Круиз по лишним проблемам - Валентина Андреева

Не долго думая, тот окончательно оторвал болтающийся рукав рубашки у своего оппонента, наспех вытер им окровавленное лицо и, шмыгнув разбитым носом, поклонился:

– Я. Добрый день, Тонечка.

– И-и-и?.. Господи!!!

– «Из дальних странствий воротясь…» Скорее всего, земля и вправду круглая, – выдала я подсказку незнакомцу, начиная догадываться, что он не кто иной, как новообращенный кришнаит Сергей Юрьевич Кулагин, в миру психиатр и все еще законный муж Джин-Тоника.

– Совершенно верно. Что здесь делает этот мужчина, Антонина?

– Здрассте!.. С какой стати я должна перед тобой отчитываться? Но так и быть, скажу. Ты оторвал рукав у близкого друга.

– Павел Ильич Воротников, – с легким поклоном и издевкой в голосе представился меценат.

– Вот так, значит… Павел Ильич! А я по-прежнему просто Сергей, – оживился кришнаит. – Судя по ситуации, бывший близкий друг и родственник Антонины, а для тебя лично – никто. – И протянул Павлику оторванный рукав. Павлик жеста не понял и в дружеском приветствии пожал его обеими руками, а когда рукав перекочевал к нему, не глядя, забросил его в кусты.

– Мой блудный муж, – пояснила мне Тоник, как будто я и сама не догадалась. – А это моя приятельница Ирина, указала она на ранее занимаемое мной место, которое я с треском покинула. Вспомнив про Лолиту и решив, что стороны и без меня разберутся во взаимоотношениях, двинулась было в бытовку, но пришлось притормозить и наспех со всеми поздороваться. Похоже, судьба Лолы никого кроме меня не волновала, валяется себе спокойненько под столом, и ладно.

На пороге я застыла – Мотололы в бытовке не валялось. Ее вообще там не было. Самое удобное для залегания место, под столом, пустовало, а больше и спрятаться негде. Неуловимая баба! А может, она Тонику померещилась? Если уж собственного мужа не сразу признала… С намерением выяснить обстоятельства исчезновения Лолиты, я выскочила на крыльцо. Как раз вовремя – обсуждалась причина, по которой Кулагин пал на колени перед пустой кроватью жены.

– Солнечный удар! – отрицая нападение, упорно стоял на своем психиатр. – Едва переступил порог твоего, Антонина, сарая, резервные силы исчерпались, сразу в голову ударило. Больше ничего, кроме пустозвона, не помню. Весь день по жаре мотался. Без малого километров шестьдесят пешком отмахал. По самому солнцепеку. Дома тебя не оказалось, – с укоризной попенял он Тонику, – и спросить не у кого, где тебя искать. Кстати, мне нужны деньги, надо долги вернуть. Если кое-что сэкономил, то только остаток сил. Попутного транспорта не было.

– Я что-то совсем перестала соображать. А кто убил Лолиту? – Тоник прижала ладонь к губам, чтобы они не очень тряслись.

– Действительно… – поддержал ее Павлик. – Предполагаю, Лолиту сразили искры от солнечного удара полученного Сергеем по макушке.

– Это что, тест на вменяемость? – оскорбился Сергей Юрьевич. – Смею тебя заверить, как специалист я в полном психическом здравии. В назидание потомкам Набоков оставил Лолиту в живых.

Мне показалось, что кришнаит усмехнулся, но отвлекаться на обдумывание этого не стоило.

– Какое счастье! Я тоже могу засвидетельствовать: тела Лолиты в бытовке нет! – поддержала я Кулагина и сразу повернула разговор в другую сторону: – Сергей Юрьевич, вы один или с наставником?

Кулагин призадумался, пробормотал что-то про расплодившихся на почве безнравственности Лолит, а потом смиренно поинтересовался у жены, может ли он рассчитывать на проживание в своей квартире. В общем увильнул от ответа.

– Ты уверена, что под столом никого нет? Не могло же мне померещиться… – Тоник провела рукой по глазам, словно стряхивая наваждение. – Ты, Сергей Юрьевич, кажется, спросил про квартиру? Ну-у-у… даже не знаю. Она ведь мне тобой официально подарена. Я должна подумать. А ты надолго?

– На всю жизнь, любимая, если не возражаешь. – Кулагин доверчиво улыбнулся. – С вашего позволения, – сказал он и вытащил из кустов злополучный рукав, очевидно очередной раз собирался им утереться, но неожиданно напружинился и стал похож на готовящегося к схватке хищника. Присмотревшись к «противнику» выдохнул с облегчением и, отведя мешающие ветки бузины, распрямился: – А вот еще одна «Лолита» идет!

– Сам козел!!! – огрызнулась Наташка. Подруга ухитрилась прибыть незаметно, нырнула в бытовку, но там не задержалась. – Полный бардак! Антонина, почему ты позволяешь всяким пришельцам меня оскорблять? Нашел, блин, нимфетку!

– Он без очков плохо видит, – заступилась за мужа Тоник. – Давно пора носить, еще с семилетнего возраста.

Найти достойный ответ Наташка не успела. Со стороны дороги прозвучал сильный взрыв…

1

Помнится, мне очень не хотелось открывать глаза и отнимать от ушей ладони. Да и вставать с коленей тоже не хотелось. Пришлось дождаться момента, когда любопытство пересилило страх. Сначала я освободила уши, но ничего не услышала. То есть абсолютно ничего! Сразу запаниковала – а вдруг я уже и не я, а некая субстанция, оставившая на земле после себя добрую память. Надо же, какой короткий переходный период от жизни к вечности…

И тут на меня накатила волна ужаса – Димка и дети свихнуться от горя. Вспомнив чужой опыт состояния клинической смерти, всей душой попробовала перелететь к родным людям. Как бы не так! Снизу кто-то настырно дергал меня за подол, вернее, за клочки платья. И это было неправильно. Платью тоже следовало возродиться к новой жизни целым и невредимым. А тут еще колени заныли, а нос учуял мерзкий запах, чуждый райскому наслаждению. Я мигом «прозрела». Сквозь черную пелену дыма и оранжевые языки пламени в воздухе были видны летящие черные ошметки. Вторая живая субстанция – Тоник, неслышно вопила в кустах бузины, заняв мое бывшее лежбище. А может, и не вопила, просто ее парализовало, и она застыла, обхватив руками голову с дико вытаращенными глазами и «настежь» открытым ртом. Еще одна субстанция – Наташка (я условно признала ее по фигуре), сидя на первой ступеньке крыльца с бежевым пластиковым ведром на голове, упорно тащила меня за подол вниз. Но не исключено, что таким образом она искала опору – хотела вознестись ко мне на крыльцо. Куда делась пара добрых молодцев было непонятно только в первые тридцать секунд. Бушевавшее на дороге пламя, сдобренное отвратительно черным дымом и таким же отвратительным запахом, указывало направление, в котором их следовало искать. Разумеется, как любопытных наблюдателей.

В ушах появился шум, а затем и звон. Я сразу вспомнила про симптомы солнечного удара, шарахнувшего кришнаита по макушке, и решила, что это положительные признаки. Слух вот-вот прорежется. Даст Бог, Тоник к тому моменту придет в себя.

Наташка оторвала от моего платья клок и временно успокоилась. Хоть какая-то дружеская моя часть была рядом с ней. Не к месту вспомнилась пословица: «С паршивой овцы хоть шерсти клок», стало обидно, и я громко, но, не слыша саму себя, заявила, что никогда не была овцой, тем более паршивой. По гороскопу чистой воды телец.