Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - Емельянов

за исключением пары стульев, стоящих прямо по центру. Хопкинс вышел чуть вперёд, правым плечом закрывая Гермиону. Она хмыкнула.

— Хопкинс, я не нуждаюсь в опеке. Здесь чисто.

— Это не опека, а меры предосторожности. Вдруг сейчас вылезет Химера, и ты бросишься на неё, размахивая палочкой и выкрикивая Бомбарду. Я ебал наблюдать такую картину ещё раз, — он закончил своё предложение уже в дверном проёме, подставляя два пальца ко рту, демонстрируя своё явное отвращение к той ситуации.

Хопкинс — настоящий придурок. Он редко фильтрует выражения, слишком импульсивный, несдержанный и самоуверенный. Это делает его хреновым подчинённым. Но когда дело доходит до реальной опасности, он первый, кто ринется на помощь, каким бы ублюдком он не был.

Пусть у Уэйна слишком длинный и грязный язык — Гермиону это ничуть не трогает.

Они подошли ко второй двери. Гермиона аккуратно нажала на ручку, чтобы щелчок был как можно тише. Она задержала дыхание. Здесь было темно. Очень темно.

Она протянула левую руку, хватая Хопкинса за рукав, чтобы он подошёл ближе и осветил пространство. Мрак был настолько густой, что света хватало лишь на метр вперёд.

— Держись рядом, — слишком тихо, почти одними губами, но так, чтобы Хопинкс сумел разобрать слова.

— Есть, босс, — дурацкая ухмылка расползлась по его лицу. Гермиона скривилась. Ну, придурок.

Они сделали несколько шагов вглубь комнаты, навострив уши, ловя каждое колебание в воздухе. Было тихо. Слишком, подозрительно, чересчур тихо.

Гермиона резко повернула голову вправо, затем влево, затем повернулась вокруг своей оси. Звуков не было, но она чётко улавливала чьё-то присутствие. Кажется, Хопкинс тоже это почувствовал, потому что его руки сильно напряглись, а костяшки на руке, в которой он держал палочку, побелели.

Мимолётный шум пронёсся где-то сверху. Они оба подняли головы, всматриваясь в темноту. На несколько минут стало снова тихо. Было слышно только их дыхание.

Гермиона была накалена. Каждый нейрон в организме был готов передавать нервные импульсы в мышцы. Быстро выброшенный в кровь адреналин разбудил чёрную жижу. Она уже начинала бурлить, заводиться, входить в азарт, но Гермиона не должна была позволить этому произойти.

Она чувствовала, что может это контролировать. Потому, сделав пару глубоких вдохов, она смогла на какое-то время утихомирить Тьму.

Резкий звук снова повторился, но теперь он доносился из каждого угла. Вокруг них. Над головами, возле ушей, даже перед лицом.

Хопкинс засуетился, нервно оборачиваясь из стороны в сторону. Но света обычного Люмоса было недостаточно, чтобы рассмотреть происходящее вокруг.

— Люмос Максима!

Яркий шар вылетел из древка на несколько секунд полностью освещая пространство. В этот самый момент сотни, а то и тысячи мелких существ замельтешили в воздухе, громко хлопая крыльями, издавая такой неприятный писк, что барабанные перепонки готовы были лопнуть от напряжения. Эти маленькие твари перемещались в воздухе слишком быстро. Они врезались в тело, щипали за открытые участки кожи и хлестали крыльями по лицу. Одно из них крепко ухватило Гермиону за правую кисть, впиваясь в основание большого пальца острыми маленькими зубами. Грейнджер зашипела, стараясь сбросить существо с руки, но оно ухватилось только сильнее, сжимая свои челюсти вокруг плоти.

Хопкинса атаковали с большей силой, потому что он держал источник света. Хоть он выронил палочку, которая теперь валялась и светилась у его ног, существа бросались на него, как пираньи на мясо.

— Иммобилюс! — у Гермионы не было возможности достать палочку из кобуры. Так что, воспользовавшись суматохой вокруг, она взмахнула кистью, и всё вокруг застыло.

— Ебучие докси! — выругался Хопкинс.

Вокруг них парили обездвиженные лохматые паразиты с жёсткими блестящими крыльями. По виду они напоминали маленьких человечков, но покрытые чёрной шерстью и с двумя парами ручек и ножек.

Гермиона оторвала от своей руки маленькое существо и, опомнившись, схватила левой рукой волшебную палочку. Место укуса сильно чесалось и пекло.

— Не знал, что ты амбидекстр, — Хопкинс изогнул губы, опустив краешки вниз. — Хорошо сработано. Чёртовы твари чуть не выцарапали мне глаза.

Грейнджер ничего не ответила. Она осмотрела помещение, прикидывая, сколько здесь могло быть этих существ, достала из скрытого кармана пергамент и записала данные, пометив их цифрой один.

Они покинули эту комнату, наколдовав огромную клетку и отлевитировав туда всех докси, что там были, оставляя работу для отдела контроля магических существ. Для начала это было даже весело. Гермиона ожидала каких-то злобных привидений или бесов. Но никак не домашних паразитов.

* * *

Теренс и Маклагген уже ждали их возле следующей развилки. Они доложили Грейнджер, что также наткнулись на стаю докси, но сумели их обезвредить. В остальном не было больше ничего найдено. Гермиона кивнула, и теперь группа в полном составе отправилась дальше.

Они осмотрели уже большую часть комнат и коридоров, также разделяясь по парам, когда возникало очередное разветвление. Везде было пусто, мрачно и по большей части пыльно. Ситуация очень разнилась с нижними этажами.

Гермиона немного выбилась вперёд. Она всё так же держала палочку в левой руке — правую начинало жечь сильнее.

Когда мужчины дошли до большого холла, больше напоминающего общую столовую, они окликнули Гермиону, чтобы та вернулась. Грейнджер уже успела заглянуть туда, но ничего, кроме витающей в воздухе грязи, не нашла.

— Хопкинс? — она подошла к группе ближе, вопросительно изгибая бровь и заглядывая внутрь. — Здесь чисто, я проверила.

— Осмотрим ещё раз? Зал слишком большой. — он, не дожидаясь ответа, ступил внутрь. Остальные последовали за ним.

Гермиона не сопротивлялась. Они заглянули в каждый угол, под каждый стол и стул, даже вазы переворачивали в поисках чего бы то ни было. Но ничего не нашли.

Уже на выходе, когда её группа почти покинула помещение, Гермиона услышала тихий, еле уловимый смех в дальнем углу. Такой жуткий.

Она резко развернулась в сторону звука, прищуривая глаза, чтобы суметь разглядеть хоть что-то. Но все уже вышли, и света совсем не стало.

Грейнджер зажгла Люмос и вытянула палочку перед собой. Смех повторился. Тогда у Гермионы даже кровь в жилах застыла, потому что этот смех был эхом её самого мерзкого прошлого. Это звук, который издавали только психически больные люди. Люди, для которых убийство — очередная забава. Она сглотнула. Всё, что ей было нужно, это позвать остальных, активировать передатчик, сделать хоть что-то. Но страх заковал её. Связал по рукам и ногам. Сдавил шею, прекращая доступ кислорода.

Из дальнего угла показалась тень. Очертания были слишком размытые, чтобы понять, кто перед ней стоит. Но Грейнджер не нужно было видеть. Она и так знала, что в тёмном углу стоит Беллатриса.

Слюна во рту стала слишком тягучей. Настолько, что невозможно