Не та девушка - Илана Васина

Ксимена, выпив хвойного отвара напоследок, желает нам всяческих благоденствий и подходит к порогу. Перед тем, как его переступить, просит меня:

— Раз уж все равно отправишься за травами, обещай хотя бы, что будешь осторожна. Неспокойно нынче в лесу…

Со смехом обещаю. Про себя же думаю, там каждый день неспокойно. Комарье и прочая мошкара никогда не дают расслабиться. К тому же, непрестанно надо бдить, чтоб в медвежий капкан не попасть и на змею ненароком не наступить. А в остальном… как обычно вернусь домой до заката и все будет в порядке.

Противореча словам Ксимены, лес в этот день щедр ко мне и настроен дружелюбно. Давно мне так не везло! Помимо расцветшего белолиста встречаю другие редкие травы, которые до сегодняшнего дня найти не удавалось.

Споро подрезаю стебелечки и радуюсь тому, с какой быстротой наполняется корзина. С такой удачей уже завтра мне не придется бродить по лесу в поисках трав.

К сожалению, увлекшись богатой добычей, я теряю бдительность, расслабляюсь и забредаю в обманную кущу. Есть в нашем лесу такие места-ловушки. Деревенские утверждают, что обманная куща поначалу завлекает тебя чем-то желанным: ягодами, травами, грибами. Но стоит только увлечься, поддаться жадному азарту, как в следующее мгновение ты застреваешь в безвылазной чащобе.

Внезапно обнаруживаю себя в окружении глухой стены из зелени и веток. Оглядываюсь, ищу просвет в листве, руками пытаюсь развести растительность, чтобы выбраться, но попадаю, в итоге, в еще более тесное переплетение ветвей.

Они настолько плотно растут, что буквально фиксируют меня со всех сторон в одной точке. При малейшем движении цепляются за длинные косы, грозятся платье порвать на куски. Не выпускают наружу, как живые, хваткие стражи.

Шаг — и волосы прилипли к липучим веткам. Пол часа отдраю себя от них, отвоевываю по прядке у растений. Еще шаг — и теперь платье запуталось в колючках. В отчаянии тихо скулю.

Что, Ханна, ты возомнила о себе, что знаешь лес?

Забыла об осторожности?

Вот и пропадай за свою глупость!

Прижимаю к груди драгоценную корзину, полную трав, в который раз тщетно осматриваюсь в поиске выхода. Его нет, и я растерянно замираю на одном месте.

Солнечный диск подползает все ближе к краю горизонта, забирая с собой остатки света. К горлу подкатывает паника и застревает комом где-то в районе глотки. Становится трудно дышать.

Все местные знают: когда пешим на ночь застреваешь в лесу, то живым отсюда уже не выбраться.

По ночам наступает время хищников. После заката когти, клювы, клыки — полновластные хозяева леса. Если волк не допрыгнет через кусты, то другой зверь, покрупнее, до тебя запросто доберется.

Вдруг вдали ломается ветка под чьими-то тяжелыми ногами и щебет птиц затихает. В наступившей тишине цепенею, затаив дыхание и прислушиваясь.

В этой глуши слуги из замка не ходят. Единственным исключением могла быть Ингвер. Но с тех пор, как ее назначили главной кухаркой, она слишком занята, чтобы бродить по лесам в поисках трав. Значит, это кто-то чужой. Разбойник или того хуже… Может, отчим меня выследил?

Ноги больше не слушаются, колени подгибаются. Оседаю на землю, не в силах контролировать ужас.

Снова треск веток, но гораздо ближе. Некто крупный продолжает целенаправленное движение в мою сторону, ломая ветви по дороге. Кто идет по мою душу? Медведь-людоед? Отчим? Даже не знаю, кого из них мне бы меньше хотелось видеть!

Сердце стучит так громко, что приходится стиснуть его обеими ладошками, умоляя биться потише.

Неужели конец? А ведь так хочется жить и планов нереализованных громадье!

— Ты пахнешь страхом, — вдруг раздается удивленный голос Хродгейра. Его высокий, широкоплечий силуэт неожиданно вырастает передо мной, скрючившейся от ужаса в самой гуще кустов. — Меня боишься?

— Это ты! — ахаю от облегчения.

Немедленная смерть мне больше не грозит. Встаю кое-как, едва не лишившись при этом левогого рукава. Когтистые ветки впились в меня, не желая выпускать из своих рук. Бррр. Жуткое место.

Прошу полукровку:

— Пожалуйста, помоги мне отсюда выбраться!

— Боюсь, это мне не под силу.

— Почему?

— Мне было велено охранять Ханну Фрёд, к ней не прикасаясь. Как тащить тебя из кустов, при этом не трогая?

— Кем было велено?

— Моим работодателем, разумеется.

— Может, тогда веревкой воспользуешься?

— У тебя есть веревка? Просто я свою дома оставил.

Нет, он точно издевается! Лицо проникновенно серьезное, а в янтаре глаз пляшут золотые смешинки. Предлагаю неуверенно:

— Протянешь мне ветку подлиннее?

Предложение ни о чем, и мы оба это понимаем. Я издеру себе кожу в клочья, если он меня силой потянет сквозь колючую стену. Вот если бы он одолжил мне парочку крыльев… Вместо ответа Хродгейр фыркает, разрывает сплетенные ветви. Оставляет после себя широкий вытоптанный след из острых, обломанных веток, как медведь-шатун. Подходит поближе и играючи вскидывает меня на руки.

От неожиданного взлета мои пальцы разжимаются и корзинка с травами устремляется вниз, прямо в загребущие ветви. Он цепляет ее на лету и уточняет:

— Избавляемся от балласта?

Слова застревают в горле. Сглатываю, мотаю головой и выдергиваю у него свою добычу.

От тесного контакта перехватывает дыхание. Я никогда не была так близко к мужчине. По крайней мере, добровольно.

Страшно. Стыдно. Сладко. Как будто к запретному прикасаюсь тайком. Так и тянет оглянуться по сторонам. Никто меня из родных не видит?

Гоню эти чувства прочь.

У меня нет другого выхода. Лучше сгорать от стыда в его руках, чем достаться диким зверям на ужин… Так ведь?

Наверно, мы с ним теперь представляем нелепое зрелище. Я изо всех сил обнимаю плетенку с травами, а Хродгейр обнимает меня с моей корзиной. Так тесно прижимает к широкой груди, что сквозь холщовую рубаху ощущаю не только обжигающий жар его тела, но и ровную, пульсацию сердца.

Лицо полукровки совсем рядом, я слышу его глубокое дыхание, вижу каждую щетинку на твердом подбородке и каждый шрам на крепкой шее. Откуда их столько? Жаль, что нет той книги, где рассказана их история. Любопытство снедает изнутри, я едва удерживаюсь от соблазна кончиком пальца прорисовать узоры по неровным рубцам.

Сквозь густые, темные пряди волос заметны заостренные кончики ушей — еще одна деталь, которая досталось ему от троллей помимо мощного телосложения и янтарных глаз.

Стараюсь смотреть на него незаметно, украдкой, но все чаще и чаще сталкиваюсь с его насмешливым взглядом. Приходится отвернуться с деланным равнодушием и притвориться, что любуюсь проплывающим мимо пейзажем.