Грегор и код когтя - Сьюзен Коллинз

Здесь воздух был прохладный и влажный от пара, который исходил из небольших труб, шедших вдоль стены.

Люкса лежала на постели в халате. Ее лицо, руки, шея — те места, которые больше всего соприкасались с пеплом в Огненной земле, — были ярко-красными и болезненными на вид. Дыхание все еще оставалось прерывистым, и Грегор слышал свист и хрип, который раздавался всякий раз, когда она делала вдох. Но глаза были ясными и смотрели прямо на него.

Грегор присел на край постели. Он не стал брать ее за руку, боясь сделать ей больно, но ее пальцы сами нашли его руку и стиснули ее. Она адресовала ему одну из своих фирменных полуусмешек и прошептала:

— Ты все-таки остался.

Он пожал плечами, будто это было обычное дело, о котором и говорить-то не стоило. Он был так счастлив, что она жива, что он наконец-то рядом — ему и думать не хотелось о том, что означает для него решение остаться. И он пребывал в состоянии безмятежного счастья целых пять минут — всего пять, потому что на пороге появился врач и указал ему на дверь.

Грегор вышел с намерением протестовать, но врач не дал ему такой возможности:

— Наземный, тебя срочно вызывают в кодовую комнату. Там какое-то несчастье с твоей сестренкой.

Грегор не стал тратить время на расспросы и пустился бежать. Подземные никогда не использовали слово «несчастье» просто так, для красного словца.

Что могло случиться? Может, Босоножка упала и поранилась? Сломала что-нибудь? Но тогда почему они сразу не доставили ее в больницу? Или произошло что-то еще? Было заметно, как она достала всех этих взломщиков шифров. Может, кто-то не выдержал и набросился на нее? Может, Живоглот, вернувшись, выгнал ее, а она потерялась? Вряд ли таракан или летучая мышь могли ее обидеть, а обычная мышь сама была столь больна и слаба, что у нее не хватило бы сил причинить ей вред. Но этот зеленый паук! Конечно, это он запутал ее в своей сети!

Грегор не слишком доверял паукам. Его визит в их земли, когда они чуть было не пообедали им и его спутниками, и не способствовал этому.

В узком коридоре, ведущем в кодовую комнату, Грегор вдруг поскользнулся.

Кровь! У кого-то пошла кровь, и тонкая кровавая тропинка бежала до самых дверей комнаты.

— Босоножка! — взревел Грегор.

Если они хоть пальцем… если хоть один волосок с ее головы…

— Гррре-го! Гррре-го! — выскочила она в коридор. — Гррре-го!

Голос у нее был встревоженный. Он подхватил ее и вертел в руках, поворачивал то одним боком, то другим, ощупал руками кудрявую голову: ранена? куда? где больно?

— Что случилось, Босоножка? Ты в порядке? Тебя кто-то обидел?

— Нет, я хоррросо. Там! Там! — Босоножка вцепилась ручкой в его рубашку и потащила за собой.

Совершенно сбитый с толку, Грегор вошел в комнату. Там, на каменном полу, сидела на корточках другая его сестра. Лиззи.

— О нет! — простонал Грегор.

Он понятия не имел, откуда она взялась. Но понимал, что сейчас не время спрашивать: потому что хотя кровь у нее не шла — но состояние ее было ужасное. У нее была одна из этих ее кошмарных панических атак. Она глотала ртом воздух, задыхаясь, дрожала словно осиновый лист, и он видел, как вспотели у нее ладони. Отец как-то объяснил ему, что с ней происходит: он сказал, что нечто подобное бывает время от времени со всеми. Если ты очень сильно чем-то испуган или взволнован — у тебя повышается содержание адреналина в крови, сердце начинает стучать гораздо быстрее, чем нужно, все системы работают на пределе, и ты можешь сражаться, как лев, хотя раньше даже муху не мог обидеть, или можешь бежать с сумасшедшей скоростью. Или перепрыгнуть трехметровый забор, а потом стоять и удивляться, как тебе это удалось. Возможно, что-то вроде панической атаки испытал Грегор в музее, когда до него дошло, что сулит ему «Пророчество Времени»…

У большинства такие эмоции проявляются в редких случаях — в случаях, из ряда вон выходящих.

Но таким людям, как Лиззи, особого повода и не надо. Иногда панические атаки возникали у нее без видимого повода. Она впадала в беспричинный ужас и начинала трястись, хотя ей не надо было ни сражаться, ни убегать. Что-то подобное происходило с ней и сейчас.

Даже мысль о том, чтобы спуститься в Подземье, вызывала у нее панику. И вот она здесь, в комнате, полной гигантских страшных существ. И они ведь ничего плохого ей не сделали. Зубастик, летучая мышь и паук оставались в своих комнатах, а таракан поглубже спрятался в свою каморку и замер там, оставался один Темп — и хотя Темп никогда не покидал Босоножку, теперь он прятался под столом. Рядом с Лиззи была только Нерисса, она пыталась ее успокоить и при этом выглядела так, будто у нее самой вот-вот начнется паническая атака.

Грегор отцепил от себя Босоножку и подошел к Лиззи.

— Чья это кровь? — спросил он Нериссу.

— Гермеса. Он принес ее из Наземья. По пути они наткнулись на крыс — и его ранили. Она не ранена — но мы не можем ее успокоить, никак, — растерянно сказал Нерисса.

— Да-да, я знаю. С ней такое и раньше бывало, — кивнул Грегор.

Он присел рядом с Лиззи на корточки, обнял ее и прижал к себе:

— Эй, Лиз. Все хорошо. Все хорошо. Никто здесь не причинит тебе вреда.

— Грегор! Ты должен… тебе надо… тебе надо домой! Сейчас же! — Она с трудом шевелила губами.

— Почему? Что случилось?! — Грегор вдруг сам почувствовал панику. Что же там такого жуткого произошло, что Лиззи — Лиззи! — осмелилась спуститься сюда, в Подземье?!

— Бабушка… она в больнице… а папа… папа снова очень болен! Я не справляюсь, Грегор! Не могу ему помочь! — промолвила Лиззи побелевшими губами.

— Но в папиных письмах говорится, что у вас все в порядке… — растерялся Грегор.

Выходит, отец писал неправду, не желая его беспокоить.

— А миссис Кормаци? — с надеждой спросил он. Миссис Кормаци всегда рядом, на нее можно положиться.

— Она все время с бабушкой… Она устала… ты должен… вернуться домой… — с этими словами Лиззи повалилась на пол, и ее начало рвать.

Грегор поддерживал сестру, а сам пытался осмыслить ее слова. Он так увяз в здешних проблемах — и так мало думал теперь о том, что происходит там, дома. Бабушка в больнице. Отец снова очень болен. Все это действительно ужасно.

Когда Лиззи наконец перестало выворачивать, он поднял ее и отвел в дальний угол комнаты. Там он сел с ней рядом, чувствуя, как она дрожит:

— Все хорошо. Все будет хорошо, Лиз. Я обо всем позабочусь, — сказал он, даже не представляя себе, с чего начать.

— У меня есть… пакет. В моем рюкзаке.

Ее рюкзачок валялся рядом с рвотой.

— Эй, Босоножка, можешь принести мне Лиззин рюкзак? — попросил Грегор.