Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 1 - Фриц Лейбер

Все продолжало сходиться самым пугающим образом, думал Брилла. Если бы Хасьярл заподозрил, что Флиндах непочтительно пытается захватить власть, он ударил бы инстинктивно, превращая ссору двух братьев в треугольник раздора, в который вошла бы даже – о, всем несчастьям несчастье! – залитая солнцем вершина Квармалла, которая до этого момента казалась так хорошо защищенной от тревог войны.

В этот самый миг, словно страхи Бриллы сами вызвали к жизни свое собственное воплощение, дверь кладовой широко отворилась, и на пороге вырос грубо сколоченный человек, который казался символом всех варварских ужасов битвы. Он был так высок, что его голова задевала за притолоку двери; его лицо было красивым, но суровым, а взгляд – испытующим; спутанные красновато-белокурые волосы спускались до самых плеч; одеждой ему служила усаженная бронзовыми украшениями туника из волчьей шкуры: с его пояса свисали меч и массивный топор с короткой рукояткой, а на самом длинном пальце его правой руки взгляд Бриллы – натренированный замечать все детали декора, а теперь еще обостренный страхом – увидел кольцо со сжатым кулаком – знаком Хасьярла.

Евнух и девушка, дрожа, приникли друг к другу.

После того как новоприбывший убедился, что эти двое были единственные, с кем ему предстояла иметь дело, его лицо расплылось в улыбке, которая могла бы быть ободряющей у менее громадного или экипированного с меньшей свирепостью человека. Потом Фафхрд сказал:

– Привет, дедуля. Мне нужно только, чтобы ты и твой птенчик помогли мне выбраться на дневной свет и к конюшням этого благословенного королевства. Идем, мы устроим все так, чтобы вы могли помочь мне с наименьшей опасностью для себя.

Он быстро шагнул к ним – бесшумно, несмотря на свои размеры – и его взгляд заинтересованно вернулся к Кевиссе, когда он заметил, что она не дитя, а женщина.

Кевисса почувствовала это и, хотя ее сердце трепетало, храбро заговорила:

– Не смей насиловать меня! У меня под сердцем ребенок от человека, который умер!

Улыбка Фафхрда слегка скисла. Возможно, сказал он себе, ему стоит чувствовать себя польщенным, что девушки начинали думать о насилии, как только их взгляд падал на него; и все же он испытывал легкое раздражение. Они, что, не считали его способным цивилизованно соблазнить женщину только потому, что он носил меха и не был карликом? Ну что ж, они быстро понимали свою ошибку. Но каким отталкивающим способом она пыталась запугать его!

В это время толстый как бочка дедуля, который, как дошло теперь до Фафхрда, вряд ли был приспособлен, чтобы быть таковым (и отцом тоже), жеманно-боязливо сказала:

– Она говорит истинную правду, о капитан. Но я буду как нельзя более рад помочь тебе в чем бы….

В коридоре послышались торопливые шаги и резкий скрежет стали о камень. Фафхрд повернулся, как тигр. В комнату, толкаясь, лезли два стражника в темных кольчугах, которые носила охрана Хасьярла. Только что вытащенная шпага одного из них царапнула косяк двери, издав тот самый скрежет. Позади них был еще один стражник, который теперь резко воскликнул:

– Хватайте этого северного перебежчика! Убейте его, если он начнет сопротивляться. Я займусь наложницей старого Квормала.

Двое стражников хотели было подбежать к Фафхрду, но он, еще больше напоминая тигра, сам прыгнул на них в два раза быстрее. Выхваченный из ножен Серый Прутик взметнулся вбок и вверх, отбивая шпагу первого стражника, в то время как на подъем его ступни со всего размаха опустилась нога Фафхрда. Потом рукоять Серого Прутика наотмашь ударила стражника в челюсть, и тот качнулся назад, на своего напарника. В это время топор Фафхрда оказался в его левой руке, и Северянин с близкого расстояния рубанул им по черепам своих врагов, потом оттолкнул их падающие тела плечом, отвел назад топор и швырнул его в третьего стражника, который как раз повернулся посмотреть, что случилось. Топор вонзился ему в лоб между глаз, и стражник упал мертвым.

