Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

Выпить от души Алиса позволяла себе лишь тогда, когдаучастники тусовки расходились по домам. И то не всегда. Иногда новые знакомыепредлагали продолжить вечер в другом ресторане, и Виноградова ехала с ними. Вэтом случае нужна трезвая голова, налаживание связей в Москве – процессдлительный и довольно трудный, а Алисе страшно хотелось стать звездой, она навсе готова ради карьеры.

Если на тусовке случался облом, то есть никаких интересныхвстреч не происходило, вот тогда Алиска, выждав нужный момент и увидав, что взале осталось пять-шесть крепко поддавших личностей, подходила к столику, гденаливали спиртное, и быстро опрокидывала в себя пару-тройку бокалов. Не следуетсчитать Виноградову алкоголичкой, ей просто требовалось расслабиться.

Но тут надо упомянуть об одной физиологической особенностиАлисы. Девушка способна выпить довольно много вина и не опьянеть. Вернее,алкоголь «догоняет» Виноградову не сразу. Около часа она ходит трезвая, но вкакой-то момент весь принятый алкоголь бьет ей в голову, причем с такой силой,что Алиска падает замертво…

Рита остановилась и посмотрела на меня.

– Понятно объясняю?

– Да, – кивнула я, – у меня есть один знакомый, ВадикРогачев, у него та же особенность: вливает в себя водку стаканами и вроде какни в одном глазу. А потом – бах, лежит на полу. Его словно выключают.

Рита слабо улыбнулась.

– Вот-вот. Алиса очень хорошо знала о том, какую шутку с нейиграет выпивка, поэтому наливалась перед уходом и почти всегда успевала доехатьдо дома.

– Почти всегда?

Секридова включила чайник.

– Ну, пару раз она засыпала, не добежав до квартиры. Я еенаходила во дворе, на лавочке. Но это исключение, обычно Алиска добиралась доспальни. Вернее нет, она вваливалась в квартиру, а там уж где упадет.Понимаешь, ее натурально вырубало, могла улечься в ванной на полу, в прихожейвозле комода или в коридоре развалиться. Я с ней пыталась ругаться, говорила:«Если уж доперлась до дома, так дойди до койки». А Алиска растерянно хихикала иотвечала: «Извини, Ритусь, я собой в такой момент не управляю. Темнеет вголове, и все! Мне, главное, в квартиру притопать».

Чайник начал выпускать из носика пар, Секридова взяла сподоконника кружку, бросила в нее пакетик с заваркой и хмуро поинтересовалась:

– Понимаешь теперь, отчего я не слишком удивилась, когда тыпро шкаф сказала? Нет, сначала, когда про смерть Алиски услышала, испугалась.Но потом сообразила: она домой заявилась, решила раздеться и в гардероб упала.Если честно, я правда подумала, что тебя Катька подговорила меня разыграть…

– Уже слышала историю про календарь, – перебила я модельку.– Зачем ты сейчас меня позвала, если Алиса не пришла?

Рита нервно огляделась по сторонам.

– Знаешь, похоже, ее украли. Унесли или увезли.

– Кто? Куда? Зачем? – принялась я задавать бестолковыевопросы. – И где шуба?

Секридова отхлебнула чай, дернулась.

– Вот, блин, горячий… В общем, когда ты уехала, я Катюхепозвонила и скандал устроила, пообещала ей морду расцарапать за ее шуточки. АКатька чуть не зарыдала: «Никого не посылала, на твое место не лезу». Уж такона оправдывалась, так отнекивалась… Потом Алиски в эфире не оказалось. Ноглавное… Смотри!

Рита встала и поманила меня рукой. Мы вышли в коридор.

– Вот, – ткнула Секридова пальцем в сапоги, валявшиеся увхода, – это Алискины.

– Дорогая обувь, – кивнула я, – модная, красивая, из натуральнойкожи. О! Да еще с фирменным знаком! Послушай, почти такие же можно купить засто евро, а в бутике ими торгуют по тысяче. То есть, покупая там,переплачиваешь девять сотен! Неужели не жаль денег?

Рита нахмурилась.

– Это богатая баба может прийти на тусню чуть не впластиковых сланцах, и никто ее не осудит. Всем ясно, не от нищеты в тапкахприперла, а потому что так захотелось. А мы, бедные девушки, должны носитьсамое дорогое и модное, иначе никуда не проникнешь, фейс-контроль не пропустит.Так вот, у Алиски одни сапоги.

– Понятное дело, – вздохнула я, – таких много не купишь.

– Ты не сообразила! – перебила меня Секридова и повторила: –У Алиски одни сапоги.

– Меня это не удивляет, – спокойно подхватила я. – Кстатиговоря, поверь мне, есть не менее хорошие марки, и они дешевле.

– Нет, ты определенно дура! – воскликнула Рита. – У Алискиодни сапоги, других нет! В чем она ушла, если обувь лежит в прихожей?

– Действительно, – насторожилась я. – Впрочем, может, онанацепила кроссовки и джинсы?

– Ага, – кивнула Рита, – я тоже так сначала подумала. Апотом открыла ее шкаф и увидела: все вещи на месте. Нет лишь вечернего платья,черного с большим декольте и очень короткой юбкой. В таком по улицам днем непойдешь.

– Ты уверена, что она не натянула брюки?

– Абсолютно! – нервно воскликнула Рита. – У Алиски маловещей, я их наизусть знаю, мы друг у друга шмотки постоянно берем.

– Допустим, – кивнула я.

– Сапоги тут, – стала загибать пальцы Секридова, – пальтотоже – вон то, велюровое. У Алиски, кроме него, еще куртка имеется, так онависит на крючке. Получается, что Виноградова сегодня, в дождливый день, утопалаиз дома в совершенно не подходящем платье, босая, без верхней одежды и сумки.На тусню она у меня аксессуарчики взяла, но они здесь сейчас. И в эфире ее неоказалось! Ну, как ситуация?

– Настораживающая, – согласилась я.

Секридова намотала на указательный палец прядь волос,подергала и прошептала:

– Думаю, ты не ошиблась, она лежала в шкафу. Вот… – сильнопобледнев, Рита ткнула рукой в нутро гардероба. – Видишь пол?

– Конечно.

– Теперь нагнись и глянь внимательно. Там гвоздь есть…

Я всунулась в шкаф и уставилась на полувывинченный шуруп.

– Нашла? – прошептала Рита.

– Ага, – тоже отчего-то шепотом ответила я.

– Прядь волос светлых видишь?

– Да.

– Это Алискины! – воскликнула Рита. – Она там лежала!

– Сама же говорила, что подруга способна заснуть в любомположении и месте, – попыталась я успокоить Риту.