Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

Высоко подпрыгнув, он крутанулся в воздухе, и приземлился обеими ногами прямо на голову лежащего мечника. Череп мужчины громко хрустнул. Бао Цяньлин залился счастливым хохотом, сидя на корточках в луже кровавой грязи, в которую превратилась голова поверженного врага.

В этот миг, один из сражающихся — угрюмый мужчина с саблей, — пинком отшвырнул своего противника, и, шагнув к радующемуся воину, с размаху рубанул его поперек спины. Тот, истекая кровью, упал прямо на труп побежденного тибетца, и больше не шевелился. Даже в смерти, шальная улыбка не покинула лица Бао Цяньлина.

Фамильные щиты братьев Ю лязгали и скрежетали, принимая на себя тяжёлые удары «меча девяти колец». Сабля-переросток, удерживаемая свирепо скалящимся лохматым мужчиной, мелькала легким перышком, позвякивая кольцами на обухе — разошедшийся воин, низенький и не выглядящий сильным, орудовал ей так резво, что Ю Цзи и Ю Цзюй поневоле пятились под градом ударов. Их собственные клинки, более лёгкие и удобные, не могли дотянуться до врага — тот умело пользовался длиной своего оружия. Пошатнувшись от очередного с трудом заблокированного удара, Ю Цзюй быстро кивнул младшему брату, и они оба вдруг опустили щиты. Их враг довольно расхохотался, и рубанул, широко и размашисто, стремясь отсечь обе братские головы. Его тяжёлое оружие вновь зазвенело о сталь, но на сей раз, его встретили клинки сабель братьев Ю, сложенные вместе подробно ножницам. Низкорослый воин не успел опомниться, как братья слаженно шагнули вперёд, удерживая его «меч девяти колец» в сцепке клинков. Края их щитов, усаженные острыми лезвиями, врезались в шею врага с обеих сторон, и сомкнулись с громким лязгом. Лохматая голова, отделенная от тела, покатилась по земле, а Ю Цзи с Ю Цзюем вскинули щиты, и шагнули навстречу следующему противнику.

— Поглядите-ка: целая семейка мечников! — вскричал лысый крепыш, указывая на Шань Чжэна и его сыновей остриём клинка. — Славная добыча для Чжо Буфаня, Бога Меча! Ну что, брат Хун, брат Хо, повеселимся?

Стоящие рядом с ним мужчины — оба в кожаной броне, и вооруженные мечами, — молча кивнули, и вся троица бросилась вперед.

Железноликий Судья и двое его сыновей едва успели защититься от этой дружной атаки. Мечи громко лязгнули, столкнувшись в жестокой сшибке, и заплясали в быстром танце выпадов и блоков.

— Оставьте мне старого пса и пару его щенят, братья! — громогласно воскликнул Чжо Буфань, наседая на Шань Чжэна. Клинок лысого мечника со свистом кромсал воздух, пытаясь дотянуться до плоти врага. — Себе можете взять двух других шелудивых пащенков!

— Ты слишком… самонадеян, незнакомый наглец, — выдавил пожилой воин, кое-как отбиваясь от непрерывных атак Чжо Буфаня.

Тот лишь рассмеялся в ответ, и, перехватив меч двумя руками, с удвоенным усердием накинулся на противников. Шань Чжэн и двое его младших сыновей — Цзишань и Шушань, — поневоле отступали, защищаясь. Заметно было, что глава секты И-цзы-хуэй на голову превосходил старого мечника — даже с помощью двух сыновей, тот не мог переломить ход боя в свою пользу.

— Довольно игр! — вскричал Чжо Буфань, нанося широкий рубящий удар, что заставил его противников пошатнуться, принимая атаку на клинки. — Пора заканчивать с этим мусором! Брат Хун, брат Хо, вместе!

Целью своего следующего выпада лысый мечник избрал оружие Шань Чжэна. Позволив клинкам столкнуться, и сцепиться в жестком блоке, Чжо Буфань шагнул вперёд, и налег на оружие, толкая старого воина прямо на одного из его сыновей. Оба повалились на землю, сбитые с ног. Тем временем, Хун и Хо оттолкнули своих противников с не меньшей силой. На единственного из оставшихся на ногах сыновей Шань Чжэна нацелились сразу три клинка.

— Цзишань, нет! — закричал один из юных воинов, и, неловко подхватившись на ноги, встал на пути вражеских клинков.

Его меч был вскинут высоко вверх, даже и не пытаясь отразить точные удары Хо и Чжо Буфаня. Острия мечей пронзили тело юноши насквозь, окрасившись алым, но юный воин не сдался: хрипя и истекая кровью, он с размаху опустил клинок на голову Хо, раскалывая ее пополам, точно спелую тыкву. Напарник Чжо Буфаня рухнул, полуобезглавленный, а следом за ним на землю опустился героический юноша. Шань Цзишань, бледный и растерянный, кое-как отразил атаку Хуна, последнюю из нацеленных на него.

— Я убью тебя, тварь, — судорожно прохрипел Шань Чжэн, вскакивая на ноги. — Верни мне жизнь моего сына!

Пылая гневом, он набросился на главу секты И-цзы-хуэй. Тот лишь глумливо рассмеялся, без труда отражая отчаянный натиск безутешного отца, и присоединившихся к тому юношей.

— Семья Мужун здесь! — раздался вдруг громкий возглас. — Ну-ка, братья, дайте мне дорогу, и я разгоню этих крыс!

— Мужун Фу! — воодушевленно завопил Чжо Буфань. — Вот поистине знатная добыча! Исчезни, глупый старик, ты мне надоел!

Отбив меч Шань Чжэна в сторону, он пинком в живот отбросил старого воина прочь, и ринулся к небольшой группе, что окружала наследника Мужунов. Тот не оставил вызов задиристого мечника без внимания.

Мужун Фу вышел навстречу врагу с кажущейся неспешной ленцой, но вдруг, посреди очередного шага, мгновенно ускорился, на миг пропав из виду. Чжо Буфань, что несся на врага, предвкушающе ухмыляясь, и заранее замахиваясь мечом, вдруг замер на месте, будто врезавшись в стену. Наследник Мужунов, возникший перед ним словно из ниоткуда, глядел в глаза врага с безразличной скукой; точнее, он глядел в единственный целый глаз Чжо Буфаня, в котором медленно остывало удивление. Из другого, превращенного в кровавую кляксу, торчал веер молодого воина, наполовину вошедший в череп.

Выдернув свое необычное оружие из плоти мертвого врага, Мужун Фу брезгливо отряхнул его от крови и мозговой жидкости. Он с толикой удивления взглянул на замершего перед ним Чжо Буфаня, скованного предсмертной судорогой, и небрежно толкнул его в грудь. Глава секты И-цзы-хуэй рухнул, и замер без движения. Защитники Места Встречи Героев разразились восторженными криками, приветствуя успех сильнейшего их них.

Впечатляющая победа Мужун Фу вселила мало страха в сердца вторженцев. Сразу трое набросились на него, желая сразить знаменитого воителя: злобно скалящийся Хун, не намеренный прощать смерть друга, угрюмый саблист, ранее зарубивший Бао Цяньлина, и чужеземец с двухклинковым мечом.

Наследник семьи Мужун не стал дожидаться врагов: раскрыв веер лёгким щелчком пальцев, он метнул его вперёд, небрежно дернув кистью. Легконогий воин с двухклинковым оружием, вырвавшийся вперёд своих соратников, настороженно сузил глаза, и пригнулся, пропуская над собой свистящий белый круг. Лицо мужчины искривилось в