественному дню, купила в подарок серебряный портсигар, а я...

— А ты предпочел встрече с друзьями и родственниками отправиться на свидание с Саидовым, — закончил я за него. Сквозь боковое стекло «газика» была видна снежная сумятица, поднятая ветром на неширокой улочке.

— А сейчас я злюсь на свою дорогую супругу, — продолжал ворчать Владимир.

— Она-то чем виновата?

— Зачем раздразнила зря — день рождения! Гости! Праздничный стол!

Пожалуй, никогда еще я не видел Владимира таким злым и ворчливым. Но ничего, это пройдет, и мой друг снова будет веселым и бодрым, дисциплинированным и жизнерадостным. У меня порою тоже бывает такое настроение.

— Можешь не расстраиваться, — успокоил я его, — не вышло в этом году, отпразднуешь в будущем.

— Разве что в старости доведется...

Машина резко затормозила. Шофер, обернувшись, спрашивал, куда ехать дальше. Сняв с руля