Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При мысли о том, что сопливые мальчишки уедут с острова с удостоверениями гражданина на шее, а он, Крокодил, на всю жизнь окажется в статусе недееспособного, ребенка, невольника, – при этой мысли у него волосы поднялись дыбом. Хозяин-опекун, что за иезуитская формулировка! Это даже не рабовладение, скорее патернализм: некто сильный опекает слабенького, неспособного без надзора и контроля устроить свою жизнь. Ведь он «не хозяин себе» – значит, ему полагается внешний хозяин!
Крокодил стукнул кулаком по земле и тихо взвыл от боли: порезанная рука затянулась, но не зажила совсем.
От реки послышались голоса. Видимо, отряд Айры возвращался другой дорогой; похоже, инструктор снова разрешил парням купаться. Хохот, плеск, визг живо напомнили Крокодилу летний лагерь отдыха. Если бы не эти тесаки, не регенерация, не густая светлая кровь Тимор-Алка…
Крокодил встал и сошел к берегу.
Айры поблизости не было. Ребята забавлялись: вчетвером держа Тимор-Алка, они опустили его голову под воду и там, у самого дна, «отмывали» песком.
– Еще потри! Он нормальный, он не зеленый, он прикидывается! – вопил круглоплечий, коротко стриженный парень, имени которого Крокодил не помнил. – Потри еще песочком, зеленка сойдет!
Тимор-Алк вырывался, напрасно тратя кислород.
Крокодил подобрал камень, скользкий от ила, и, не размахиваясь, кинул в широкую спину пацана, державшего Тимор-Алка за ноги. Камень, размером с кулак, попал в правую лопатку, и попал ощутимо: парень дернулся и выпустил жертву. Тимор-Алк забился сильнее, воспользовался замешательством мучителей и вырвался – зеленый, как река. Закашлялся, хватая воздух ртом.
– Храбрые? – спросил Крокодил, не повышая голоса. – Все на одного?
Ему очень хотелось драться, и число врагов не смущало. Мальчишки на секунду растерялись. Тот, в которого Крокодил попал камнем, пытался извернуться, чтобы потереть спину.
– Мигрант, – сказал круглоплечий, опомнившись.
– А мы думали, ты уже уплыл, – сказал ушибленный камнем. – И уже над тобой опекунство оформили.
– Ну, ничего, успеешь, оформят завтра, – подхватил длинноволосый Камор-Бал. – Знаешь, полный гражданин с зависимым никогда не спорит…
Крокодил оскалился. Если бы ребята намеренно искали неприятностей – не могли бы подобрать слов удачнее.
– Ты, значит, полный гражданин?
Он шел на них, совершенно не задумываясь, что их много. Они были мальчишки, и Крокодил, как мужчина, даже не собирался бить их – только поставить на место.
– Ты, полный гражданин, как-тебя-там? А ну, иди сюда!
Набычившись и сузив глаза, Камор-Бал все-таки сделал несколько шагов ему навстречу. Они встретились на отмели – по колено в воде. На пацане не было рубашки, чтобы сгрести за грудки, зато очень удачно лежал на плече хвост из собранных длинных волос – мокрых, слипшихся.
Обманным движением Крокодил заставил Камор-Бала повернуть голову, схватил его за волосы и сильно рванул вниз. Парень упал на четвереньки, в воду. В ту же секунду на Крокодила наскочили сразу двое – щуплые, но цепкие, они дрались по-женски, в основном когтями. Крокодилу расцарапали щеку и заехали пяткой в колено; он раскидал мальчишек, те повалились в реку. В это время Камор-Бал, красный от унижения, выхватил из деревянных ножен свой тесак.
Крокодил даже не понял, в чем дело. Мальчишка шел на него, держа тесак не очень умело, но уверенно. Крокодил не вспомнил, что у него есть точно такой же; единственное, что его занимало, – успеет ли он перехватить пацана за запястье.
– Стой! – хрипло крикнул Тимор-Алк. – Оглянись!
Крокодил удержался и не оглянулся. Зато Камор-Бал попался – быстро глянул через плечо, и тут же отпрыгнул, попятился от Крокодила, опустил тесак.
На берегу стоял Айра – с видом посетителя зоопарка, наблюдающего любопытную, но вполне заурядную сценку.
– Костры жжем, – сказал он как ни в чем не бывало, – рыбу чистим, жарим, ужинаем. После ужина – сбор.
И, неслышно ступая, скрылся в лесу в направлении лагеря.
* * *
В этом собрании не было ничего ни от пионерских посиделок, ни от дикарских ритуалов – казалось, речь идет о консультации перед вступительным экзаменом в какой-нибудь серьезный вуз, только вместо огромной аудитории дело происходит в лесу. Подростки сидели на стволах, камнях и просто на траве; небо почернело, в рамке из темных крон плыли спутники, как медленные электроны.
– Завтра утром придет лодка, – сказал Айра. – Редко так бывает, чтобы кто-то из соискателей выбыл в первый же день. Ваша группа отличилась. Один из вас поедет домой уже завтра.
Крокодил сидел в стороне, у него не было сил спорить, возмущаться и подавать апелляции.
– А может, и не один, – Айра разглядывал притихших мальчишек с безжалостным интересом. – Подумайте хорошо. Я бы отправил троих… Но один уедет точно. И зовут его…
Крокодил не поднял головы.
– И зовут его Камор-Бал, – жестко закончил Айра. – Без права пересдачи.
Крокодил вскинулся.
Ребята сидели лицами к догорающему костру. Почти никто не шевельнулся. Только Камор-Бал резко встал, его голая грудь поднималась и падала, как у загнанного:
– Почему? Почему я?!
Крокодил с удивлением понял: парень вовсе не чувствует себя невиновным.
– А ты не знаешь? – Айра кротко улыбнулся. – Тогда непонятно, зачем ты вообще приехал на остров, Камор-Бал.
Глухо зароптали сразу несколько голосов. Крокодил почувствовал на себе взгляды.
– Исключения ради я объясню, – сказал Айра. – Все-таки в группе мигранты, – он поглядел на Крокодила. – Ты поднял оружие на человека – не защищая жизнь, не обороняя свой дом, а в рамках конкурентной борьбы за статус.
– Он меня оскорбил! – пролепетал КаморБал.
– Он дернул тебя за волосы, ты не стерпел, понимаю. Андрей, – Айра кивнул Крокодилу, – все было очень точно сделано, спасибо.
Ропот сделался громче. Камор-Бал стоял, покачиваясь, – ему предстояло возвращаться домой и оставаться зависимым – ребенком, калекой, больным – до конца своих дней. Без права пересдачи. На парня страшно было смотреть в эту минуту.
Крокодил поднялся.
– Я его не провоцировал, – он оглядел обращенные к нему лица, горящие злые глаза и прямо посмотрел на Айру. – Не делай из меня…
Он хотел сказать «не делай из меня Иуду», но на его новом родном языке такой оборот оказался невозможным.
– Не представляй все так, будто я его специально довел! Я бы сам его с удовольствием прирезал – он достал меня…
– Не волнуйся, ты поедешь, скорее всего, следующим, – Айра кивнул. – Регенерировать ты не умеешь и много чего не умеешь, и не успеешь научиться за двадцать дней. Если бы ты вытащил тесак – вы бы уехали вдвоем. Но ты не вытащил. Я прав? – он оглядел сидящих.
– Айра, – Крокодил заставил себя быть спокойным, – можно тебя на пару минут? Я хочу с тобой