Сложенный веер - Сильва Плэт

— Я не делал ему ничего, правда. У него просто болит — вот здесь.

И показывает издали на кончики крыльев, нерешительно протягивая пальцы, словно боится, что Прайд врежет ему по рукам.

Прайда прошибает холодный пот. Заботливый и опытный старший друг! Можно или нет было догадаться, что у малыша раз в полгода должно случиться альцедо? Я надеюсь, что хотя бы не первое. Первое — это очень больно и страшно, это нужно переживать на коленях у родителей или под заботливыми руками лучшего друга. А не вдали от дома, в компании профессионального убийцы и еще большего малолетнего неумехи, чем ты сам.

— Неро, ты меня слышишь?

Кивок, что-то неясное сквозь стиснутые зубы.

— У тебя раньше такое было?

Еле заметное отрицательное движение головой.

— Ты понимаешь, что это альцедо?

Еще один кивок, сопровождаемый слабым стоном. А Прайд уже чувствует, как на руки из-под плаща сочится густое, липкое, теплое.

— Ты можешь перевернуться на живот?

Никакой реакции.

— Неро, я должен перевернуть тебя на живот и пойти поискать набор для альцедо.

Снова реакции ноль. Малыш просто оглушен навалившейся на него болью. Не может быть, чтобы он ничего не чувствовал заранее. Должно было, по крайней мере, неприятно покалывать то тут, то там, головокружение, слабость в ногах должны были накатывать. Он, точно, замечал, но не придавал значения. А я не научил его, идиот.

— Прайд, Прайди! — Холли тянет его за орад. — Давай я обезболю его, а? а то он что-то совсем…

Прайд с негодованием отталкивает мальчика.

— Даже приближаться к нему не моги со своими варварскими месивами! Чтобы у него потом крылья совсем отсохли?

— Зачем «месиво»? — в глазах у Холли искренняя обида. — Я так.

— Как так?

— Сам. А потом дам немножко блутена. Папа не рассердится.

В голове у Прайда вдруг проясняется. Ну да, конечно. Это только на первый взгляд Холли похож на чистокровного аккалаба. Под орадом у него — блутеноприемники, такие же, как у отца. А в голове — такой же механизм уничтожения и подчинения, как у всех хортуланцев — ментальный кулак, бьющий без промаха.

— Сначала блутен, — решается Прайд. — Сначала, слышишь? Сначала ты дашь ему немного блутена, а потом займешься своими колдовскими штучками. И без фокусов. А я пошел за набором. Если когда я вернусь, я обнаружу, что ему стало хуже…

Лицо у него в этот момент выглядит действительно угрожающим, и Холли, не дожидаясь конца фразы, согласно кивает.

— То-то же, колченогий, — бормочет про себя Прайд, во всю прыть вылетая из зала. Попасть в кладовую, где хранятся «аккалабатские штучки», как выражается император Хорт, без Синта не получится. Слава прекрасной Лулулле, каракатица нынче инспектирует свои генетические лаборатории, значит, Синт, скорее всего, скучает в библиотеке. Так и есть: вон пригорюнился у окошка, ждет не дождется своего любовничка.

— Синт!

— Прайди? Чего тебе?

— Открой кладовую, — выдыхает Прайд.

Синт может быть тысячу раз любовником императора Хортуланы, но он не перестает при этом быть сыном лорд-канцлера Аккалабата. Одного взгляда на Прайда для него достаточно, чтобы не задавать больше вопросов. Равнодушный ленивец, тупо валяющийся в кресле и обрывающий листья с какой-то экзотической орхидеи (явно императорский подарочек своему милому), превращается в самое деятельное существо во Вселенной. Главное — он не задает вопросов. До той самой минуты, когда ящичек с набором для альцедо оказывается в руках Прайда.

Синт моментально теряет интерес к происходящему, засовывает руки в карманы орада, вяло интересуется:

— Вот оно что. А у меня нельзя было взять? Неслись сломя голову. Я ключ чуть не погнул второпях.

— Я не подумал, — только сейчас Прайд соображает, что да, помимо этого набора, они же везли запас снадобий и расчесок для Синта (лорд-канцлер сказал «для Синта и Элли», но всем было все понятно). — Забыл, что ты чешешься. Думал, что тебе теперь ближе нательная живопись.

Не замедляя шага, Синт скашивает глаза на чудовищную татуировку, украшающую его правое плечо.

— А что? Мне даже нравится.

— Тебе или Хорту? — Прайд не в силах сдержаться.

— Нам обоим. И не лезь не в свое дело, понял?

Больше всего в этот момент Прайду хочется швырнуть набор для альцедо под ноги и объявить, что вычесывание шестилетних мальчишек тоже не его дело и пусть они разбираются сами как хотят. Но вместо этого он проглатывает оскорбление и засовывает продолговатый ящичек плотнее под мышку. Неро плохо, и все остальное сейчас значения не имеет. Следующая реплика Синта, однако, полностью выбивает его из колеи.

— Расчесывать, разумеется, должен Холли. Ты постоишь рядом, покажешь ему, что и как. Сам не прикасайся. У вас и так слишком близкие отношения.

— У кого у нас? — до двери в тренировочный зал осталось всего несколько шагов, но точки над i нужно расставить немедленно.

— У вас с Неро. Думаешь, я не вижу? Если ты еще его вычешешь, нам не удастся… как бы точнее выразиться? Развернуть его в сторону Холли. Он просто не будет воспринимать его как потенциального партнера. На твоем-то фоне, — мрачно усмехается Синт.

Вместо того чтобы взяться за ручку двери, Прайд упирается головой в притолоку.

— Синт, так нельзя, — тихо говорит он. — Неро сам должен выбрать. Иначе это будет… как изнасилование. Как ты и Элли.

— Меня никто не насиловал.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Нет.

Синт стоит совсем близко, и Прайди чувствует, что от него пахнет духами. Чужой, возбуждающий запах.

— Ты можешь презирать меня, Прайд. Можешь ненавидеть. Но это случилось по доброй воле. Он предложил мне полетать и…

— Мы говорим не о тебе, а о Неро. И, находясь на Хортулане, как ты можешь быть уверен, что делаешь что-то по доброй воле? Не будь наивным, Синт.

— Я просто знаю, что сам этого захотел.

Нет, с ним бесполезно спорить. Но не будет же он силой отбирать у меня щетки? Пусть только попробует, и я раскрою ему череп! По-моему, он это знает. Прайд нажал на ручку двери. В зале почти ничего не изменилось, только Неро лежал теперь на животе на расстеленном на полу ораде, а Холли сидел у стены, поджав под себя коленки и устремив взгляд на черные всклокоченные крылья, из которых струйками сочилась кровь вперемешку с…

— Святая Лулулла! — прошептал Прайд. — Синт, что это?

— Гной. Воспаление перьевых гнезд. От здешнего пепла. Он забивается в поры, в малейшие трещинки на ости, а когда начинается линька и перья расшатываются в своих гнездах, то и туда. Начинается воспаление. У меня так было. Первые два альцедо на Хортулане. Обычную линьку после этого я мог бы переносить без анестезии. Потом Хорт придумал лекарство. Точнее, велел, и его ученые придумали. Я все-таки схожу за своим набором.