Игра Первых - Юлия Качалова

В десятый раз попытавшись ослабить натяжение жгутов, Алзик до крови сломал ноготь, и тот больно зацепился за верёвку. «Прости, Алзик! Это из-за меня! И зачем только ты взялся мне помогать!»

Охой удивлённо вскинул к ней лицо:

– Ты что-то сказала, Синголь?

Симхаэтка отрицательно покачала головой.

– Странно, а мне показалось… Узел затянут слишком туго, пока не выходит. – Тихий голос Алзика звучал почти спокойно. – Но всё обязательно получится, верь мне.

Если бы несколько мгновений назад Синголь не ощущала панику юноши и его беспомощность, то и впрямь поверила бы, что он спокоен и уверен! Значит, Алзик не хочет её пугать. «Ты очень добрый и храбрый».

Охой пружинисто выпрямился:

– Что? Что ты сейчас сказала?

Синголь молчала, глотая слёзы. «Я не хочу, чтобы ты умер здесь из-за меня!» Девушка опустила амулет. Снова тьма, холод, запах смерти… Но кроме них – ещё руки, сжавшие её плечи! Руки не могли защитить ни от холода, ни от неведомого кошмара, но дарили ощущение, что она не одна.

– Потерпи, Синголь. Как только развяжу ноги, мы выберемся отсюда.

Юноша снова присел и занялся верёвкой. Слегка успокоившись, симхаэтка подняла кулон и посмотрела на узел, над которым бился Алзик. На мгновение плотно затянутые петли показались ей живыми и что-то напомнили… Ну, конечно, игру в «путаницу»! Вот ребята сбиваются в тесный клубок, а потом распутываются…

Алзик не понял, как это произошло, – просто узел под его пальцами неожиданно расплёлся. Сам собой!

– Получилось, Синголь! Сейчас осво… – Юноша вдруг смолк на полуслове.

Не отнимая кристалл от глаза, Синголь последовала за направлением его взгляда. По неподвижной глади озера побежала рябь! То, что приближалось со стороны грота, было ещё далеко, но двигалось очень быстро. Алзик лихорадочно разматывал верёвку, опутывавшую их щиколотки, а симхаэтка, не отрываясь, вглядывалась в тёмные воды. Из них явственно неслось: «Еда! Тёплая еда! Разорвать! Заглотить!»

По поверхности озера бежала уже не рябь, а настоящие волны. Они окатывали ноги пленников, облизывали мерзкими холодными языками.

– Падай! – Алзик с силой толкнул девушку.

Они распластались, насколько позволял неровный берег, и едва не захлебнулись – озеро выплеснулось из берегов. Когда вода отхлынула, над поверхностью озера вздымалась невообразимо длинная шея, которая в самой узкой своей части была толщиной с быка. Её венчала плоская голова с вытянутой мордой. Монстр медленно поворачивал головой, осматривая берег. Синголь, не отнимавшая от глаза кристалл, слышала мысли чудовища: «Мы чуем еду! Она здесь! Хотим охоты! Мы любим охоту! Мы охотимся вот так! Разрываем добычу!»

Шея мотнулась в сторону, как гибкий канат, и треугольник громадной пасти с бессчётным количеством зубов-кинжалов пронёсся над вжавшимися в окаменелый известняк телами Синголь и Алзика. Громко клацнули, не уцепив добычу, зубы. Через мгновение пасть вернулась с другой стороны. «Где наша еда?! Решила спрятаться? От нас никому не спрятаться!»

«Канат» шеи в бешенстве замотался. Пасть появлялась то справа, то слева, бились друг о друга костяные лезвия, выплёскивались из берегов ледяные воды озера… Пасть пронеслась так близко, что верхние зубы монстра полоснули по робе Алзика. Отчаянный вопль Синголь пронзил владения хозяина озера Хой-Лор. «Убирайся, тварь!» – неслось через кристалл в мозг чудовища.

* * *

Очнувшись, девушка обнаружила, что её окружают тьма, нестерпимый холод и запах смерти. Но её голова покоится на мокрых жёстких коленях, а лицо гладят пальцы – тоже мокрые и холодные.

