Париж на час - Анна Дубчак

Халин слушал его и спрашивал себя, уж не Лариса ли рассказала Седову эту историю? Что, если она сама убила мужа и решила подставить Ивана, чтобы одним махом избавиться и от мужа, и от любовника? Или же, решив, что Вершинина убил Халин, придумала весь этот бред исключительно для того, чтобы снять с себя подозрение? Да, такие речи имели место, но произносились они Ларисой с горьким смехом, и, говоря о муже, она вряд ли озвучивала слово «убийство», хотя не скрывала того, что была бы рада, если бы он, к примеру, не вернулся из какой-то командировки или отравился грибами.

Да, она зло шутила и, по-видимому, реально была не прочь избавиться от мужа. Но уговаривать Ивана убить Михаила? Нет, до этого она в своих речах и мечтах не доходила. Она понимала, что Иван — не тот человек, которому она могла бы предложить подобный криминальный план. И не потому, что он трус (хотя трусом и мямлей она называла его не раз, дразнила его по всякому поводу, возможно, временами жалея, что связалась именно с ним, а не с другим, более решительным и даже грубоватым мужчиной), просто он нормальный человек, для которого лишить жизни другого человека в принципе невозможно.

Он, встречаясь с Ларисой, так до конца и не понял ее. Ведь если послушать ее, попытаться понять, проанализировать все упреки, которыми она изводила его, то Вершинин — вообще идеал ее мужчины. Вот он точно грубоватый, наглый, харизматичный, решительный, способный на преступление человек. Тогда чего же ей в нем не хватало? Нежности, ласки, всего того, что она получала от Халина?

Сейчас, когда Иван всерьез испугался, что его помимо воли втянули в криминальную историю, когда следователь озвучил свои подозрения, его отношение к Ларисе, к которой он питал теплые любовные и все еще романтические чувства, резко изменилось. Да если разобраться, она глуповатая и вздорная баба, которая и сама не знает, чего хочет. Да, скорее всего, она и изменять-то начала своему Вершинину исключительно из желания ему насолить. Чтобы не так больно было от его грубости.

Вот что он на самом деле знал о Вершинине? Да ничего. Они нигде и никогда в жизни не пересекались. Его образ сложился исключительно со слов Ларисы. А что если он был вполне нормальным человеком, разве что слишком занятым, мало времени проводил с женой, что и послужило причиной ее измен? Ведь сам-то Иван чем лучше Вершинина? Мало того, что он много времени проводил на работе и в командировках, так он же вел еще и параллельную жизнь. Снял квартиру для встреч с любовницей, тратил на Ларису деньги, покупал ей подарки и старался не думать о том, что чувствует при этом Вера, его жена, которая все знала, поскольку в последнее время любовники практически и не скрывались, появлялись вместе в общественных местах, а совсем недавно он так осмелел, вернее, обнаглел, что привел ее с собой на день рождения друга.

Седов задавал ему еще какие-то вопросы, Иван вяло отвечал, думая только об одном: кто его подставил? Лариса или жена, которая могла так же, как и Вершинин (по его же собственному предположению), выследить Ивана с Ларисой, заманить в квартиру Вершинина и убить его, подставляя любовников… Но когда он представлял себе Веру с ножом в руке, ему становилось еще хуже — более идиотскую версию убийства было сложно придумать.

— Но кто-то же убил его! — внезапно воскликнул он, забыв на мгновенье, что находится в кабинете следователя.

— Халин, не покидайте город, завтра мы с вами продолжим разговор, — сказал следователь устало. — А сейчас отправляйтесь домой и хорошенько подумайте обо всем. И послушайте моего совета: в таких делах каждый думает о себе, и, если вы знаете, кто это мог сделать, расскажите, назовите имя, иначе сядете за кого-то другого. А тот, другой, или та, другая, вряд ли пощадит вас. Все очень серьезно!

Халин вышел из кабинета, пошатываясь.

Седов снова набрал номер Саши. Он звонил ей уже тысячу раз в надежде, что отзовется хотя бы кто-то, у кого сейчас находится телефон. И когда он уже потерял надежду, вдруг услышал чистый и совсем близкий голос жены:

— Валера? Привет! Вижу, что звонил… А я телефон в магазине оставила, представляешь? К счастью, мне его вернули.

Она говорила спокойным тоном, не оправдываясь и не извиняясь. Для нее это было простой досадной неприятностью. А для него — адом. Понимала ли она это?

— А где Машенька? — Он тоже старался говорить спокойно, вот только получилось ли у него это?

— Как где? Дома!

И снова этот беззаботный тон. Она что, действительно не испытывает чувства вины перед ним за то, что он не мог связаться с ней в течение целого дня? Откуда эта легкость в общении, какая-то непонятная веселость, которую невозможно скрыть? Неужели она подпитывается своими рисунками? Своей работой?

— Ты скоро, Валера? Мы тебя уже заждались, — вот это уже прозвучало, как упрек. Она с ребенком дома, а его еще нет, хотя почти ночь.

— Да, все, выезжаю.

Она была в Париже. Два часа. Это было путешествие в пространстве и во времени. Она была в другом измерении, и она была счастлива. Нет, она не была влюблена в Игоря. Она была им восхищена. Ей нравилось, что он ухаживает за ней, старается удивить ее, поразить, сделать ей приятное.

Нет, это был не его личный самолет. Скорее всего, он просто нанял его, чтобы прокатить девушку в Париж. Судя по тому, как быстро и точно все было сработано по времени, он совершал подобные поездки-полеты не раз.

Из аэропорта, расположенного за городом, они помчались в Париж. Саша не ориентировалась и просто смотрела из окна машины (тоже наверняка арендованной) на проплывающие поля и леса, и ей казалось, что все, что с ней происходит, — нереально.

В салон машины врывался теплый воздух, пахло травой, цветами и еще чем-то приятным, должно быть, аромат исходил от самого Игоря.

Конечно, они говорили об искусстве, живописи, о чем же еще можно говорить с молодым красивым мужчиной, укравшим тебя на целый день и перенесшим в Париж? Ну не о любви же!

Она не могла открыто разглядывать его, а потому лишь изредка позволяла себе слегка поворачивать голову, чтобы увидеть его. Бледное лицо, прямой нос, голубоватые, чисто выбритые щеки, пряди темных волос на лбу. Она боялась смотреть на него, он же чувствовал ее взгляд. Куда безопаснее было любоваться его руками, сжимающими руль. Длинные белые пальцы, выпуклые вены под тонкой белой кожей, поросшей черными волосками. Должно быть, у него и на груди тоже черная шелковистая шерсть, и на животе.

Поездку отравлял страх перед мужем. Как она объяснит ему свое отсутствие? Он наверняка будет звонить ей, она сможет ему, конечно, ответить, если подключит роуминг, но он же следователь, и если что-нибудь заподозрит и попытается выяснить, где она находится, то без труда это сделает, у него есть такая возможность. Поэтому лететь в Париж со своим телефоном она не рискнула.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Игорь. — Вы только не волнуйтесь. И вообще, мы не совершаем никакого преступления. Просто выпьем кофе в другом городе, вот и все!