Небеса Перна - Энн Маккефри

Олдайв позволил себе хмыкнуть и медленно слез с высокого стула. Если бы у него была нормальная здоровая спина, если бы его позвоночник не был искривлен, он был бы очень высоким человеком: ноги у него были длинные и ровные. Однако искривление позвоночника вызвало кособокость и, как следствие этого, хромоту. Что, впрочем, было почти незаметно: пришлось только слегка увеличить высоту одного каблука.

— Столь многим требуются умения и мастерство мастера Морилтона, — проговорил он, жестом обведя шкафы, заполненные причудливыми стеклянными сосудами, созданными мастером-стеклодувом специально для целительских целей.

— И, конечно, начинать следует с цехов целителей, — язвительно проговорила Шарра, — особенно учитывая то, что Конклав единогласно — в кои-то веки! — проголосовал за то, что цех целителей имеет приоритет в этом вопросе. Нас заботят проблемы здоровья и благополучия всех людей, а не только новые технические игрушки, без которых мы прекрасно обходились двадцать пять сотен Оборотов.

Хотя Олдайв и был совершенно согласен с Шаррой, он взглянул на нее с легким упреком и направился через обширную залу к столу, на котором стоял кувшин с теплым кла. Кто-то принес поднос с едой; откинув салфетки, он заметил, что порции были более чем щедрыми. Когда же все это принесли? Мясные колобки все еще теплые. Определенно, нельзя так сосредотачиваться на работе, что перестаешь что-либо замечать…

— Кто-то принес еду, — сообщил он Шарре.

— Ах, да, мне надо было вам об этом сказать, — с раскаянием проговорила Шарра, встав со стула и присоединяясь к старому мастеру. — Но я хотела сперва закончить с этими предметными стеклами…

Она налила им обоим по кружке кла.

— О, работа идет просто прекрасно, моя дорогая Шарра, — уверил ее Олдайв, надкусывая мясной колобок. — Это, — он обвел рукой залу, — наше достижение. Морилтон уже обдумывает, не выделить ли один из своих цехов полностью под обеспечение нужд целителей.

Он взглянул на стол с микроскопом, при помощи которого изучал так и не опознанный образец вируса; потом поднял руку, призывая Шарру к молчанию: ему послышался странный звук, нарушивший тишину штаб-квартиры.

Шарра прислушалась.

— Кажется, кто-то разбил стекло. Кто-то бьет стекло! Она поспешно поставила кружку на стол и, вскочив,

бросилась к дверям. Когда она распахнула створки, шум зазвучал гораздо отчетливее — и гораздо ближе. Слишком близко.

«Мийр, Талла!» — мысленно крикнула она, зовя своих файров.

— Что случилось? Что происходит? Что, какой-то неуклюжий подмастерье безобразничает?.. — воскликнул Олдайв.

Несмотря на увечье, Олдайв умел двигаться очень быстро, но Шарра, бросив взгляд вправо, поспешно толкнула его назад в зал и, захлопнув дверь, закрыла ее на задвижку.

«Рут’!»

Белый дракон, должно быть, спал в компании файров неподалеку от Руаты, но он откликался на мысленный зов Шарры, где бы ни находился. Прямо перед ней из воздуха вынырнули Мийр и Талла, разинув рты, готовые отчаянно заверещать, но жесткий приказ Шарры заставил их молчать.

— Я не знаю, кто это, Олдайв, — понизив голос до шепота, проговорила Шара, — но в кладовой люди, и они крушат там все так, будто уверены, что их никто не услышит.

Встревоженный мастер-целитель снова попытался покинуть зал, но Шарра удержала его за руку.

— Здесь не должно быть никого, кроме нас, — мрачно проговорил мастер.

Он отпустил всех, вплоть до младших подмастерьев, чтобы они могли всласть отпраздновать последний день Оборота.

— Однако же кто-то здесь есть! — Глаза Шарры метали молнии.

Поколебавшись, она все-таки приоткрыла дверь, за которой все еще слышались звуки бьющегося стекла. Высокое окно лаборатории заслонила тень. Шарра усмехнулась:

— Думаю, нам удастся кое-что сделать!

Олдайв задохнулся от волнения, увидев белое тело дракона и распахнутые крылья, почти касавшиеся стекла. Глаза Рут’а горели красно-оранжевым огнем тревоги.

«Рут’! — воскликнула Шарра, ощутив огромное облегчение оттого, что он так быстро пришел на ее зов. — Скажи файрам холда, чтобы они напали на тех, кто сюда ворвался!»

Ящерки-файры относились к белому дракону Рут у с крайним почтением и уважением и подчинялись ему беспрекословно. Шарра мысленно «показала» Рут’у со всей возможной отчетливостью то, что успела разглядеть. Мийр и Талла коротко чирикнули и пропали. Спустя всего несколько секунд Шарра и Олдайв услышали громкие вопли, гневное верещание файров, крики боли и грохот.

Открыв дверь достаточно широко, чтобы можно было видеть происходящее в коридоре, Шарра выглянула наружу. Множество огненных ящериц штурмовали кладовую.

Затем стая разделилась на несколько групп, которые с гневными криками разлетелись по всем этажам цеха.

«Здесь несколько групп чужих: они бросают и бьют вещи, — сообщил ей Рут’. — Это неправильно. Драконы Форта уже в пути».

Шарра и Олдайв наблюдали за происходящим с порога лаборатории. Файры выгнали из кладовой четверых. С других этажей тоже доносились крики боли. Олдайв застонал: происходящее причиняло ему почти физические страдания.

— Они еще пожалеют о том, что им вообще пришла в голову эта мысль! — гневно говорила Шарра, когда они шли из лаборатории. — Еще как пожалеют!

— Я никогда не думал о… вторжениях, когда мы строились здесь, — пробормотал Олдайв, горестно качая головой, словно никак не мог поверить в то, что произошло. Он так гордился своим новым цехом, его чудесным оборудованием, его просторными залами… Место, где раньше размещался цех целителей, было защищено лучше: оно находилось между Домом арфистов и Форт-холдом. Однако в цехе целителей обычно работало такое множество людей, что, как правило, никто из чужаков не мог проникнуть сюда незамеченным.

Шарра первой добралась до кладовой. Здесь стоял запах разлитых жидкостей и настоев, но она словно и не замечала этого, ошарашенно глядя на пустые полки, сорванные с петель двери кабинетов и осколки разбитого стекла, которыми был усыпан весь пол. Даже мраморные рабочие столы были расколоты. Шарра поспешно захлопнула дверь: щадя чувства мастера Олдайва, она не хотела, чтобы он видел все это.

— Все разрушено, — напряженным голосом проговорила она; крики и вопли, доносившиеся с нижних уровней, были для нее страшным подтверждением того, что этими разрушениями дело не ограничится.

Файры выгнали непрошеных гостей из цеха, где те и застыли в ужасе, увидев с дюжину драконов, распахнувших крылья так, что они создавали неприступную преграду. — Глаза драконов горели гневным красным огнем. Над головами людей кружили другие драконы, чьи крылья бросали на площадь перед цехом густую тень, казавшуюся зловещей. По скальному каньону разносился грохот барабанов и крики: подкрепление было уже в пути. Перепуганные вандалы сгрудились в кучу; их одежда была разорвана когтями файров, окровавленными руками они прикрывали лица, пытаясь защититься от яростно нападавших огненных ящериц. Дракон по природе своей не мог причинить вреда человеку, но у файров таких ограничений не было, а потому они яростно атаковали любого, кто решался хотя бы пошевелиться.