Париж на час - Анна Дубчак

— Да, — сказала она. — Спокойная.

— Моей сестре тоже повезло с Даней, такой соня!

— А можно спросить? — Ей так хотелось хотя бы через тему о сестре побольше узнать о семье Игоря.

— Конечно! Предполагаю, вы хотите знать, есть ли муж у Лены? Нет мужа. Так, знаете ли, бывает.

— Понимаю. Но у нее такая мама и вы, что она полностью защищена.

— Это точно, в обиду мы ее никогда не дадим.

— Вы тогда сказали, что она чем-то болеет… А на самом деле выглядит совершенно здоровой девушкой.

— Я так сказал? Странно. Да Ленка спортсменка! Может, я имел в виду гланды? Думаю, их придется ей удалить.

И он отчего-то рассмеялся.

— Знаете, мне так неловко, что ваша мама присматривает за моей Машей. Быть может, все-таки заняться поисками няни?

— Нет-нет, даже не думайте! Она так рада, что у Дани появилась подружка, что теперь они вместе играют. Все в порядке. К тому же она уже успела привязаться к вам, а это большая редкость. Моя мама — человек недоверчивый, она вообще боится людей и всегда ждет от них каких-то пакостей. Думаю, эта ее природная подозрительность к людям и недоверие помогли ей в свое время подобрать хорошие кадры для своего бизнеса.

— А чем она занималась?

— Много чем. У нее золотые мозги, она постоянно придумывает что-то новое, запускает проект за проектом, потом продает бизнес за хорошие деньги и вкладывает средства во что-то новое. Но основной ее доход — клининговая компания, теперь вот гостиницы и прокат автомобилей.

— Вот и я об этом…

— В смысле? — Он повернулся к ней, они встретились взглядами. Да что с ней уже такое? Почему она не может смотреть ему в глаза? Почему ее начинает колотить нервная дрожь? С Валерой у нее такого не было. Она никогда не терялась и не волновалась в его присутствии. Всегда была спокойна, рассудительна и временами даже капризна, ей нравилось помучить его, подразнить. И спала она после свиданий с Седовым, как убитая, спокойно и глубоко. Сегодня же она снова не заснет, будет думать об Игоре, вспоминать каждую деталь, связанную с их поездкой, каждое произнесенное им слово, взгляд, аромат его духов, затем ее окутают фантазии и мечты. Но если раньше мечты были скромные и туманные, то теперь, после Парижа, куда она попала просто волшебным образом, они обрели вполне реальные очертания — она ждала от него каких-то действий, ей важно было, чтобы он пожелал ее, как женщину. И это при том, что она любит Седова и не собирается ему изменять. Она не влюблена в Игоря. Нисколько.

Мила распахнула дверь и впустила Катю.

— Вот, наконец-то! Я уж думала, у тебя совсем крыша поехала! Заходи!

Катя бросилась к ней и разрыдалась.

— Я уже билет на астраханский поезд к-ку-пила… — захлебываясь слезами, говорила она, обнимая подругу. — Я так испугалась!

— Все, хватит рыдать. Давай уже, приходи в себя и рассказывай, зачем потащилась на вокзал. А если бы я тебе не позвонила или опоздала бы со звонком, ты укатила бы, даже ничего мне не рассказав, не предупредив?

— Говорю же, испугалась… — Катя глубоко вздохнула, вытерла ладонью слезы и теперь смотрела на подругу, хлопая размокшими ресницами.

— Ну и видок у тебя. Тушь потекла, помада размазалась… Возьми себя в руки, успокойся. Пойдем на кухню, выпьем, и ты мне все-все расскажешь.

Вся квартира Милы была устлана толстым ковровым покрытием, повсюду царил порядок, все вещи были аккуратно сложены, и как в квесте «Найди цветок», комнаты и кухня были украшены искусственными цветами — маки с васильками в вазе гостиной, маленькие шелковые розочки пришиты на диванные подушки, пластмассовые тюльпаны в плетеной корзине на холодильнике, пышные тряпочные пионы на туалетном столике в спальне, а потрепанный букетик ландышей застрял в занавеске ванной комнаты…

— Пирожки? — икая, спросила Катя, усаживаясь за кухонный стол Милы и думая о том, что вот Мила живет правильно, спокойно и как-то чисто. Поэтому не влипает ни в какие истории. А Катя сама себе ищет проблемы и находит их, а потом не знает, как выпутаться. — Можно?

И, не дожидаясь ответа, схватила теплый пирожок, откусила. С капустой, вкуснейший пирожок.

— Сейчас чаю погрею, — сказала Мила со вздохом. — Бедная ты моя!

Ей нравилось опекать невезучую подругу. На ее фоне жизнь самой Милы казалась благополучной, устроенной и правильной. Она всегда старалась поступать правильно. Вот и тогда, в разговоре со следователем, она честно рассказала ему о Михаиле, который изнасиловал Катю. А как было не рассказать, если и убитого тоже звали Михаилом? Она же не сказала прямо, что это Катя его убила, просто намекнула, что убить могли именно этого Михаила, потому что он сволочь. Мысли о том, что она подставила, предала подругу, Мила, как могла, отгоняла от себя и старалась не думать, что, рассказав следователю историю из ее прошлого, она четко обозначила мотив преступления, сделав Катю главной подозреваемой в убийстве.

— И черт меня дернул тогда отрезать себе кусок ветчины! — И Катя, жуя пирожок, рассказала Миле историю японского ножа и про связанные именно с ним страхи.

— Зачем ты вообще полезла в холодильник-то? — недоумевала как будто бы Мила, хотя на самом деле отлично понимала Катю. Она и сама бы так поступила, и, оставшись одна в квартире, которую сдавала бы для любовных свиданий, полюбопытствовала, на какой постели спят любовники, что едят? По содержимому холодильника можно было определить уровень этого Ивана, который снимал Катькину квартиру, какими продуктами он угощал своих любовниц. Если деликатесы свежие, то свидание еще только предстоит и он подготовился к нему, если же старые и засохшие, то, получается, не так уж и часто в квартире происходят любовные оргии.

Скорее всего, Катя, осматривая квартиру, сравнивала Ивана с теми мужчинами, которые попадались на ее пути. Прошлась по комнатам, сфотографировала как-то надпись, сделанную помадой на зеркале, теперь вот открыла холодильник, развернула ветчину и, забыв, что не дома и что эта ветчина принадлежит ее квартиранту, взяла, дура, и отрезала себе кусок, сожрала. Каракатица!

— А это, случаем, не тот Михаил, который тебя тогда с дружками…

— Да хватит тебе, Мила! — поморщилась Катя, отмахиваясь от неприятной ей темы. — Чего это ты вообще это вспомнила? Ты вообще понимаешь, что полная дура? Зачем ты следователю об этом рассказала?

Если первые часы после разговора с Седовым, который рассказал ей о показаниях Милы, Катя злилась на нее и много раз представляла себе, как набрасывается на нее с обвинениями, как они ссорятся и она разрывает с ней всяческие отношения, то там, на вокзале, когда она была совсем одна и поняла, что у нее, кроме Милы, никого-то и нет, она решила ее простить. И как только она подумала об этом, так Мила и позвонила. Причем позвонила просто так, типа, где ты, что делаешь, я пирожков напекла, заходи… Вот так, получается, Мила вернула ее и не дала ей совершить глупость.