Врата Порядка - Дмитрий Казаков

Год состоит из 366 дней, поделенных на 12 месяцев, в нечетных – 31 день, в четных – 30. Начинается год по нашему календарю 1-го марта. Месяцы по порядку: Талый, Мокрый, Зеленый, Цветущий, Растущий, Плодовый, Желтый, Голый, Мозглый, Холодный, Ледовый, Снежный.

В неделе шесть дней, по порядку: первенец, вторящий, третец, средница, предтеча, творение.

Меры длины: размах приблизительно равен 1,5 метра, ход – 5 километров.

Мера веса: тяга – 3 килограмма.

Мера объема: мера – 2 литра.

За стенами постоялого двора бесновалась вьюга, выла оравой свихнувшихся волков. Поленья в очаге негромко попискивали, как ссорящиеся из-за добычи мыши, хозяин постоялого двора появлялся и уходил бесшумно, точно караулящий их кот.

– Так и метет, – осторожно заметил Альфи, огладив лысину.

– Точно, – безучастно ответил Хорст, не поднимая взгляда от кружки, пиво в которой убывало с болезненной неторопливостью.

– Аж кости ломит, – добавил Радульф, радуясь, что завязался хоть какой-то разговор.

Маленький отряд из четырех человек покинул Эрнитон, Святой Град два дня назад. За время, проведенное в дороге на юг, Хорст ни разу не подал голос, отвечая только на обращенные прямо к нему вопросы.

Что именно случилось в подземелье, где Хорст Вихор, прозванный Непоседливым Магом, посетил древнюю гробницу, оставалось загадкой как для Радульфа, бывшего десятника княжеской дружины Сар-Тони, так и для Альфи, до недавнего времени обычного наемника.

Что-то мог знать присоединившийся к ним в Эрнитоне служитель, брат Ласти, но он от ответов уходил, отговариваясь цитатами из Святых Книг и улыбками, сладенькими и твердыми, как вестаронские пряники.

– Ломит? – Хорст поднял взгляд, удивленно осмотрелся, словно только что заметил, что не один в помещении.

– Истинно так, язви их в печенку, – осторожно проговорил Радульф. – Господин, с вами все в порядке?

– Со мной теперь всегда все в Порядке, – Хорст поморщился, точно обнаружил в пиве крысиный хвост, затем опорожнил кружку одним махом и добавил: – Как вы пьете эту дрянь?

Появившийся из дверей кухни хозяин вздрогнул, глаза его забегали, а лицо вытянулось.

– Я посмотрю, господин, чего-нибудь другого, если вы настаиваете, – беспрестанно кланяясь, хозяин пятился, пока не скрылся на кухне.

– То же самое принесет, – презрительно заметил Альфи, – только разбавит не так сильно.

– Это мы посмотрим, – Хорст на глазах оживал, все меньше напоминая развалину с тусклым взглядом, два дня назад севшую на коня в Эрнитоне, и все больше – человека, заставившего трепетать весь Полуостров.

– Слава Творцу-Порядку, – брат Ласти сказал это негромко, но так, что услышали все. – Если позволите, я пойду к себе в комнату. Сегодняшняя дорога утомила меня, а завтра снова в путь…

Служитель, в белой хламиде похожий на поседевшего бурундука, поднялся, прошел к лестнице. Проскрипели ступеньки, с негромким хлопком закрылась дверь.

– Без него легче, клянусь мошонкой Хаоса, – с облегчением проговорил Альфи. – Зачем мы вообще взяли его с собой?

– Так надо, – ответил Хорст.

Движения его еще оставались вялыми, в глазах стояла муть, но он уже походил на мага, с которым Радульф прошел через многие битвы.

– Что с вами произошло, господин? – поинтересовался бывший десятник. – Куда мы едем? И зачем нам этот святоша?

Брат Ласти повадками напоминал идеального служителя Порядка. Он не пил пива, был умерен в еде, не бросал похотливых взглядов на смазливых служанок и молился не реже трех раз в день.

Но оружия не носил и поэтому, по мнению бывалых воинов, не годился в спутники для опасного путешествия.

– Слишком много вопросов, – Хорст почесал шрам на щеке. – И вряд ли я смогу на них ответить. Скажу лишь, что в предстоящих схватках один человек, знакомый с силой Порядка, поможет нам больше, чем сотня опытных воинов, и что путь наш лежит к истокам Яра, в горы.

– Ну так что все же случилось с вами? – повторил Альфи. – Там, в подземелье? Когда вы смеялись, а потом лежали в беспамятстве…

Из кухни появился хозяин. Вертя задом, точно продажная девка, поставил на стол новый кувшин и стремительно ретировался.

– Помню, – Хорст не удостоил пиво даже взгляда. – Я побывал в той гробнице еще раз, ночью, перед самым отъездом… Меня отнесли туда. Всего лишь для того, чтобы узнать собственную судьбу…

– Судьбу? – изумился Радульф.

– Именно так, – лицо мага стало жестким, черты заострились, синие глаза сверкнули, – люди истово стремятся увидеть свою участь, не понимая, как это страшно – знать, для чего ты пришел в этот мир и что ждет тебя впереди.

– Вы разговаривали с кем-то из Порядочных? Он открыл вам будущее? – дальше такого воображение Альфи не простиралось.

– Да, – Хорст кивнул, но сделал это слишком поспешно и Радульф понял, что в древней гробнице под Эрнитоном произошло нечто более жуткое и странное, понятное разве что магам и служителям.

– Завтра выезжать до рассвета, – Хорст поднялся. – Так что лучше пойдем спать…

Вставая, Радульф заметил, как на лице наблюдающего за гостями хозяина постоялого двора появилось облегчение и тут же исчезло, сменившись обычной угодливой гримасой.

Тучи мчались низко, напоминая стадо исполинских лохматых быков, клочья тумана плыли над дорогой, и редкий снег оседал на плащах и волосах блестящими каплями.

Копыта чавкали, погружаясь в грязную жижу, заполняющую дорогу от края до края.

– Зима, называется, – пробурчал Альфи, шмыгая носом. – Лучше бы уж было холодно.

– Лучше бы уж было тепло, – ответил Радульф, вглядываясь в темнеющее на горизонте пятнышко – то ли островок леса среди полей, то ли селение. – И сухо.

– Будет, – пообещал Хорст. – Дней через двести…

Возникшая по всему телу боль заставила бывшего сапожника прикусить язык. Мышцы свело судорогой, по жилам точно растеклось жидкое пламя, голос Радульфа донесся будто через рев пламени.

– Что с вами, господин?

Хорст почувствовал, что сейчас свалится с коня. Судорожным усилием вцепился в поводья, упал вперед, уткнувшись лицом в жесткую гриву. Ощутил резкий запах лошадиного пота.

– Они… сражаются… – слова выдавливал из себя с трудом, точно вытаскивал из проруби обледеневшие бревна.

Охватившая тело всепоглощающая боль не была Хорсту в новинку – она возникала каждый раз, когда где-то неподалеку от бывшего сапожника люди сражались с людьми. В такие моменты он ощущал муки каждого погибающего на поле боя.