Учитель вранья - Марк Харитонов

Иногда ей казалось, что она идёт по какому-то запутанном лабиринту, а иногда – что ходит всё в одном и том же четырёхугольном чуланчике без дверей. Серые кирпичи сменились гладким сухим деревом, потом как будто фанерой, потом чем-то ещё, непонятным на ощупь. Наконец ей стало совсем страшно. Она остановилась, готовая уже разреветься, пнула носком сандалии в стену…

И вдруг… Сколько раз в этих историях встречается слово «вдруг»?.. Но что же делать, если многое и в обычной жизни случается именно так, внезапно? Разве что написать вместо «вдруг» «внезапно»?.. Таська ждала, что от удара ноге станет больно, тут слёзы сами собой и брызнут. Внезапно… неожиданно… одним словом – вдруг её сандалия прошла сквозь стену, как будто та была не из кирпича, а из картона или из плотной бумаги. В тонкую щель прорвался острый луч света, вонзился в землю возле второй Таськиной ноги и затрепетал, как стрела.

Таська наклонилась, руками расширила щель (стена в самом деле оказалась картонной) и заглянула в неё. Она увидела угол комнаты, внизу, под ногами, огромный стол без скатерти с четырьмя деревянными стульями вокруг, ещё ниже – натёртый блестящий пол. Просунула в дыру ногу – нога не достала до стола. Пришлось повернуться спиной, придерживаясь руками. Таська осторожно спустила в дыру обе ноги, спрыгнула на стол, оттуда слезла на пол и огляделась.

За её спиной, невысоко над полом, висела большая картина в золочёной раме. На картине был нарисован мышиный праздник. Нарядные мыши в юбочках, штанах и шляпах танцевали и пировали в огромном зале, украшенном флагами и фонариками. Из бочки на колёсах лился в кружки красный сок. А вход в зал представлял собой огромную чёрную дыру с оборванными краями – это была та самая дыра, через которую только что вылезла Таська, но так похожая на нарисованную, как будто была тут всегда.

Из соседней комнаты донёсся звук, похожий на мурлыканье. Она осторожно прошла к двери, выглянула – и увидела кота.

Кот был большой, чуть не с Таську ростом. По гладкой шерсти его были нарисованы крупные голубые цветы с бутонами, зелёными стеблями и листьями. На голове расшитая тюбетейка, на лапах тапочки с когтями. Он сидел в кресле, спиной к Таське. Перед ним стояло большое зеркало. Кот смотрелся в него и заплетал в косички усы.

Должно быть, в этом зеркале отразилась и Таська – Кот бесшумно повернулся к ней. Некоторое время они смотрели друг на друга.

– Привет, – сказал наконец кот. – Что, в гости пришла?

Он, казалось, совсем не удивился появлению у себя в доме незнакомой девочки. Но куда удивительней было, что Таська ничуть не удивилась, услышав, как он разговаривает. И если она не могла сразу в ответ ничего вымолвить, так это просто от растерянности. Только смотрела на него во все глаза.

– Что, нравится? – спросил кот в тапочках и с удовольствием скосил глаза на свою раскрашенную шерсть. – Узорчик сам придумал. Хочешь, дам срисовать?

Таська отрицательно покачала головой, а вслух наконец сказала:

– Зачем?

– Не знаю. Многие просят. А чего ты хочешь?

– Ничего.

– Да ладно, ты не стесняйся. Я же знаю, сюда все приходят как будто в гости, а на самом деле что-нибудь попросить. Потому что этот дом уже превратился в Дом Интересных Вещей и Развлечений. Игрушек здесь знаешь сколько? Больше, чем в любом магазине. Одних кукол четыре тысячи шестнадцать. Или даже больше. Давно не пересчитывал. И посмотрела бы ты, какие все чистенькие, как аккуратно сидят на местах! Не то что у некоторых детей. Потому что ими никто никогда не играл.

– Зачем же они вам? – немного осмелела Таська.

– А, достались от прежнего хозяина. Он собирал игрушки и всякую всячину, выпрашивал в подарок ко дню рождения или брал просто так. Всё копил. А играть жалел, боялся, чтоб не испачкались. А я – пожалуйста, всем даю.

– Ой! – охнула Таська и тут же прикрыла рот рукой.

Ей захотелось спросить про этого прежнего хозяина: кто он такой и почему он прежний? Но не спросила, а сказала вместо этого совсем другое.

– А я знаю, – сказала, – кто вы. Вы кот Брысь.

– Верно, – удивился кот. И ухмыльнулся – он казался очень довольным. – А откуда ты меня знаешь?

– Про вас… – тут она вспомнила, что учитель вранья велел никому про него не говорить. – Про вас в одной книжке написано… А этот прежний… – решилась наконец она. – Вы его… съели?

– Что? – Кот даже не сразу понял. – Съел? – Тут до него дошло, и он засмеялся мурлыкающим смехом. – Ты, может, принимаешь меня за Кота в сапогах? Так это всё сказки! Неужели ты веришь сказкам? Такая большая! Зачем коту сапоги? С какой стати? Они тяжёлые и всегда жмут. Гораздо удобнее в тапочках. Особенно если они, как у меня, с когтями, чтоб можно было чесаться. Я и мышей давно не ем. Даже если в них кто-нибудь превратится. Насмешила! Я люблю что-нибудь повкуснее. Если хочешь знать, я Жар-Птиц развожу. Откармливаю в клетках, как индюков. У прежнего хозяина было несколько яиц, я для них инкубаторы устроил. Огнеупорные. Уже четыре штуки вывелись. Они, пока молоденькие, так ярко светятся, прямо смотреть больно. А когда откормишь их хорошенько, становятся просто разноцветными. Как обычные павлины. Ну, может, чуть-чуть не такие яркие. Зато смотри на них сколько угодно. Хочешь, покажу? Ты ведь наверняка не видела живой Жар-Птицы?

– Нет, – сказала Таська. Жар-Птицы она действительно не видела, но смотреть, как их откармливают в клетках, почему-то не захотелось.

– Не хочешь, как хочешь, – покладисто сказал Брысь. – А мне вот интересно проверить, можно ли раскормить Жар-Птицу до страуса. Петуха пробовал раскормить – не получилось… Ну, может, хочешь посмотреть ночную лампу. Она знаешь какая: чем ярче светит, тем сильней становится темнота. Ну, у меня в доме столько всего интересного – ходить никуда не надо! А то, знаешь, предки у меня были такие разные – хоть разорвись. Предки по отцу всё искали каких-нибудь приключений. То на пиратском корабле плавали, тонули, горели, еле в живых оставались. То отправлялись куда-нибудь на далёкий Север, мёрзли, голодали, только бы не сидеть на месте. На одном месте они, видите ли, скучали, им, видите ли, было неинтересно. А предки по матери все были, наоборот, домоседы. Им лишь бы в тепле греться, сытно есть, спать на тёплой печке и чтобы никто не обижал. Ну а мне что же делать? Я прямо мучился от такого несовместимого наследства. Честно признаюсь, мне нравится жить дома – это на меня предки по матери влияют. Но в то же время хочется, чтобы было интересно, понимаешь? Это отцовская кровь говорит. И вот только в этом доме у меня получилось всё вместе: можно не выходить за порог – здесь столько всего интересного, столько всяких приключений! Не соскучишься. Особенно если в гости придёт кто-нибудь…

– А прежний хозяин… – осторожно решила всё-таки напомнить Таська, – он где?

– Да здесь где-нибудь бегает.

– Как это – бегает?