Мера хаоса - Дмитрий Казаков

— Так что, свободы нет? — Хорст сел, прижался спиной к прохладному камню стены.

— Почему? Она везде, стоит только поискать. В каждом ограничении, если задуматься, заложены бесконечные возможности свободы…

— Это как?

— Сейчас ты свободен в том, лежать тебе или стоять, петь песни или спать, — пояснил шут, — и последний вариант нравится мне больше всего! Чутье подсказывает, что завтра будет тяжелый день!

— Как обычно, в последнее время, — буркнул Хорст и тоже принялся укладываться. В животе бурчало, но еще со времен странствий в качестве бродячего сапожника уроженец Линорана привык засыпать голодным.

— Солнце красит белым цветом стены древнего кремля, — пробурчал Авти, — просыпается с рассветом вестаронская земля…

За бравадой шута очевидно крылся страх, и Хорст вполне понимал спутника. Сам он чувствовал себя неловко, вперив взор в темный провал в громадном теле каменной пирамиды.

Охранники-холиасты выглядели так напыщенно, словно каждого из них мучил сейчас запор.

Из чрева исполинского строения появился вчерашний горец в красном, приглашая, махнул рукой.

— Пошлы, — велел старший из охранников. Несмотря на яркое солнце снаружи, под каменными сводами ощущалась прохлада. Шаги глухо отдавались в узком коридоре. Стены его покрывал рисунок из переплетающихся разноцветных линий. При движении складывалось впечатление, что странный ковер из толстых нитей проплывает мимо.

Испещренная пятнышками света тьма распахнулась впереди. Исполинская полость занимала, судя по всему, всю пирамиду. В нишах чадно горели масляные лампы, вдоль стен рядами выстроились статуи, куда большие по размеру, чем те, которые пленники видели в горном селении.

То святилище по сравнению с этим выглядело жалкой конурой.

— Подоыдытэ. — Голос прозвучал от длинного и широкого, как стол на сотню человек, алтаря. Хорст видел там две фигуры, одна принадлежала их проводнику в багровых одеждах, а другая… излучала чуть заметное серебристое сияние!

Хорст сморгнул, решив, что ему показалось, потер глаза. Но сияние не исчезло. Словно отблеск лунного света на серебре, оно мягко переливалось в полумраке, ничего при этом не освещая.

Из ошеломления его вывел толчок в спину.

Хорст поспешно шагнул вперед.

Свет исходил от дряхлого холиаста в одеянии цвета ночного неба. На его шишковатом черепе почти не осталось волос, лицо обвисло складками, но глаза смотрели не по-стариковски пристально.

— Да, — прошамкал старик, покачав головой, — воыстьну, знак богов!

Хорст облизал пересохшие губы. Не иначе, как старый пень радуется, что ему в руки попали столь ценные пленники, способные в качестве жертв порадовать языческих идолов…

— Спаси нас, Владыка-Порядок! — прошептал он. Древний служитель еще раз потряс головой, после чего обменялся несколькими фразами с подручным в красном. Тот кивнул и исчез во мраке. Когда вернулся, то в руках держал небольшой кувшин и кривой нож с лезвием из темного металла.

При виде ножа Хорст нервно вздрогнул, Авти издал сдавленное восклицание. На этот раз выдержка изменила и ему.

А старый холиаст невозмутимо закатал рукав, взял нож и полоснул себя по запястью. Полилась кровь, в полумраке казавшаяся черной и густой.

— Что он делает? Что он делает? — прошептал Хорст.

— Вопрошаэт богов, — ответил кто-то из охранников. — Тыхо!

Левой рукой дряхлый служитель зачерпнул что-то из кувшина и втер в рану, потом еще раз. Кровь перестала течь, застыла коркой. Глаза старика закрылись, по телу пробежала судорога.

Сияние на мгновение померкло, а потом вспыхнуло ярче прежнего.

Постояв в неподвижности, старик открыл глаза и издал резкий каркающий звук. Хорст ощутил удар под колени, его дернули за руки и практически повалили на пол. Рядом брякнулся Авти, а вокруг — холиасты. На ногах остался только старик. Ковыляющей походкой он двинулся в сторону плохо различимой в темноте статуи, остановился перед ней и заскрипел-завыл что-то монотонное.

Горцы распластались, уткнувшись лицами в пол, но Хорсту и Авти наблюдать за обрядом никто не мешал.

— Ого! — неожиданно выдохнул шут.

Статуя осветилась изнутри. Хорст ощутил, как на затылке встают дыбом волосы! Над сгорбленной фигуркой в темной одежде нависал громадный паук с человеческой головой! Из распахнутой пасти торчал язык длиной с добрый меч, а в угрожающе поднятых лапах виднелись округлые сосуды.

РРРРР! — Мощный рокочущий звук раскатился по помещению, заставив эхо в углах затрепетать от ужаса, и — Хорст не поверил глазам — светящийся изнутри паук заговорил!

Его рот двигался, лапы покачивались в такт словам, которых почему-то не было слышно. Старый жрец внимательно слушал, время от времени кивая. Для него беседы с подобными созданиями были в порядке вещей.

— Мама… — пролепетал Хорст, ощущая, что очень хочет оказаться где-нибудь подальше отсюда.

В груди заледенело, кишки скрутило узлом, а челюсти решили, что самое время постучать друг о друга. С большим трудом Хорст удерживался от того, чтобы не закрыть глаза.

РРРР! — Рокот заставил вздрогнуть пирамиду, колыхнулось пламя в лампах. Сияние внутри чудовищного существа погасло, и паук замер.

Дряхлый служитель развернулся и зашагал к людям.

— Встантэ, — велел он, — Холд-Ырр-Бначк-Сэтл — Хозаын Тэнэт Мудросты изрэк своэ слово!

Хорст поднялся, ощущая, как предательски дрожат ноги. Он не ждал от уродливого бога ничего хорошего. Разве такое страшилище может знать что-нибудь о милосердии? Велело выпустить из пленников кровь, не иначе…

— Мы просым ызвыныт нас, — прошамкал старик и опустил голову, — слышком давно в нашы горы нэ попадалы подобныэ вам, так что нашы воыны не поналы, кто оказалса у ных в руках.

Хорст застыл с выпученными глазами. Страх исчез, растворился в удивлении. Перед ними извинялись! Перед людьми, давними врагами! И кто — служитель главного святилища, чуть ли не местный саттеарх!

Такое можно было представить только во сне!

— Надэус, вы нэ дэржытэ на нас обыды, — продолжал вещать старик.

— Какая обида, братишка? — развязно пробормотал Авти. — Все нормально, клянусь трахнутым Хаосом!

— Хорошо, — древний холиаст кивнул, на лице его отразилось облегчение, — нашы воыны достават вас на ту сторону гор! Удачы вам и пуст вашы богы нэ отвэрнутса от вас!

Хорст молчал до самого выхода из пирамиды и, только когда они выбрались наружу, накинулся на Авти с вопросами:

— Что стряслось? Почему нас отпустили?

— Ты недоволен? — хмыкнул шут. — Предпочел бы героически умереть на жертвенном камне?

— Нет, но интересно же.