Тирания Я: конец общего мира - Эрик Саден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом свете и следует говорить о различиях с Эдвардом Сноуденом – притом что их часто сравнивают как «разоблачителей». Сноуден никогда не собирался делать это профессией, но, став свидетелем незаконных действий АНБ (Агентства национальной безопасности США), вдобавок прикрываемых американским правительством, в 2013 году решил на свой страх и риск сделать тайное явным перед всем миром. Пока один маниакально собирал данные, чтобы выявить возможные преступления и предать их огласке, другой, проявив смелость и руководствуясь верой в некоторые фундаментальные принципы, совершил политический шаг – в той мере, в какой содействовал прояснению мозгов и мало-мальскому изменению определенных методов и законодательных рамок в ряде стран. Таким образом, новые возможности позволяют как действовать на благо общего развития, так и одержимо вести борьбу со всеми «сильным мира сего» и внедрять принципы повсеместной прозрачности и полного контроля за общественными и частными делами, невзирая на то что порой следует доводить их до успешного завершения без свидетелей.
В этом смысле полезно перечитать, что сказал о секретности Жак Деррида: «Меня пугает, если не сказать, ужасает политическое пространство, – например, публичное, – где нет никаких секретов. Когда требуют, чтобы все было на виду, не оставляя приватного места для обсуждения; для меня это явный признак тоталитарного воздействия на демократию. Я могу выразить это с позиции политической этики: если право на секретность не поддерживается, значит, мы в тоталитарной среде»[70]. Подобные формы поведения – результат значимости, которую обрела фигура хакера: с тех пор как интернет стал всеобщим, хакерство как умение вскрывать различные материалы и в итоге изобличать определенную деятельность олицетворяет высшую ступень современного недоверия, все более заметного по отношению к любым органам власти, и при этом представляет продвинутый вариант нового соотношения сил, устанавливаемого между индивидами и власть имущими.
В свете новых правил появились не практиковавшиеся ранее формы вовлечения – например, массовое объединение пользователей для совместных действий. Любое такое действие требует нечеловеческих усилий и упорства: нужно подключиться к серверу в один и тот же временной интервал, чтобы вызвать «отказ в обслуживании» (DOS), ведущий к нарушению работы и краткосрочной потере доступа. К 2004 году образовалась сеть «Анонимус». Мы отпраздновали рождение всемирного общественного движения нового типа: «„Анонимус“ – первый пример, когда с помощью интернета конструируется суперсознание»[71]. Было издано немало восторженных книг, анализирующих механизмы этого явления и его воздействия на людей[72]. Краткосрочное подключение к сайту и организация временных помех вторили залихватскому стилю тогдашней политики. Не то чтобы такой тип действий совсем неприемлем, но при его исключительной простоте и изменчивости – это двойной регресс. Во-первых, речь идет об акциях, результат которых способен удовлетворить их инициаторов, не требуя от них больших усилий, – как уйма всевозможных онлайн-петиций, особенно с появлением в 2007 году платформы Change.org, где при желании можно проголосовать в один клик. К тому же такие действия заставляют довольствоваться сугубо негативными моделями поведения в ущерб конкретному позитивному участию в коллективном ходе вещей.
Популярности такой практике прибавило то, что она широко распространилась на рубеже 2010-х годов, вскоре после болезненного ипотечного кризиса 2008 года, разорившего многие семьи, приведшего к массовым увольнениям, росту государственных долгов и оставившего впечатление безнаказанности главных виновных. В то же время усилилась тенденция к предельной оптимизации в компаниях в результате как их «цифровизации», так и растущего давления акционеров и, как следствие, установка на то, чтобы избавляться от сотрудников из «прошлого века», которые не могут свыкнуться с постоянными требованиями адаптивности и гибкости. Подобные методы постепенно стали негласной нормой. И, пожалуй, сполна проявились в компании France Telecom, которая подготовила конфиденциальный план избавления от тысяч работников, приравняв психологический прессинг к обычным методам управления, что обернулось нарушениями опорно-двигательного аппарата, депрессиями и даже спровоцировало около тридцати самоубийств в 2008–2009 годах. В экономике настойчиво выделяется направление, усугубляющее перманентную нестабильность, идет беспрерывная гонка за «инновациями», «дезинтеграция» существующего, разрушение завоеванных позиций в русле стратегий, подсказанных новой истиной времени: биологической моделью. Такая обстановка, требующая постоянной мобилизованности, провоцирует выгорание, длительные перерывы в работе, чувство незащищенности и собственной бесполезности.
Именно тогда – независимо от новых способов действия, диктуемых индивидами или группами, чей стиль поведения и политические амбиции отличались заметным тщеславием, – обозначилось явление, которому предстояло стать массовым. Вместо того чтобы пресекать посягательства на свое благополучие конкретными действиями непосредственно на местах, активно искать способы влияния для перехода к более достойным практикам разного рода, чтобы никого не ущемлять и умножать всеобщее благосостояние, – словом, заниматься политикой кто как может, – большинство, словно от лени или движимые лишь такими рычагами, как комфорт и достаток, предпочли вволю пользоваться личной техникой, предоставленной им благодаря частной инициативе. Эти средства привлекали своим двойным, как казалось, преимуществом. Во-первых, они учитывали все повседневные обстоятельства, обеспечивая нас в реальном времени информацией, раздавая всевозможные советы, рекомендуя каждому сервисы якобы адресно и создавая обнадеживающее впечатление развития в реальности, ставшей более податливой и благоприятной. Во-вторых, техника удовлетворяла насущные потребности в признании и самовыражении, позволяя, по желанию, делиться со своими знакомыми или бесчисленными незнакомцами минутами неподдельной или притворной радости – и точно так же своими трудностями, бедами, как и мнением по разным поводам, недовольством, гневом, главным образом в отношении политических деятелей и, если смотреть шире, определенного мирового порядка, так что мы иллюзорно – и так тщеславно – полагали, что именно сейчас деятельны как никогда. Только это и было нужно, чтобы в ходе всего десятилетия две его движущие силы – удовольствие от пользования средствами, упрощающими жизнь, и лихорадочное, да к тому же пустое утверждение собственной персоны и суждений – стали тем опиумом, которым не перестают одурманивать себя люди.
Глава III
Технологии воспламенения умов
1. Сферизация жизни
[Голоса и системы, размечающие наш путь]
Она говорит. Говорит с нами. И только с нами. Старается, чтобы ее голос – чаще всего женский – был приветливым, внушал доверие. Она хочет нам добра, ее заботит наше состояние, потребности, желания. Она совершенствует свои знания о нас, старается понять наши склонности, источники тревог, навязчивых идей. Как ангел-хранитель, она всегда нас направит, убережет от лишних усилий и неприятностей, доставит удовольствие, сделает, чтобы нам было хорошо. Она звучащее знание внутри металлического предмета: слово, исходящее из умной колонки. Но в отличие от нас, часто впустую сотрясающих воздух, она старается все формулировать точно, ведь
