Тень Основателя - Алексей Глушановский

— Самсер. Гаррах-от.

После чего все семейство, подхватив с мясного прилавка приличных размеров бараний бок, бросилось бежать. Я облегченно вздохнул, про себя пожелал им удачи и последовал мудрому примеру.

А что? Не пропадать же добру! Тем более курицы у торговца были на заглядение — гладкие, жирные… Так и просятся в похлебку!

Раньше, когда я был еще жив, я всегда следовал принципу — никогда не сдаваться! Одной из любимейших моих пословиц было: «Даже если вас съели, это не повод отчаиваться. У вас имеется как минимум два выхода». Вот только, как оказалось, на поглощенных призраков эта пословица не распространяется! Это стало очень неприятным открытием! Оно, конечно, интересно было узнать основу силы Сержаков — уж больно старательно Дора ее скрывала, — но не такой же ценой!!!

Впрочем, кажется, кое-что я все же нашел. Не выход — скорее маленькая дырочка… Но все же! Жаль только, что поглотивший меня маг столь свято убежден в отсутствии волшебства. Приходится действовать с невероятной осторожностью. Стоит ему только начать волноваться о своем душевном состоянии, как его защита меня попросту переварит! Это, конечно, тоже выход… Но он мне почему-то категорически не нравится!!!

Впрочем, найденная мной дырочка… она тоже имеет свои недостатки. Серьезные недостатки. Причины, по которым призыв Силы паладина проявил именно меня и именно мой облик стал основой для воплощения Доспеха, понятны: Сила похожа на воду и всегда ищет простейший и ближайший путь. Но почему именно Сила Смерти? Хотя… понятно и это. Под чье еще покровительство мог попасть паладин, посвященный давно мертвым императором, во имя не менее мертвой империи?

В общем, все понятно и объяснимо. Кроме одного ма-а-аленького вопроса. Как мне теперь спасти моего наследника? Если учесть, что спасать в том числе придется и от самого себя? Раз почуяв Силу, любой паладин будет ею пользоваться все чаще и больше. Это даже не соблазн, это сама жизненная суть, непреложный закон. Так было всегда и по-другому быть не может. Вот только подозреваю, что Сила Смерти для здоровья человека, тем более столь юного, как этот мой потомок, будет отнюдь не полезна. Особенно в больших дозах…

«Выдержка из свидетельских показаний свободного жителя Юула Кайди, гражданина свободных территорий вольного города Лаора, проживающего в селе Малый Каскар, у четвертой мили западно-лаорийского тракта.

Составлено младшим следователем Лаорийской стражи Верилием Лоуджи в связи с расследованием дела о беспорядках на торговой площади села М. Каскар и убийством на означенной площади младшего святителя храма Всеблагого и Величайшего, преподобного Алонсия Торо».

— …вот я и говорю, уважаемый! Только, значит, отец-святитель собрался сжечь этих богомерзких псов, как на площадь колдун заявился. Я то все-е-е видел, я там совсем рядом стоял. Стоит — горбатый, страшный, морщинистый, росту низенького — карла как есть злобная, скалится препротивно и вроде как покупать чего собирается. Товар, значит, у почтенного Верана, которого вы передо мной допрашивали, ворошит, а сам ждет чего-то. Ну, ясно чего… Вы же понимаете…

Ну а как стражники, значит, отродий вывели, так он глазом как сверкнул, посохом костяным оземь ударил да заклятие черное бросил! От того заклятия твари богомерзкие силой преисполнились, цепи свои разорвали, стражу разбросали да на честный народ кинулись. И ну давай грызть-рвать людей! Страх просто… А колдун стоит, скалится да человеческим мукам радуется!

Тут святитель, да будут облака ему пухом, а Всевластный — отцом милостивым, не растерялся, вперед вышел, круг святой поднял да людей-то и закрыл.

Ослабли чары черные, народ совсем было одолевать тварей стал. А колдун разъярился, значит, что планы его сорвались, спрятал отродье к себе за спину и слово колдовское выкрикнул.

— Что за слово?

— Дык, милостивый господин, не колдун я… слов колдовских не разбираю. А так, по звуку ежели, сильно похоже на то самое, какое мужик издает, если ему на ногу тяжесть какую уронить.

— Вы уверены?

— Дык, не я один слышал. Но только не оно, наверное, было, а похожее что-то. Потому как слов ругательских я за свою жизнь слышал немало, а вот чтобы от них люди так изменялись — такого не было.

— Изменялись?

— А то как же! Колдун-то вырос враз. Из карлика великаном обернулся. Не в обиду вам будь сказано, хоть вас боги светлые росточком и не обидели, а колдун все же, пожалуй, повыше вас тогда стал. Да еще и доспехи на нем странные и страшные появились.

Вытащил колдун из-за пояса меч да и разрубил святителя доброго ровно на две половинки. А после засмеялся смехом злобным да как начал мечом своим размахивать, видно весь люд собравшийся погубить желая… Тут-то я и бросился с площади, так что даже сапог потерял. Новый сапог, почти не надеванный. Вторую весну только ходил. А как потом вернулся, так сапога того и нет уже. Верно, колдун забрал, чтоб его Всеблагой повелитель молнией прижарил! Вы как, господин следователь, не знаете, можно ли мне компенсацию какую получить, как от злых чар пострадавшему?

Резолюция начальника западного сектора городской стражи Лаоры, Плонея Септа: «С колдунами — в храм. Не морочьте мне голову».

Резолюция старшего святителя стражи храма Всеблагого и Величайшего, Мерула Кахта: «В инквизицию».

Резолюция главного святителя службы храма по борьбе с еретизмом, инакомыслием и нечестивыми расами Веридия Лиора: «Передать в отдел дознания. Старшему святителю храмовой стражи вынести порицание за оскорбительное именование Всесвятейшей службы».

Приписка на полях документа: «Клал я на вас, с вашими порицаниями. Мерул Кахт».

Резолюция старшего святителя отдела дознания Сенука Йоны: «Как искать колдуна — так отдел дознания. А как финансирование прибавить — так Всеблагой поможет? У меня кадров нет! Сами колдунов развели, сами и ловите! Инквизиторы горелые!»

Приписка главного святителя Веридия Лиора: «Братия, покайтесь! Я ж за оскорбления могу и к понтифику обратиться!»

Приписка на оборотной стороне: «Клал я на ваши обращения. Мерул Кахт».

Приписка немного ниже: «И обращайтесь, инквизиторы недожаренные! Может, хоть тогда финансирование выделят. И вообще, я с Мерулом солидарен! С. Йона».

Резолюция понтифика Лаорийского храма Всеблагого и Величайшего, Ургана Ороса: «Что за бардак в документации! Мерулу Кахту — трехдневное покаяние и строгий пост, чтоб знал, на что можно „класть“ а на что — нельзя.

Казначею — проверить финансирование отдела дознания. Срок — один день, завтра к вечеру отчет мне на стол.

Главному святителю службы инквизиции — в месячный срок изловить колдуна. И нечего к словам придираться!»

Едва различимые царапины ниже резолюции, создающие впечатление, будто кто-то в задумчивости царапал пергамент не смоченным в чернилах пером: «Клал я на ваш пост и покаяние…»

Однако неповоротливая и громоздкая система церковной службы уже начала свою работу.