Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

думал об этом. Но Алиса сидела тихо, внимательно наблюдая за уроком. Вообще-то всё было, как и в её классе, так же читали, писали, разговаривали на двух языках. А вон те трое и ещё двое, да, настоящие индейцы, с длинными волосами, но без перьев, и одеты как в книжке. Из-за Эркина Алиса украдкой следила за ними. Интересно и немного страшно. Но с Эриком она ничего не боится, он такой большой и сильный, сильнее всех. А они не страшные, не очень страшные.

Её взгляд тревожил и немного… подхлёстывал остальных. Все чувствовали себя напряжённо, неловко. Пожалуй, только Эркин сидел спокойно, привычный к тому, что Алиса рядом, хотя и ощущал общее напряжение. А Тима вообще ничто не могло вывести из равновесия.

Когда прозвенел звонок и Громовой Камень разрешил выйти на перемену, Эркин посмотрел на окно.

– Дождь кончился. Пойди погуляй.

– Ну-у, ну, Эрик…

– Иди, – твёрдо сказал Эркин.

Алиса вздохнула и посмотрела Громового Камня. Тот улыбнулся ей, но она поняла, что надо уйти. И в самом деле, дождя уже нет, а просто так сидеть на уроке скучно. Она вежливо попрощалась на шауни и пошла к двери. Эркин встал и вышел следом.

Вдвоём они спустились в вестибюль, и Эркин помог ей справиться с ботиками, проверил, как она застегнула курточку и поправил шапочку.

– Если замёрзнешь, подожди меня здесь, ладно?

– Ладно, – вздохнула Алиса. – Эрик, а почему мне с тобой нельзя? Я тебе мешаю?

Эркин улыбнулся своей «настоящей» улыбкой.

– Мне нет.

И Алиса улыбнулась в ответ.

Когда он возвращался в класс, все пятеро индейцев курили в коридоре. Одинокий Волк насмешливо скривил губы.

– Как дела, нянька?

Спросил он по-русски, и Эркин, твёрдо помня услышанное когда-то от Жени, что отвечать надо на том языке, на котором спросили, ответил по-русски.

– Дурак. Это моя дочь.

– Видно, кто-то сильно бледнолицый постарался и на тебя скинул.

Это было сказано уже на смеси русского и шауни, но Эркин понял. Такого он не то что в лагере или здесь, да в Джексонвилле, в Цветном квартале ему тогда не заикнулись, не намекнули. Он быстро шагнул вперёд.

– Н-ну! – угрожающе выдохнул Эркин.

– Идите в класс, – остановил его голос Громового Камня.

Звонка ещё не было, но курильщики тут же загасили сигареты и подчинились приказу.

Эркин и Одинокий Волк остались стоять: каждый не хотел первым повернуться спиной. Громовой Камень закрыл за вошедшими дверь и подошёл к ним.

– В чём дело?

Не подчиниться было нельзя и на второй вопрос Громового Камня:

– Кто прав?

Одинокий Волк опустил голову и ответил:

– Он.

Громовой Камень кивнул.

– Уг. Идите в класс.

На этот раз они подчинились.

Обычно на втором уроке беседовали, рассказывали и переводили легенды, разные истории, и тут, конечно, Тиму и Эркину с Андреем приходилось непросто из-за множества новых слов, но сегодня Громовой Камень заставил их снова писать прописи. Нудная, требующая внимания работа. Работали, не поднимая голов и уже ни о чём постороннем не думая.

И когда прозвенел звонок, их ещё задержали, объясняя домашнее задание. Едва Громовой Камень закончил, Тим вскочил, и на ходу закладывая книги и тетради в сумку, попрощался и вышел. А остальные чего-то медлили.

– Перо Орла, – вдруг сказал Громовой Камень, – рядом с вами живут семинолы, так?

– Да, кутойс, – недоумевающе кивнул Перо Орла.

– И ты знаешь их язык?

– Да, кутойс.

– Как на языке семинолов сказать, – и по-русски: – Сирота, остаться сиротой?

– Не знаю, кутойс.

Двукрылый кивнул, а Маленький Филин смущённо покраснел и сказал:

– Мы с семинолами в одном стойбище живём, и ещё сиу, две семьи. У них тоже… нет такого слова.

Громовой Камень перевёл взгляд на Медвежонка. Тот кивнул.

– Да, кутойс, я знаю апачи и кри, у них нет такого слова.

Одинокий Волк стал даже не красного, а тёмно-багрового, почти бурого цвета, а Громовой Камень безжалостно добивал его.

– Ни в одном нашем языке нет такого слова. Могут погибнуть родители, другие родственники, но сирот нет.

Он посмотрел на Эркина, проверяя, всё ли тот понял: разговор шёл на шауни, только «сирота» по-русски. Эркин кивнул, показывая, что понял. И сказанное, и оставшееся непроизнесённым.

– А теперь идите.

– Ты остаёшься, я ухожу, – попрощались они положенной фразой и ушли.

В вестибюль они спустились молча, и индейцы сразу ушли – они своих кожаных курток-рубашек не снимали – спрятав книги и тетради от дождя за пазуху, а Эркин забрал с вешалки свою непромокаемую куртку и сумку с вещами Алисы. Та так увлеклась игрой в щелбаны с внуком гардеробщицы, что её пришлось чуть ли не выковыривать из-за стойки.

– Алиса, пошли.

– Ну, Эрик, мне ещё чуть-чуть до сотни осталось.

– Тебе или ему? – улыбнулся Эркин. – Запомни счёт, потом доиграете.

– Понял? – строго спросила Алиса у белобрысого мальчишки. – В понедельник доиграем.

Гардеробщица уже принимала плащи и пальто у пришедших в кино на дневной сеанс, и ей было не до детей. Эркин проверил, как Алиса одета, ещё раз поправил ей шапочку, и они вышли.

Дождя не было, но в воздухе стояла водяная пыль, и опавшая листва не шуршала, а чмокала и чавкала под ногами. Серое низкое небо и кружащиеся, опадающие на землю листья. Как ни крутится, а всё равно упадёт Ярко-жёлтый листок зацепился за меховой воротник курточки Алисы. Эркин отцепил его и дал Алисе.

– Какой красивый! – обрадовалась она. – Давай маме отнесём.

– Давай, – согласился Эркин.

– И ещё наберём.

– Хорошо.

Они шли не спеша, и Алиса ловила кружащиеся в воздухе листья. Не с земли же подбирать, они там мокрые и затоптанные, а эти можно высушить, им Нина Викторовна говорила, как это правильно сделать, и будет красивый букет.

Эркин охотно с этим согласился и предложил сделать крюк и пройти через берёзовую рощу. Сами листья и букеты его мало интересовали, но вот чем позже они придут, тем больше времени у Жени для отдыха.

Царьград

Андрей вздрогнул и очнулся. Судя по часам, вырубился он минут на семь, не больше, но и этого ему вполне хватило. Так, теперь что? Моряка, понятно, что и след простыл, ну да, вещей у того, тоже понятно, что не было, а вот его… всё на месте. Андрей достал сумку и стал собираться. Побриться он уже не успеет, да вроде и незачем, не так уж быстро он обрастает, это у Фредди щёки к вечеру синели, а наутро уже щетина сильно заметна. Так что, укладываем всё. Деньги? Ага, от газеты листок оторвём и свёртком на дно, между вещей, чтоб в любой давке не