Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство - Юлия Щербинина

Таким образом, этот рассказ, несмотря на весь гротеск и преувеличенную «кровожадность», имеет вполне очевидный дидактический потенциал и транслирует правильную мысль: реагировать на детскую вредность следует твёрдо, последовательно и избегая крайностей. Не стоит ни «закручивать гайки» и держать ребёнка «в ежовых рукавицах», ни позволять «вить из себя верёвки» и закрывать глаза на недопустимое поведение. И попустительство, и излишняя строгость равно вредны.

Папа разрешает – мама запрещает. Бабушка хвалит – дед ругает. Сегодня нельзя – завтра можно. «Левая рука не ведает, что творит правая». Требую от ребёнка одно, а сам поступаю по-другому.

Воистину у семи нянек дитя без глазу! Непоследовательность и противоречивость распоряжений, инструкций, правил дезориентируют ребёнка и попросту сбивают с толку. Он перестаёт понимать, чего от него хотят, как именно он должен вести себя в тот или иной момент.

Вот, пожалуй, самые типичные воспитательные про счёты:

♦ взаимное перекладывание ответственности («Это ты виноват с твоей строгостью! Нет, это ты его разбаловала!»);

♦ дискредитация одним родителем другого («Посмотри на свою глупую мать!..»; «Папа у нас дурачок – не обращай внимания!»);

♦ подчинение ребёнка своим эмоциям («Нельзя делать детей игрушкою своего настроения: то нежно лобызать, то бешено топать на них ногами», – А. П. Чехов).

В напряжённые моменты, в стрессовых ситуациях мы обычно действуем более слаженно, но обрушиваемся на детей всей «мощью» воспитательного воздействия. При этом наши слова и действия бывают абсолютно нелогичны, а дидактические приёмы – сомнительны. Мы умоляем, угрожаем, используем неуместные сравнения. В результате ребёнок оказывается в полной растерянности и начинает вести себя ещё хуже либо вовсе впадает в ступор.

Такая ошибка наглядно иллюстрируется в рассказе Бориса Минаева «Зубная боль». У мальчика лет семи-восьми заболел зуб, и мама поспешила с ним к стоматологу. В зубоврачебном кресле парнишка, как водится, заробел и отказался слушаться доктора…

«… – Я не могу тратить столько времени на вашего мальчика! – звонко произнесла врачиха, приняв величественную позу. – Или он сейчас же откроет рот, или я отправляю вас на наркоз!

Мама подошла ко мне.

– Послушай, – тихо прошептала она, – чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я сошла в могилу?

Я медленно, не открывая рта, покачал головой.

– А если бы ты был партизаном? – спросила мама. – Что же, ты бы сразу во всём признался, не выдержав пыток?

Но я снова отрицательно покачал головой, начисто отвергая такие нелепые предположения.

– Хорошо, – угрожающе сказала она. – Сейчас мы уйдём отсюда. И пойдём в милицию оформлять документы. Такой сын мне не нужен.

Я заплакал. Страх перед оформлением неведомых документов оказался сильнее страха перед врачихой и бормашиной. Сложившись вместе, оба этих страха вызвали тёплую волну слёз, она шла из горла, с равномерными истошными всхлипами…»

Помним и о том, что дети остро ощущают фальшь, неподлинность и несправедливость. Для ребёнка Слово = Дело. Несоответствие речи и действия, расхождение высказывания и поступка неизменно рождает у него протест, обиду, возмущение. Одна из лучших иллюстраций этой проблемы – повесть немецкой писательницы Ирмгард Койн «Девочка, с которой детям не разрешали водиться». Вот несколько детских наблюдений и свидетельств.

«…Фрейлейн Кноль хотела простить меня только потому, что в шеренге не хватало одного ребёнка. Ей вовсе не хотелось быть по-настоящему доброй…»

«…Я подняла руку и спросила: „А отчего, собственно, она умерла?“ Я часто слышала, в таких случаях спрашивают именно так. Честное слово, я не хотела сказать ничего дурного. Но фрейлейн Кноль сейчас же заявила, что я чёрствый ребёнок, раз я не плачу, и что мне лучше было бы подумать о том, что я больше никогда в жизни не увижу фрейлейн Шервельбейн… Но ведь я её вообще никогда не видела. ‹…›Я стала топать ногами и кричать: „Мне вовсе не стыдно, вовсе не грустно, вовсе не стыдно!“…»

«…Взрослым подали какое-то блюдо. Я даже не поверила своим глазам – это были улитки. ‹…› Мама всегда говорила, что к таким нежным и пугливым зверькам нужно относиться очень бережно… А здесь в ресторане улиток выковыривали из домиков! „А если бы с вами так сделали!“ – крикнула я господину Миттерданку и чуть не заплакала…»

Важное уточнение: в начале повествования героине около десяти лет, то есть она уже в возрасте вполне осмысленных поступков. Младшие дети, ещё не способные к сознательному поведению, реагируют на неискренность и лицемерие неподчинением, капризами, разоблачающими выходками (подробнее см. в главе 3). Всё это примитивные по форме, но глубокие по смыслу детские высказывания о взрослых ошибках, заявления о краже смыслов, манифесты против лжи.

Одновременно дети уважают правила, потому что правила, во-первых, стоят на страже правды и, во-вторых, придают Слову статус Дела. А, как мы уже знаем, детский мир – это пространство подлинности и искренности, и мир этот предельно опредмечен, материален. Какие практические выводы отсюда следуют?

Прежде всего, необходим строго оговорённый и притом ограниченный набор принципов поведения, выполнения которых будем добиваться твёрдо, неукоснительно и независимо от обстоятельств. Таких случаев не так уж и много. Например: во время прогулки не выбегать на проезжую часть; не подбирать с земли неизвестные, подозрительные предметы; не трогать розетки и включённые электроприборы; не брать без спросу не принадлежащие тебе вещи; не принимать угощения от чужих людей; первым не задираться к другим детям.

Эти максимы нужно начинать внушать детям как можно раньше и постепенно – настойчиво, но терпеливо – добиваться их усвоения, вплоть до «автоматизации». Ребятишек постарше (примерно лет с четырёх) – приучать к тому, чтобы без особой надобности не будили и не отвлекали от работы взрослых, не перебивали разговаривающих между собой старших и т. п.

Кроме того, для типовых ситуаций (вроде описанной в рассказе Бориса Минаева) следует продумать общую линию поведения, в зависимости от ваших воспитательных позиций, семейных традиций и индивидуальных особенностей детей. На одного лучше действуют мягкие уговоры, другой охотнее среагирует на какой-то игровой элемент, с третьим легче сладить путём отвлечения внимания.

Главное, сохранять логику и последовательность действий, не поддаваться негативным эмоциям и не «вестись» на всякие ребячьи хитрости (вроде «а что мне за это будет?») и ложные обещания («это самый-самый последний разик!»).