Игра Первых - Юлия Качалова

Симхаэтка повернулась туда, где Алзик изучал стены пещеры в поиске бокового выхода, и мысленно приказала: «Возвращайся ко мне!»

Парень удивлённо обернулся:

– Синголь? Ты меня позвала или мне показалось?

– Иди сюда! Сейчас мы выберемся!

Девушка вновь направила взгляд на замурованное отверстие и, когда заплясали огоньки, образующие границы плиты, обратилась к ним: «Камень слишком велик и поэтому не может вернуться в состояние единства. Но если он превратится в песок, то песчинки сольются с горой».

Голова Синголь наполнилась гулом. «Превратиться в песок и слиться с горой? Да! Как верно! Как просто!» Огоньки неистово задёргались, пытаясь стряхнуть узы, связывающие их друг с другом. Некоторым это удавалось, и они выпрыгивали из границ, подобно искрам, вылетающим из костра. Так, по крайней мере, воспринимала картину Синголь, глядя через кристалл. А подоспевший Алзик потрясённо наблюдал за тем, как каменная плита, закрывающая выход, вдруг пошла трещинами и начала рассыпаться, на глазах превращаясь в груду щебня. Это было невероятно! Так же невероятно, как узел, развязавшийся сам по себе, и чудовищный монстр, который намеревался разорвать их, и неожиданно передумал. Невероятно, но это было!

– Ну, ты даёшь! – восхищённо выдохнул охой.

– Сегодня день Возрождения света, помнишь? – победно обернулась к нему Синголь. – Если поторопишься и по-быстрому расчистишь завал, мы успеем! Лично мне очень хочется присутствовать на торжестве. На твоём торжестве!

* * *

Сначала они заглянули в пещеру, где был спрятан Колхой. Опасения Алзика подтвердились: либо Жрец не сумел отыскать место, указанное юношей, либо Кирхой взял старика под стражу. Как бы то ни было, кактус, обмотанный сухими водорослями, по-прежнему покоился в расщелине. Алзик попросил Синголь подождать, ненадолго исчез и вернулся с чем-то вроде одеяла, сшитого, как и его роба, из мелких шкурок. Следуя его руководству, симхаэтка укуталась и пригнулась.

– Нужно быть предельно осторожными сейчас, когда мы близки к цели, – прошептал Алзик.

Однако по пути в Священный зал им никто не встретился. Кирхой не сомневался в своей победе и не позаботился выставить охрану.

И снова громадная пещера, наполненная людьми. Охои жались к стенам, подальше от центра, где возле чаши с засохшим Колхоем сгорбился Жрец. Старика окружали дружинники Кирхоя, а их предводитель гордо прохаживался перед толпой. Алзик и Синголь замерли за спинами собравшихся.

– Вы требовали знака, люди Горы? – самодовольно вещал Кирхой. – Вы его получили! Враг и подлый изменник мертвы! Вот ваш безжизненный Покровитель!

Кирхой вырвал из чаши засохший кактус и потряс им перед соплеменниками.

– «Яви, Колхой, глазам свой свет, его мы ждали много лет…» Лишь глупцы поклоняются тому, кто производит никчёмный свет! Только Покровитель, вызывающий страх, Покровитель, которого боятся, сумеет защитить наш Дом и отпугнуть врагов! В свете нет смысла, а свет Колхоя – выдумка лживых жрецов! Таких, как этот! – Кирхой с издёвкой указал на старика. – Слышите меня, люди Горы?! Света Колхоя не существует! Или среди вас найдётся тот, кто его видел?

Толпа безмолвствовала.

Выдержав паузу, оратор набрал воздуха, чтобы продолжить речь, как из задних рядов отчётливо прозвучало:

– Найдётся!

Алзик шагнул вперёд.

– Что? Кто? Где? – заволновались охои, расступаясь.

Юноша вышел в центр пещеры:

– Я видел свет Колхоя! И свет Большого мира. Это самое прекрасное из того, что я видел в своей жизни.

– Предатель жив? – взвизгнул Кирхой, метнув испепеляющий взор на съёжившихся дружинников. – Вы обманули меня?!

Алзик обернулся к нему:

– Не вини своих людей, Кирхой! Они честно исполнили твой приказ. Привязали нас к камню на берегу озера Хой-Лор, замуровали выход плитой и оставили на растерзание монстру. Но задуманная тобой казнь не состоялась! Ты говорил, что хочешь знака? Посмотри мне в лицо! Знак прямо перед тобой!

Пока растерявшийся Кирхой собирался мыслями, Алзик вновь обратился к соплеменникам:

– Люди Горы! Чего вы хотите? Света или страха?

Кирхой сделал жест дружинникам, и те стали окружать Алзика.

«Всё! Мой выход!» Синголь выпрямилась, отшвырнула «одеяло» и, придерживая одной рукой кокон с Колхоем, поднесла к глазу кулон.

– Ах… – выдохнула толпа, пропуская симхаэтку в центр пещеры.

– Ты предлагаешь поклоняться тому, кто вызывает страх? – Синголь медленно надвигалась на Кирхоя. – Хозяину озера Хой-Лор? Ты когда-нибудь его видел? Нет? А мы видели! Считаешь, что он защитит ваш Дом? Что ж, посмотри на него! И расскажи остальным!

Девушка направила в сознание Кирхоя образ громадной пасти, которая мелькает то справа, то слева, клацая бесчисленными кинжалами зубов. Её собственная память была весьма свежа, картина получилась очень живой, а кристалл как передатчик сработал безукоризненно. Кирхой дико завизжал, скорчился и стал кататься по полу пещеры, закрывая руками то лицо, то живот. Потом забился головой о каменный пол, истошно вопя: «Нет! Не надо!» Вскоре на губах у него показалась пена, он уже не кричал, а хрипел, но симхаэтка была неумолима. Страшная пасть приближалась к лицу Кирхоя…

– Хватит! – Алзик дёрнул вниз её руку. – Перестань, Синголь! Да что с тобой?!

Девушка опустила кулон, чувствуя, как стыд заливает жаром её щёки. «В каждом человеке присутствуют и Хунгар, и Аллар, – вспомнились ей слова Старца. – Нет людей, полностью свободных от того или от другого. Я тоже боюсь Хунгара, но не изваяния в святилище, а того, который внутри меня…» Так вот что имел в виду отшельник! Боги! Милостивый Аллар! Только что Хунгар едва не подчинил себе её волю! И если бы не Алзик, она бы… совершила убийство!

Отпустив руку симхаэтки, Алзик вновь развернулся к соплеменникам:

– Люди Горы! Кирхой увидел то, к чему хотел привести и вас, будь его воля. Но к чему стремитесь вы сами? К свету или к страху?

Дружинники, во время приступа Кирхоя застывшие каменными изваяниями, подхватили своего предводителя и потащили в глубь пещеры.

Толпа беззвучно шевельнулась и выпихнула вперёд мать Алзика.

– Страху, сынок, вы уже на всех нагнали. Не пора ли показать свет?

– Пора, мама!

Алзик взял у Синголь кокон с Колхоем и передал Жрецу. По мере того как старик медленно разворачивал сплетение сухих водорослей, Синголь начинала всё яснее видеть чашу, установленную на куполообразном сталагмите. Чаша имела форму шести ладоней, расположенных так, словно они придерживали сферу. Каждая ладонь с безупречной тщательностью была выточена из кусков кварца – золотистого, лилового, розового, дымчатого, – аметиста и прозрачного горного хрусталя. Жрец опустил Колхой в чашу, и пальцы шести ладоней вспыхнули многоцветным сиянием.