Краткие очерки русской истории - Дмитрий Иловайский

Между тем как Московское княжество со времени Калиты постоянно усиливалось, Золотая Орда после Узбека начала ослабевать вследствие внутренних смут и кровавых распрей за ханский престол, а во второй половине XIV века она даже разделилась между несколькими ханами. Димитрий Иоаннович думал, что пришла наконец пора свергнуть ненавистное иго. Он не отказался от своего замысла даже в то время, когда вся Орда снова соединилась под властью Мамая, и открыл враждебные действия против татар. Чтобы смирить московского князя, Мамай послал на него большое войско, но Димитрий встретил войско в Рязанской области и на берегах Вожи разбил его наголову (1378). Мамай пришел в ярость, он стал собирать огромные силы, чтобы напомнить России времена Батыева нашествия. Ягайло литовский обещал соединиться с ним и вместе идти на Москву. Но Димитрий вооружил сильную рать и призвал на помощь подручных ему мелких князей Северной России (ростовских, белозерских, ярославских, муромских и др.).

Перед походом Димитрий с князьями и воеводами отправился в Троицкую лавру принять благословение от Сергия. По сказанию летописцев, святой игумен предсказал великому князю победу, но соединенную с ужасным кровопролитием и по просьбе его отпустил с ним в поход двех своих иноков — Пересвета и Ослябю, которые были прежде дружинниками и отличались воинским мужеством. 20 августа русское ополчение выступило из Москвы, блистая светлыми доспехами, напутствуемое благословением духовенства и окропляемое святой водой. Великий князь с боярами молился в соборе Успенском, кланялся мощам святого Петра митрополита, обошел гробы своих предков в соборе Архангельском, потом сел на коня и выехал из кремлевских ворот с двоюродным братом своим Владимиром Андреевичем. Великая княгиня Евдокия и супруга Владимира с другими княгинями и боярынями провожали своих мужей со слезами и рыданиями. Погода стояла ясная и теплая. Под Коломною Димитрий сделал смотр ополчению; сочли воинов и насчитали более 150 000. В числе подручных князей к русскому войску присоединились со своими дружинами два сына Ольгерда, Андрей полоцкий и Димитрий брянский. Войска переправились через Оку и пошли по Рязанской земле. Князь рязанский Олег, боясь татарского погрома, прикинулся верным подручником Мамая и обещал соединиться с ним против Димитрия. (Однако он уклонился от участия в борьбе и не соединился ни с той, ни с другой стороной.) Когда ополчение приблизилось к Дону, Димитрий собрал на совет князей и бояр и рассуждал с ними, переходить ли реку или ждать татар на этой стороне. Мнения были несогласны: некоторые советовали ждать, но другие, особенно Ольгердовичи, уговаривали смело идти вперед и предупредить соединение Мамая с Ягайлом, который уже шел на помощь татарам. Около того же времени великий князь получил грамоту от игумена Сергия, который снова благословлял его на битву и советовал не терять времени («А поможет ти Бог и Святая Богородица», — писал Сергий). Сторожевые отряды дали знать, что татары уже наступают. Димитрий велел искать броду для конницы, наводить мосты для пехоты, и к вечеру 7 сентября войско начало переправляться через Дон.

На поле Куликовом (при впадении речки Непрядвы в Дон) 8 сентября 1380 года произошла знаменитая битва с татарами. Подобной битвы никогда прежде не бывало на Руси: на пространстве десяти верст кровь лилась рекою; груды трупов мешали движениям конницы; ратники задыхались от тесноты. Великий князь заранее отрядил в засаду часть войска под начальством своего двоюродного брата Владимира Андреевича Храброго и опытного воеводы волынского Боброка. Спрятавшись в соседнем лесу, они наблюдали битву. Пешая русская рать уже полегла костьми, и татары начали одолевать, тогда князь Владимир и воевода волынский со свежим Засадным полком ударили на неприятеля. Разбитые татарские полчища обратились в бегство; русские их преследовали и овладели их богатым станом. Димитрий сражался как простой воин и от сильного утомления лишился чувств, в таком состоянии его нашли лежащим под деревом.

Как ни блистательна была Куликовская победа, она не избавила Россию от ига. Орда была все еще сильна и многочисленна, наполняясь время от времени приливом степных варваров из Средней Азии. В Сарае на месте низверженного Мамая воцарился новый хан, Тохтамыш, который потребовал от русских князей прежней дани и покорности. Когда же они не исполнили его требования, хан спустя два года после Куликовской битвы внезапно явился в пределах Московского княжества, жители которого уже отвыкли от татарских погромов. Димитрий не имел наготове войска, потому что народное ополчение после похода обыкновенно распускалось по домам и возвращалось к мирным занятиям; он удалился на север собирать ратников. Но в его отсутствие Тохтамыш коварным образом захватил столицу, предал ее грабежу и пламени, тогда московский князь снова признал себя татарским данником.

Куликовская битва, однако, имела важное историческое значение: она возвысила упавший дух русского народа, пробудила в нем сознание своего национального единства и надежду на близкое освобождение от иноземного ига; она упрочила уважение к династии великих князей московских. Гордости и самоуверенности завоевателей нанесен удар; ханы поняли, что только быстрым, неожиданным нападением можно принудить Москву к уплате дани.

Димитрий в своем духовном завещании благословил старшего сына Василия не только Москвою, но и великим княжением Владимирским, называя последнее уже своею отчиною. (Он умер еще в полном цвете лет, именно 39. О наружности Димитрия летописец замечает, что он был «крепок и мужествен, телом велик и тяжек зело, бородою и волосами черен, взором же дивен зело».)

Подобно Калите, он старался не упускать удобного случая там, где представлялась возможность увеличить свою наследственную область. Он купил у хана Тохтамыша ярлык на княжество Нижегородское и Муромский удел. Когда московские и татарские послы прибыли в Нижний Новгород, главный боярин нижегородский Василий Румянец (подкупленный Москвою) уговорил своего князя Бориса впустить послов в город, а потом вместе с товарищами своими выдал князя москвитянам. Таким образом значительная область без всякого кровопролития была присоединена к Москве. Вообще многие бояре удельных князей охотно переходили в службу более богатого и сильного князя московского.

При Василии Димитриевиче Восточная Россия испытала два татарские нашествия. Первое было сделано Тамерланом, новым монгольским завоевателем, вышедшим из глубины Средней Азии; преследуя разбитого им Тохтамыша, Тамерлан опустошил берега Дона, но от Ельца воротился назад. Другое, более чувствительное для нас нашествие произошло по следующему поводу. Во вторую половину своего княжения Василий поддался влиянию молодых бояр и попытался оставить прежнюю осторожную политику; он думал воспользоваться смутами в Золотой Орде и перестал платить дань. Но старший мурза Эдигей (победитель Витовта на берегах Ворсклы), бывший полновластным лицом в Орде, подобно Тохтамышу, внезапно явился в Московской области, разорил ее и взял большой выкуп со столицы (1408). Великий князь должен был смириться. Кроме того, большой опасности подвергалась Восточная Русь во время Василия I со стороны грозного Витовта. Он покорил Смоленский удел, а потом обнаружил стремление подчинить и самую Москву, хотя Василий был женат на его дочери. Три раза великий князь выступал с войском против тестя; впрочем, до решительной битвы дело не дошло, и соперники заключили мир, по которому река Утра назначена границею между Литовскою и Московскою Русью.[41]