Карельский блицкриг - Владимир Панин

– Пусть русский медведь сломает свои клыки и когти о крепость наших укреплений, – сказал военный министр Ниукканен, – а мы нанесем свой главный удар там, где нас не ждут – в Карелии! Здесь будут сосредоточены наши лучшие силы, которые разнесут в щепки русских.

– Очень верное решение, – поддерживали его решение англичане и французы. – Пока Сталин занят обустройством своей новой границы на западе, у него нет больших сил для защиты своего севера. И те предложения, что он делает на переговорах в Москве, наглядное тому подтверждение. Красная армия слаба, она только и может, что занимать беззащитные земли и при помощи немцев принуждать поляков к капитуляции, как это было в Бресте и Львове!

Все эти слова ложились целебным бальзамом на души финнов, и они, подобно крысам, шли за дудочкой легендарного крысолова к своему светлому будущему.

Когда финская делегация вернулась в Москву, общая численность финской армии с 37 тысяч человек мирного времени увеличилась до полумиллиона человек. Это, с одной стороны, радовало глаз, с другой – доставляло серьезные проблемы. Всех призывников следовало не только одеть, обуть и накормить, но ещё и вооружить.

Запасов оружия на складах, накопленного за годы независимости страны озер, хватало, но в основном это было устаревшее вооружение. Для защиты столицы Финляндии от ударов с воздуха требовались современные зенитные орудия вместо устаревших пулеметов «максим», поставленных по четыре ствола на подвижные рамы. Также финской армии не хватало противотанковых пушек, и англичане стали усиленно помогать в ликвидации этих проблем. Некоторые партии нового вооружения были получены из Англии, но главная часть артиллерийского парка поступала из соседней Швеции в виде 37-миллиметровых полуавтоматических противотанковых пушек «Бофорс» и 40-миллиметровых автоматических зениток той же фирмы.

Вместе с ними прибыли и шведские офицеры-инструкторы, принявшиеся интенсивно обучать финские расчеты. Для подготовки столь огромной массы, одетой в военную форму, к наступлению требовалось время, и финский президент посчитал разумным продолжить переговоры с Москвой.

– Сталин желает поговорить? Мы любезно предоставим ему такую возможность, – говорил Каллио государственному советнику Хаккарайнену. – Говорите, но помните, что наша страна родилась в войне и только война позволит нашей нации стать великой. У польского маршала Пилсудского была мечта раздвинуть границы Польши от моря до моря. У нас тоже есть подобная мечта. Все мы хотим, чтобы восточная граница великой Финляндии проходила по берегам Белого моря. Бейтесь за эту мечту, сражайтесь за нее, и от того, как вы будете это делать, будут зависеть сроки ее исполнения.

Напутственная подобными словами, финская делегация отправилась в Москву с твердым намерением решать все вопросы с русскими исключительно с позиции силы. На эту решимость не смог повлиять и тот факт, что второй человек в Германии Герман Геринг на встрече с министром иностранных дел Финляндии посоветовал финнам согласиться на условия Сталина. Он также сказал, что в случае военного конфликта, несмотря на многочисленные дружественные связи, что связывали рейх и Финляндию, Германия не сможет оказать ей помощь.

Геринг не стал пояснять Эркко причины, которые крылись в подготовке реализации плана «Гельб» – нападения вермахта на Францию, но сказано все было прямо и открыто.

Так же честно и откровенно обозначила свою позицию Швеция, известившая соседа о своем нейтралитете в возможном военном столкновении со Сталиным. Шведы сказали, что не станут препятствовать проходу через свою территорию иностранных добровольцев, равно как и не запретят действия самих жителей королевства, пожелавших воевать на стороне финнов, но на открытую вооруженную поддержку шведской армии рассчитывать не придется.

Все это было доведено до сведения президента, но осталось пустым звуком. Курки были взведены, фитили зажжены, и оставалось только неторопливо раздувать их в преддверии большого выстрела.

Переговоры возобновились перед самыми ноябрьскими праздниками, к которым финская делегация преподнесла Сталину подарок в виде категорического отказа от всех ранее сделанных советской стороной предложений. Все это было сказано в довольно резкой форме, что породило ответную реакцию со стороны Молотова. Измученный постоянными отказами в издевательской форме, Вячеслав Михайлович не выдержал и бросил финнам упрек о том, что знает причину их постоянного отказа на советские предложения.

– Нам известно, что за вашей спиной стоят две европейские державы, которые дирижируют вами в угоду собственных интересов! Подумайте, нужно ли это Финляндии?! Следует ли слепо выполнять их волю? – задал вопрос финнам нарком, чем вызвал гневное негодование у советника Хаккарайнена. Гордо встав из-за стола, он объявил, что его стране нанесено оскорбление, и делегация покинула зал переговоров.

На следующий день Молотова на переговорах не было, и Сталин попытался несколько сгладить вчерашний инцидент, но финны упрямо стояли на своем и больше к вопросу о территориях уже не возвращались.

После ноябрьского парада переговоры возобновились, и Сталин предложил для смягчения напряженности на Карельском перешейке уменьшить численность гарнизонов оборонительных линий с обеих сторон.

– Мы прекрасно понимаем, что и вам и нам нужны твердые гарантии того, что никто из нас не нападет друг на друга. Давайте сделаем шаг в этом направлении. Создадим комиссии с правом проверки и контроля за выполнением сокращения числа воинских контингентов на границе, – сказал председатель правительства, но и эти слова остались гласом вопиющего в пустыне.

Услышав очередной отказ, разозленный Сталин впервые за все время переговоров попытался надавить на финнов.

– Мы мирные люди. Война с вами нам совершенно не нужна, но для защиты своих рубежей мы можем прибегнуть к помощи пушек и привести в боевую готовность Балтийский флот, – пригрозил генеральный секретарь, на что незамедлительно получил обезоруживающий ответ.

– Нашей стране легче и проще воевать с вами, чем удовлетворить хотя бы часть ваших требований и предложений, – напрямую заявил Хаккарайнен, после чего переговоры завершились. В тот же день финская делегация отправилась домой, где ее встречали подобно триумфаторам. Вскоре президент и премьер-министр на встрече с членами делегации выразили одобрение их поведению на переговорах со Сталиным. Каллио специально подчеркнул, что только твердая позиция позволит Финляндии и дальше проводить независимую национальную политику.

Примерно в то же время в Кремле состоялось заседание Политбюро, на котором обсуждался вопрос о военном решении проблемы безопасности Ленинграда. Высказывались различные варианты и предложения, но окончательное решение пока не было принято.

Подобно легендарному Понтию Пилату, обе стороны умыли руки и, полностью уверенные в правоте собственной позиции, стали ждать дальнейшей развязки событий.

Утверждая о том, что советской стороне известно, кто стоит за спинами финнов, Вячеслав Михайлович Молотов говорил не просто так, наобум тыча пальцем в небо. Информация об активности Англии и Франции в Финляндии регулярно поступала в Москву из разных источников, и в первую очередь по каналам разведки.