Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

постели надолго. Забота такого умелого целителя, как Соперник Яньло, ускорит выздоровление нашего главы еще больше. Нет вреда в том, чтобы отложить избрание Главы Вольных Странников, пока не выздоровеет… воин, в чьей способности нет никаких сомнений, — в голосе молодого старейшины зазвучала легкая тень насмешки.

— Господин Мужун прав! — провозгласил Цяо Фэн, входя в обеденную залу. Его голос звучал без былой мощи, но непоколебимая уверенность все так же наполняла его. — Нет времени меряться заслугами. Ляоские злодеи подбираются к границам нашей родины, и мы должны собрать силы для войны как можно скорее. Глава Вольных Странников нужен нам немедленно, а не через те дни и недели, что займет мое выздоровление. Каждое сообщество, каждая школа и секта должны подготовиться к противостоянию с киданями, собрав людей, припасы, и оружие. Подготовку нужно начинать без промедления — времени и без того почти не осталось. Чем дольше мы тянем с избранием Главы Вольных Странников, тем хуже подготовимся к войне, и тем тяжелее будут наши потери. Мужун Фу не уступает мне в силе и славе, и может возглавить нас здесь и сейчас. Я предлагаю избрать Главой Вольных Странников его, — он перевел дух, пережидая озадаченные возгласы собравшихся, и добавил:

— Я благодарен вам за поддержку, братья по клану, но сейчас не время медлить. Имена кланов и сект не будут значить ничего, если Поднебесная окажется под пятой киданей.

— Ну, раз уж глава отказывается, — проворчал Чэнь Гуянь. Цюань Гуаньцин с каменным лицом кивнул.

— Есть ли кто-нибудь еще, желающий оспорить главенство моего старшего? — громко вопросил Дэн Байчуань, ближайший соратник Мужун Фу. Ответом ему было угрюмое молчание.

— Примите мой поклон, Глава Вольных Странников, — первым высказался Цяо Фэн, и согнулся в поясе, опираясь на руку жены. Его примеру последовали все остальные.

— Замечательно, — спокойно промолвил Мужун Фу. — Слушайте мой первый наказ: всем присутствующим главам сект и кланов надлежит как можно скорее предоставить мне сведения о численности их подчиненных, и краткое описание их умений. Дальнейшие распоряжения я передам каждому из вас при личной встрече.

— Повинуемся, Глава Вольных Странников, — нестройно ответили присутствующие.

Когда все разошлись, Мужун Фу позволил себе небольшую вольность — зло стиснул зубы, и ударил кулаком по столу. Проклятый глава нищих, казалось, вознамерился превзойти его во всем — воинском умении, славе, а теперь, и великодушии. Главенство над странствующими воинами, полученное лишь с поддержкой Цяо Фэна, теперь казалось наследнику Мужунов не достигнутой вершиной, но снисходительно брошенной ему подачкой.

* * *

— Остался ли кто-нибудь ещё, Тяньши? — спросил Дуань Чжэнмин министра народных дел.

— Последний проситель, государь, — склонил тот голову, увенчанную сановнической шапкой из золотой проволоки. — Некий посланец из Сун, с вестями для семьи Дуань.

— Не для меня лично? — чуть удивился правитель. — Ладно. Пригласи его, Тяньши. Послушаем, что за новости он принес моей семье, — Ба Тяньши, далиский сы-ту, поклонился, и отдал короткую команду слуге. Тот поспешил к двери.

— Разве у семьи Дуань остались связи на реках и озёрах Сун, дядюшка? — сонно поинтересовался Инь Шэчи.

Юный воин успел десять раз пожалеть, что захотел присутствовать при обычном рабочем дне Дуань Чжэнмина — если и существовало времяпрепровождение скучнее труда далиского государя, Шэчи о таком не знал. Составление и изменение указов, прием посланцев, и, в особо сложных случаях, разбор тяжб между вельможами, уже не раз заставили юношу клевать носом. Лишь уважение к дяде жены, правителю некрупного, но все же государства, не давало Инь Шэчи устроиться поудобнее на своем стуле, стоящем рядом с троном, и задремать.

Причиной панибратских и не очень-то вежливых обращений к государю также была поглотившая Шэчи скука, но Дуань Чжэнмин, к счастью, не обижался.

— Некоторые крупные сообщества помнят моих предков, — задумчиво откликнулся правитель. — Но немногие — как-никак, несколько сотен лет прошло. Вряд ли это какой-то старый долг, или просьба об услуге — заимодавцы и близкие друзья тех Дуаней, что обитали в Ганьсу, давно умерли от старости.

— Ну, сейчас мы все узнаем сами, — протянул Инь Шэчи, усердно борясь с зевотой. — Наш проситель — вот он… хм?

Искреннее удивление, охватившее юношу, даже прогнало одолевающую его сонливость — посланец, принесший весть семейству Дуань, и в сопровождении слуги идущий сейчас к трону государя, носил знакомую Шэчи рубаху из разноцветных лоскутьев, и простой деревянный посох. Его осанка была прямой, взгляд — уверенным, а скупые движения выдавали в этом крепкого вида мужчине практика боевых искусств.

— Крупные сообщества, значит, — заинтересованно промолвил юноша. — Крупные… и, конечно же, крупнейшее из них.

— Похоже, ты прав, Шэчи, — с лёгким удивлением ответил Дуань Чжэнмин. — Что ж, послушаем, какие новости нам принес посланник Клана Нищих.

Воин крупнейшего клана Поднебесной остановился перед троном, и, следуя подсказке слуги, опустился на колени, и земно поклонился. Когда государь Да Ли милостиво разрешил ему встать, мужчина заговорил.

— Я — Линь Чжитай, воин аньхуэйской ветви Да И славного Клана Нищих, — без малейшего стеснения промолвил он. — От имени доблестного Цяо Фэна, нашего главы, мой старейшина, господин Цзян, шлёт тебе поклон и пожелание доброго здравия, государь, — он согнулся в поясном поклоне. Дуань Чжэнмин благосклонно кивнул.

— Увы, я принес вам дурные вести, — продолжил Линь Чжитай. — Империя Ляо затевает новое вторжение в Сун, и наш глава, всеми силами стремясь помочь простому люду, собирает странствующих воинов, идущих праведным путем, чтобы отбить врага. Вы, государь… — он смущённо запнулся, на мгновение умолкнув, но все же собрался с мыслями. — Семейство Дуань известно своими справедливостью и великодушием, и глава Цяо надеется, что вы не оставите великую Сун в это тяжкое время. Наш клан, и лично его глава, приглашают вас на собрание вольных странников в Гунсяне, для обсуждения того, как лучше противостоять киданям.

Он достал из наплечной сумы небольшой конверт из дешёвой жёлтой бумаги, запечатанный сургучом, и передал его стоящему рядом слуге. Тот, со всеми предосторожностями вскрыв письмо, тщательно осмотрел и даже обнюхал его в поисках ловушек, и лишь затем поднес государю. Дуань Чжэнмин наскоро проглядел тонкий лист, исписанный ровными столбиками иероглифов.

— Ты, верно, устал с дороги, — благодушно обратился он к нищему. — Слуги накормят тебя, и устроят на ночь. Отдохни как следует перед обратным путем — он будет долгим.

— Какой