Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

высокая мораль рассматривалась как служение американским интересам, что является политически выигрышной комбинацией для внутреннего консенсуса и поддержки. Когда Соединенные Штаты поддерживают тех, кто сопротивляется тоталитаризму, мы делаем это не только из нашей исторической симпатии к демократии и свободе, но и, во многих случаях, в интересах национальной безопасности...". Во многих частях мира у нас нет иного выбора, кроме как действовать, как по моральным, так и по стратегическим соображениям".

 

Хотя представители администрации Рейгана время от времени заявляли, что их заслуга в том, что они остановили советский экспансионизм, разумеется, после Афганистана в самом конце 1970-х годов не было случаев прихода к власти режимов, поддерживаемых Советским Союзом, а тем более прямых или косвенных советских интервенций, и не было никаких признаков того, что они будут иметь место - независимо от того, какой была арне1иканская администрация или политика. Несмотря на то, что Шульц все еще приписывал себе некоторые заслуги в увеличении американской мощи и злодеяний, актуальным изменением было то, что Шульц справедливо отметил как "новое явление, которое мы наблюдаем во всем мире - народные восстания против коммунистического господства".

Суть "доктрины Рейгана", как сказал президент Рейган два года спустя (когда он также впервые признал ее "доктриной"), заключалась в "помощи демократическим повстанцам в их борьбе за самоопределение и права человека в их собственных странах" - доктрина для ведения "региональных конфликтов" в странах третьего мира. И он упомянул о ее применении в Афганистане, Никарагуа, а затем в Анголе ("самое последнее расширение этой политики"). И все же он по-прежнему называл ее более широко, не только как попытку выйти за рамки "сдерживания", но и как стремление к "перспективной стратегии мировой свободы". Как он сказал в другой речи, его администрация "объявила главной целью американской внешней политики не только предотвращение войны, но и расширение свободного господства...". И именно поэтому мы [оказываем] помощь борцам за свободу, которые сопротивляются навязыванию тоталитарного правления в Афганистане, Никарагуа, Анголе, Камбодже и других странах".

Еще одной новой чертой доктрины Рейгана стало обоснование косвенного или даже прямого американского военного вмешательства в региональные (или гражданские войны) конфликты в странах третьего мира на основании "неотъемлемого права на индивидуальную и коллективную самооборону против агрессии - агрессии, подобной той, которую совершили Советы в Афганистане, Джикарагуа в Центральной Америке и Вьетнам в Камбодже". Джикарагуа в Центральной Америке и Вьетнамом в Камбодже". Этот аргумент был сомнительным и был отвергнут Международным судом в деле о минировании американцами портов Никарагуа в 1984 году, но его продолжали утверждать.

Доктрина Рейгана в теории была шире, чем на практике. Правые идеологи подчеркивали это, призывая оказывать американскую помощь оружием не только "борцам за свободу" в Никарагуа, Афганистане и (с 1986 года) Анголе, но и в Мозамбике и Эфиопии. Однако администрация ограничила серьезную поддержку Афганистаном, Никарагуа и Анголой. Даже в Камбодже помощь была мудро ограничена ввиду слабости неком...

 

Мунистические повстанческие силы и их союз с жестокими "красными кхмерами"; помощь Камбодже (тогда называвшейся Кампучией) была инициативой Конгресса, а не администрации. Определенно, не было никакой склонности предоставлять помощь в рамках "перспективной стратегии мировой свободы" оппозиции против какой-либо из правых диктатур, которые поддерживали нормальные или даже благоприятные отношения с Соединенными Штатами.

В одном важном случае, на Кубе, доктрина Рейгана хранила молчание, а политика отрицательно относилась к любым попыткам вновь разжечь повстанческое движение (как это было сделано в начале 1960-х годов). Это было поразительное изменение, по крайней мере, риторики по сравнению с доктриной Хейга.

Два аспекта глобализма доктрины Рейгана в том виде, в котором она была заявлена, вызвали беспокойство в Москве. Во-первых, это возможное применение доктрины и американской тайной поддержки оружием повстанцев в Восточной Европе. Хотя этот вариант действий никогда серьезно не рассматривался, и никаких повстанцев не было, советские (и некоторые восточноевропейские коммунистические) лидеры были обеспокоены. В конце концов, Рейган и Шульц ссылались на доктрину в глобальных терминах - поддержка США сил, борющихся за свободу "везде", "на всех континентах" - и никогда не уточняли условия, при которых Соединенные Штаты считали вооруженные действия законными. Самое зловещее, что Восточная Европа и даже сам Советский Союз не были исключены из цели повсеместной свободы; более того, в ключевой речи Шульца, запускающей доктрину Рейгана, например, они даже были включены: "Мы должны поддерживать силы свободы в коммунистических тоталитарных государствах" - "так же, как мы хотим свободы для людей в любом другом месте". Более того, он подчеркнул, что "Соединенные Штаты никогда не примут искусственного разделения Европы на свободную и несвободную". Конечно, большинство, хотя и не все, другие признаки указывали на то, что Соединенные Штаты не собирались идти дальше политических средств во "втором мире". Сегодня кажется непримечательным, за исключением того, что они были прозорливы, занять принципиальную позицию в отношении свободы стран Восточной Европы. В середине 1980-х годов, в сочетании с двусмысленным определением американского понятия коллективной самообороны как оправдания тайных поставок оружия повстанцам против правительств, признанных Соединенными Штатами (таких как Никарагуа), такие аме1иканские политические заявления, скорее, не способствовали достижению провозглашенной цели, чем затрудняли работу советского лидера, стремящегося предоставить свободу выбора в Восточной Европе, как это делал Михаил Горбачев в последней половине 1980-х годов.

Горбачев и советское руководство на самом деле не верили, что Соединенные Штаты намеревались попытаться разжечь вооруженные мятежи в Советском Союзе и Восточной Европе. Но их второе опасение было верным: они действительно рассматривали доктрину Рейгана (или американскую политику "неоглобализма", как они обычно ее называли) как направленную не только против режимов в Афганистане, Никарагуа, Анголе, Эфиопии и Камбодже, но и против Советского Союза. Можно было бы привести множество опубликованных источников о реакции Советского Союза, но сейчас доступен гораздо более авторитетный секретный документ ЦК от середины 1986 года

способным из архивов.

Неоглобализм" сейчас - это в основном страны третьего мира, аховее всех тех, где существуют прогрессивные режимы, его острие на практике направлено против Советского Союза и социализма в целом". Доктрина Рейгана рассматривалась как имеющая своей реальной целью "не только остановить распространение и укрепление позиций социализма в мире, но и "истощить" СССР и его союзников, измотав его в конфликтах в различных регионах мира".

Большинство действий, предпринятых Соединенными Штатами в рамках доктрины Рейгана, за исключением упоминаний о ней в речах, были, по крайней мере, первоначально, а в некоторых случаях и в значительной степени, тайными. Позже действия Конгресса (особенно в отношении поддержки никарагуанских контрас) стали предметом широких общественных дебатов. Но многие действия держались в секрете, хотя в