– Алзик… – всхлипнула Синголь, прижав пальцы юноши к своей щеке. – Ты… не ранен?

– Зубы твари лишь слегка порезали одежду, но до кожи добраться не успели. Выходит, ты всё видела… – пробормотал охой.

– Я больше никогда не куплюсь на твоё успокоительное враньё! – мстительно пообещала симхаэтка и передразнила: – «Всё обязательно получится! Верь мне!»

– А что я должен был сказать? Что к озеру Хой-Лор приводят приговорённых к смерти? Что берег усыпан костями? Тебе так было бы спокойней, да? Я же не подозревал, что ты всемогущая! Как ты сумела прогнать чудовище?

Синголь и сама не понимала, как это у неё получилось. Поэтому вместо ответа пожаловалась:

– К-к-кажется, я превращаюсь в сосульку.

– Во что? – не понял Алзик.

– З-з-замерзаю… Х-х-холодно…

– Значит, надо двигаться. – Охой принялся растирать окоченевшие ладони девушки. – Движение стимулирует…

– Что?!

– Что стимулирует? Да всё! В первую очередь кровь. Она бежит быстрее и становится теплее. Но проблема в том, что двигаться особо некуда. В этой пещере только два входа. Первый – грот, откуда явился монстр. Через второй нас сюда втащили. Его снаружи запирает здоровенная плита, которую на рычагах поднимают и опускают несколько человек. Нам с тобой её никак не сдвинуть. Остаётся ждать, когда вернутся дружинники, чтобы убедиться, что с нами покончено…

Вздохнув, юноша перешёл к лодыжкам Синголь.

– А сегодня день Возрождения света, помнишь? Я объяснил Жрецу, где спрятан Колхой, но неплохо его подстраховать. И ещё хочется посмотреть на выражение Кирхоя, когда он увидит знак. А знаком являемся мы с тобой и Колхой!

«Движение стимулирует… движение стимулирует», – крутилось в голове симхаэтки. Она определённо слышала эти слова! Но когда и от кого?

– Алзик, мне всегда хотелось иметь друга, – прошептала Синголь. – Я мечтала, чтобы он был бесстрашным, добрым, умным… Таким, как ты.

Парень смутился:

– Скажешь тоже… Мама считает меня придурком.

– Мало ли что считает твоя мама! Меня она вообще обозвала уродиной!

– А по-моему, ты гораздо симпатичнее любезного хозяина озера Хой-Лор, который так радушно нас поприветствовал! – Алзик встал. – Ладно, поищу боковой выход. Может, он всё-таки есть.

Синголь поднесла к глазу кулон и посмотрела вслед юноше. «Хотя, если даже боковой выход существует, то, скорее всего, окажется тупиком», – донёс кристалл невесёлые мысли охоя. Поджав губы, Синголь покачала головой. Ну, и как прикажете верить этому парню, если всё неприятное он утаивает?! Цепляясь за палец сталагмита, девушка поднялась и двинулась к замурованному выходу. Надо осмотреть его внимательней с помощью подарка Старца. Теперь, оправившись от потрясения, Синголь могла по-достоинству оценить кулон. Глядя через кристалл, она обретала способность видеть в непроглядном мраке, ей открывались мысли и чувства Алзика, а охой слышал её мысли. И не только Алзик! Монстр тоже её понял! «Убирайся, тварь!» – закричала Синголь, и чудовище повиновалось! Ай да амулет!

Девушка направила кристалл на отверстие, закрытое снаружи плитой. Стены пещеры сделались полупрозрачными, и Синголь увидела границы каменной плиты, затем пульсирующие огоньки, создававшие сложный узор внутри этих границ. Ещё через секунду она услышала долгий тягостный вздох о том, как прекрасно было быть частью горы, неразрывно связанной с целым. А потом что-то произошло, кусок горы откололся и стал существовать сам по себе. О, как хочется вернуться в состояние единства, снова стать одним целым с горой!