Но вдалеке слышались бегущие шаги четвертого, а возможно, и пятого стражника. Фафхрд с ревом прыгнул к двери, остановился, топнув ногой, и так же быстро вернулся обратно, тыкая окровавленным пальцем в Кевиссу, которая, съежившись, прижималась к массивной туше побледневшего Бриллы.

– Девушка старого Квормала? Ребенок от него? – выпалил он и, когда она торопливо кивнула, с трудом проглатывая слюну, продолжал:

– Тогда ты идешь со мной. Сейчас же! Кастрат тоже.

Он спрятал Серый Прутик в ножны, вырвал топор из черепа сержанта, схватил Кевиссу за руку над локтем и с диковатым рычанием шагнул к двери, делая головой знак Брилле следовать за ним.

Кевисса закричала:

– О, пощади, господин! Из-за тебя я потеряю ребенка.

Брилла повиновался знаку Фафхрда, однако защебетал при этом:

– Добрый капитан, мы не принесем тебе никакой пользы, только будем обременять тебя при….

Фафхрд внезапно обернулся снова и бросил ему несколько торопливых слов, для убедительности потрясая окровавленным топором:

– Если ты думаешь, что я не понимаю ценность даже нерожденного претендента на престол как объекта для выкупа или заложника, то в твоем черепе так же мало мозгов, как в твоих чреслах – семени. Что же касается тебя, девочка, – сурово добавил он, обращаясь к Кевиссе, – то если под твоими зелеными кудряшками есть еще что-нибудь, кроме бараньего блеяния, то ты сообразишь, что с чужестранцем ты будешь в большей безопасности, чем с головорезами Хасьярла, и что лучше пусть у тебя будет выкидыш, чем твой ребенок попадет к ним в руки. Пошли, я понесу тебя.

Он подхватил девушку на руки.

– Следуй за мной, евнух; и если ты любишь жизнь, шевели своими толстыми бедрами.

И Фафхрд зашагал по коридору; Брилла тяжеловесно трусил сзади и благоразумно делал глубокие судорожные вдохи в предвидении грядущих усилий. Кевисса обвила руками шею Фафхрда и глядела на него снизу вверх с восхищением знатока. Саман теперь дал выход двум замечаниям, которые, очевидно, приберегал для свободной минутки.

Первое, горько-саркастическое: «….если он будет сопротивляться!»

Второе, со злобой, направленной против себя самого: «Эти чертовы вентиляторы, должно быть, оглушили меня, потому что я не слышал их приближения!»

Сделав сорок гигантских шагов, Фафхрд прошел мимо ведущего наверх пандуса и свернул в более узкий и темный коридор.

За самой его спиной Брилла тихо и торопливо проговорил задыхающимся голосом:

– Этот пандус ведет в конюшню. Куда мы идем, мой Капитан?

– Вниз! – не замедляя шага, резко ответил Фафхрд. – Не паникуй, у меня есть тайник, где можно спрятать вас обоих – и еще подружку для этой маленькой зеленовласой Мамы Принца.

Потом он проворчал, обращаясь к Кевиссе:

– Ты не единственная девушка в Квармалле, которую надо спасать, и даже не самая любимая.

***

Мышелов, напрягая всю свою волю, опустился на колени и оглядел смердящую кучу, которая некогда была принцем Гваэем. Вонь была ужасающе сильной, несмотря на разбрызганные Мышеловом духи и на фимиам, которым он окуривал помещение меньше часа назад. Мышелов прикрыл всю омерзительность Гваэя шелковыми простынями и меховыми одеждами, оставив только его разъеденное чумой лицо. Единственной чертой этого лица, избежавшей явного окончательного разрушения, был узкий красивый нос, с конца которого медленно, капля за каплей, стекала прозрачная жидкость; это было похоже на звук, издаваемый водяными часами. А откуда-то из-под носа исходили непрерывные, тихие, омерзительные звуки, которые напоминали отрыжку и были единственным знаком, с достаточной достоверностью оказывающим на то, что Гваэй еще не умер совсем. В течение некоторого времени Гваэй издавал слабые натужные стоны, похожие на шепот немого, но теперь и они прекратились.