Фрагменты - Дэнни Уоллес

– У меня полно ананасов, – похвастал гигант, медленно вставая на ноги. Потерев руки, он вскинул рюкзак на могучие плечи. – Но я предпочитаю фруктовый коктейль: в нем и ананасики, и персики, и грушки, и вишенки. Пойдем ко мне в дом – я тебе покажу.

– В дом, – отозвалась Кира, вспомнив воронки. Теперь она почти наверняка убедилась, что гигант – не партиал; он скорее выглядел большим ребенком. – А кто еще в доме?

– Никого. Совсем никого. Я мирный человек, вы не имеете права стрелять в меня. Мы поедим фруктовый коктейль у меня дома.

Поколебавшись еще мгновение, Кира кивнула. Если это ловушка, то наистраннейшая из всех, с какими она когда-либо сталкивалась. Она протянула ему руку:

– Я – Кира Уокер.

– А я – Афа Дему. – Он поставил упавшую бутылку в тележку, подобрал насос и потянул ее за собой к своему дому. – Ты – партиал, а я – последний человек на Земле.

Укрытие Афы оказалось старой телестудией, настолько старой, что в ней нашлось оборудование докомпьютерной эры. Кира ходила на вылазки в несколько местных студий на Лонг-Айленде, и там техника была загадочной, но компактной: камеры, кабели и небольшие компьютеры, соединявшие их с единым «информационным облаком». В этом здании все это тоже было – как, наверное, на любом телеканале, подумала она, учитывая помешанность старого мира на интернете, – но здесь обнаружились и другие устройства: широкие панели ручных микшеров; комната, полная загадочных машин для передачи сигналов в эфир, которые затем принимались выносными антеннами, вместо того, чтобы идти напрямую через спутники. Вот почему на здании была такая большая антенна, и вот почему Афа поселился здесь. Она узнала это от него самого: он все говорил и говорил – уже битый час не мог наговориться.

– «Облако» рухнуло, – снова повторил он, – но радио не нужно «облако», – это двухточечная коммуникационная система. Все, что тебе нужно, – это передатчик, антенна и достаточно энергии, чтобы они работали. Я могу выйти на связь с любым человеком на Земле, а они – выйти на связь со мной, и нам не нужны ни интернет, ни «облако». С такой большой антенной я могу выйти на связь со всем миром!

– Здорово, – согласилась Кира, – но с кем вы разговариваете? Кто еще уцелел?

Других выживших, кроме как на Лонг-Айленде, она не знала: хотя всегда надеялась, что они обнаружатся, не осмеливаясь поверить в это.

Афа замотал головой – большой, темнокожей, со всклокоченной черной бородой, слегка припорошенной сединой. Кира догадалась, что он родом из Полинезии, но не настолько разбиралась в ее архипелагах, чтобы сказать, откуда именно.

– Никто. Я – последний человек на Земле.

Афа действительно жил один – в этом он, по крайней мере, не соврал. Ему удалось превратить старую телестудию в хаотичное нагромождение натасканной отовсюду всячины: генераторов, переносных радиоприемников, штабелей еды и взрывчатки, бумаги, громоздившейся стопка на стопку. Тут и там возвышались кипы папок, газетных вырезок, перевязанных шпагатиком, коробки пожелтевших распечаток рядом с коробками мусора, квитанций и нотариально заверенных документов. Толстые папки ломились от фотографий: то глянцевых, то распечатанных на принтере на покоробившейся бумаге, другие фотографии выпирали из коробок, выплескивались из комнат, целые кабинеты заполняли от пола до потолка аудио– и видеокассеты и каталожные ящички, и снова фотографии, фотографии – Кира представить себе не могла такое количество фотографий! Те немногие стены, что не были закрыты каталожными ящиками, книжными полками и высокими стопками коробок, были заклеены картами: штата Нью-Йорк и других, картами США, союза NADI, Китая, Бразилии и всего мира. Карты покрывала густая сеть кнопок, ниток и погнутых металлических флажков. У Киры голова закружилась от одного лишь вида этого хаоса, а повсюду, шурша под ногами и заполняя каждую горизонтальную поверхность, лежали бумаги, бумаги, бумаги, определявшие и ограничивавшие жизнь Афы.

Доставая банку фруктового коктейля, Кира снова попыталась направить разговор в нужное ей русло:

– Что вы здесь делаете?

– Я – последний человек на Земле.

– Но люди есть и на Лонг-Айленде!

– Партиалы, – отмахнулся Афа. – Все они партиалы. Все здесь, все записано, – он обвел комнату широким жестом, словно пирамиды сваленных вповалку бумаг были очевидным доказательством вселенской истины. Кира кивнула; как ни странно, девушку даже радовали нотки безумия отшельника – когда он впервые назвал ее партиалом, она напугалась, всерьез забеспокоилась. Дему первым из людей вслух назвал ее так, и его обвинение, страх, что кто-то, возможно, уже догадался, а может, и поделился догадкой с другими, потрясли Киру до глубины души. Мысль, что Афа просто спятил, считая всех, кроме себя, партиалами, переносилась как-то спокойнее.

Кира попыталась зайти снова, надеясь, что более четкие вопросы позволят вытянуть из него и ответы почетче:

– Вы работали в «ПараДжене».

Он замер, не отрывая от нее глаз, напрягся всем телом, потом молча продолжил есть с подчеркнутым безразличием.

– Ваше имя значилось на двери в офисе «ПараДжена», – не отступала Кира. – И вы оттуда взяли часть оборудования, – она показала рукой на ряды компьютеров и мониторов. – Зачем они вам?

Афа снова не ответил, и Кире оставалось только молча наблюдать за ним. С головой у него явно не все в порядке, это проявлялось в том, как он двигался, как говорил, даже как сидел. Соображал он тоже не так быстро, или просто не так, как другие. Как он тут вообще выжил в одиночку? Он, конечно, был осторожен, но только в некоторых вещах: дом превратил в сверхъестественно укрепленную крепость, расставив повсюду изобретательные ловушки, умело скрывался сам и скрывал оборудование, но, с другой стороны, выходил на улицу без оружия! «Самое правдоподобное объяснение, – рассуждала Кира, – что с ним живет кто-то еще. Судя по всему, что я видела, он не способен постоять за себя и явно не смог бы принести и установить всю эту технику. Он же как ребенок! Может быть, он всего лишь помощник настоящего хозяина этого дома?» Но, сколько Кира ни старалась, ей не удалось ни увидеть, ни услышать кого-либо еще. Кем бы ни был этот «хозяин», прятался он отменно.

«От расспросов про “ПараДжен” Афа только прячется в раковину, надо сменить тактику». Увидев, что он пожирает глазами ее ополовиненную банку фруктов, девушка протянула их ему:

– Хотите доесть остальное?

Он молниеносно схватил лакомство:

– О, тут вишенки!

– Любите вишню?

– Еще бы! я же человек.

Кира чуть не расхохоталась, но сдержала смех. Множество ее знакомых вишню терпеть не могли. Поделившись фруктами, ей удалось снять напряжение, повисшее после вопросов о «ПараДжене», и она попыталась начать новую тему:

– Вы очень отважны: так выходить ночью. Несколько ночей назад на меня напало что-то большое, я едва спаслась.

– Он был медведем, – рассказал Афа с набитым фруктами ртом. – Надо подождать, пока не поймает кого-нибудь.