Игра Первых - Юлия Качалова

А Синголь завороженно смотрела на бутон, из которого струился свет. Лепестки цветка напоминали ладошки, сомкнутые вокруг горящей свечи.

– Алларет! – благоговейно выдохнула симхаэтка. – Цветок из Садов Аллара! С давних пор аллареты считаются легендой, да и ту почти никто не помнит. Мне её рассказывал Старец…

Алзику почудились подозрительные звуки. Кладовую посещали слишком часто, задерживаться в ней не стоило.

– А мне расскажешь ты, – невежливо перебил девушку охой, – но позже. Нужно скорее покинуть это место!

Он поспешно ухватил пук длинных высушенных стеблей и начал обматывать ими кактус. Синголь наблюдала за его действиями с недоумением.

Закончив мастерить для Колхоя некое подобие кокона, Алзик дёрнул незнакомку за рукав:

– Уходим!

– Как ты смеешь мною помыкать! – Голос Синголь зазвенел от гнева. – Никуда я не пойду! Находилась и набегалась, хватит! Провалиться мне на месте, если хоть шаг сделаю!

– Ты уже провалилась, между прочим. Оставаться здесь смертельно опасно для тебя.

Синголь и не подумала двинуться.

– Ну, пойдём же! Я хочу тебе помочь!

– Я тебе не верю! Зачем ты так больно дёргал меня за волосы?!

Симхаэтка вызывающе тряхнула кудрями. Юноша смутился:

– Я никогда раньше не видел волос. У охоев их нет. Думал, какие-то непонятные нити прилипли к твоей коже, и пытался тебя от них освободить. Я не хотел сделать тебе больно!

Добирались до укромной пещерки дольше, чем рассчитывал Алзик. Синголь от усталости едва переставляла ноги, а новый знакомый упорно тянул её за руку. Девушка то и дело спотыкалась, стукалась о невидимые стены и вяло удивлялась про себя, как её поводырь умудряется находить путь в кромешной тьме. Алзик, в свою очередь, приходил в ужас от мысли, что ему придётся волоком тащить спутницу, засыпающую на ходу.

* * *

Вынырнув из чёрного омута сна, Синголь не увидела и не услышала абсолютно ничего. Её окружал непроглядный мрак! Отсутствовали звуки и запахи, которые хоть что-то могли бы подсказать о месте её пребывания, но дышалось легко. Постелью ей служила какая-то разновидность мха, и Синголь с удовольствием поглаживала бархатистый ворс, приводя в порядок мысли и ощущения. Выспавшись, девушка почувствовала голод, однако благоразумие подсказывало ей не торопиться с поисками еды. Возможно, давешний проводник Алзик соблаговолит обнаружить себя и проявить гостеприимство. К тому же наконец-то выпал досуг, который следовало посвятить хотя бы поверхностному осмыслению того, что с ней приключилось. Старец передал ей какую-то вещь вроде бы в подарок и сказал, что нельзя встречаться с Апанхуром. Потом Синголь зачем-то поднялась к изваянию богов, но с какой целью она это сделала, тем более в сумерках, девушке никак не удавалось вспомнить. Вероятно, её память пострадала при падении.

Вытащив из-за пазухи тряпицу с подарком отшельника, Синголь развернула ткань и ощупала содержимое. Кулон на цепочке! Ах, если бы можно было им полюбоваться! Симхаэтка поднесла кулон близко-близко к глазам без особой надежды что-нибудь рассмотреть.

Внезапно пространство вокруг неё неуловимо изменилось. Казалось, слабые вспышки пронзили тьму. Девушка стала напряжённо озираться, но ничего не увидела. Она опять приблизила кулон к глазам и вновь уловила стрелки, наподобие тех, что оставляют разлетающиеся от ночного костра искры, только синие. Убрала руку – ничего! Синголь снова поднесла кулон к правому глазу и уставилась перед собой.

На миг к горлу подступила тошнота, заставив Синголь сделать несколько судорожных глотков, но так же быстро прошла. Тишина наполнилась неровным гулом, окружающий мрак поредел, проступили стены пещеры, казавшиеся ледяными из-за своей прозрачности, и множество призрачных стен и сводов за ними. Вихри бесчисленных синих огней подхватили Синголь и завертели в бешеном танце…

* * *

Пришла в себя девушка от того, что кто-то лупил её по щекам.

– Да что ж ты так орёшь! – отчаянным шёпотом восклицал давешний проводник. – Сюда сейчас весь Дом охоев сбежится!

Алзик хотел влепить ей ещё одну пощёчину, но Синголь успела перехватить его руку:

– Перестань! – Язык у симхаэтки едва ворочался. – Что случилось?

– От твоих воплей мог рухнуть свод! Через несколько минут здесь будет охрана, я уже слышу топот. Медлить нельзя, бежим!

Однако Синголь не могла бежать. Повесив цепочку с кулоном на шею, она попыталась подняться, но вновь почувствовала головокружение и тяжело осела к ногам Алзика.

– Ладно, будем действовать по плану номер два, – быстро шепнул охой. – Сделай торжественное лицо и ничего не говори без моего знака. На всякий случай приготовься к неприятностям.

С помощью парня Синголь приняла вертикальное положение, привалившись спиной к стене. Алзик уже собрался вложить ей в ладони кокон с Колхоем, как услышал резкие выкрики Кирхоя. План номер два не был рассчитан на присутствие светоненавистника, дело оборачивалось совсем скверно. Юноша едва успел задвинуть кокон в расселину, как в пещерку ввалилась дружина, вопя во все глотки:

– Враги! Лазутчики! Измена!

Если бы Синголь могла видеть растерянное лицо Алзика, то сразу поняла бы, что план номер два провалился. Однако она созерцала только его спину и, следуя полученным указаниям, старалась придавать себе торжественный вид.

– Так-так-так, – злорадно ухмыляясь, протянул Кирхой. – Вы совершенно правы! Налицо и враг-лазутчик, и изменник! Связать их!

* * *

Громадная тёмная пещера, еле освещённая чадящими факелами, была забита людьми. Симхаэтка не столько видела толпу, сколько ощущала её присутствие по шорохам и дыханию. Синголь и Алзика, опутанных прочными верёвками, охранники прижимали к стене. А между пленниками и охоями расхаживал Кирхой.

– Слушайте меня, люди Горы! Не предупреждал ли я вас, что враг не дремлет?

– Предупреждал… – уныло откликнулись собравшиеся.

– Но вы не хотели меня слушать! И вот до чего вас довела доверчивость! Коварный предатель позволил врагу проникнуть в наш Дом!

Толпа испуганно зашумела.

– Опомнись, Кирхой! – Спокойный голос внезапно перекрыл стенания. – И вы, охои, раскройте глаза, ежели они так полюбили тьму. Где вы видите коварного предателя и врага? Это же просто дети!

К пленникам приблизился старый человек.

– Дети?! – с ненавистью завизжал Кирхой. – Или ты забыл Закон, Жрец?! Любой, кто проникнет в Дом охоев, должен быть умерщвлён! Предатель, укрывающий чужеземца, должен быть умерщвлён!

– Не тебе, презревшему покровителя охоев и отрёкшемуся от света, напоминать мне о Законе, – строго ответил старик и вновь обратился к собравшимся: – Кого вы видите перед собой?

– Мой сын не предатель! – взволнованно выкрикнула какая-то женщина. – Придурок тот ещё, правда…