Стихи, оборванные пулей. Советские поэты, павшие на Великой отечественной войне - Коллектив авторов

в жизнь вошел тяжелым и прямым.

Не все умрет. Не все войдет в каталог.

Но только пусть под именем моим

Потомок различит в архивном хламе

Кусок горячей, верной нам земли,

Где мы прошли с обугленными ртами

И мужество, как знамя, пронесли.

Мы жгли костры и вспять пускали реки.

Нам не хватало неба и воды.

Упрямой жизни в каждом человеке

Железом обозначены следы —

Так в нас запали прошлого приметы.

А как любили мы – спросите жен!

Пройдут века, и вам солгут портреты,

Где нашей жизни ход изображен.

Мы были высоки, русоволосы.

Вы в книгах прочитаете, как миф,

О людях, что ушли, не долюбив,

Не докурив последней папиросы.

Когда б не бой, не вечные исканья

Крутых путей к последней высоте,

Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,

В столбцах газет, в набросках на холсте.

Но время шло. Меняли реки русла.

И жили мы, не тратя лишних слов,

Чтоб к вам прийти лишь в пересказах устных

Да в серой прозе наших дневников.

Мы брали пламя голыми руками.

Грудь раскрывали ветру. Из ковша

Тянули воду полными глотками

И в женщину влюблялись не спеша.

И шли вперед, и падали, и, еле

В обмотках грубых ноги волоча,

Мы видели, как женщины глядели

На нашего шального трубача.

А тот трубил, мир ни во что не ставя

(Ремень сползал с покатого плеча),

Он тоже дома женщину оставил,

Не оглянувшись даже сгоряча.

Был камень тверд, уступы каменисты,

Почти со всех сторон окружены,

Глядели вверх – и небо было чисто,

Как светлый лоб оставленной жены.

Так я пишу. Пусть неточны слова,

И слог тяжел, и выраженья грубы!

О нас прошла всесветная молва.

Нам жажда зноем выпрямила губы.

Мир, как окно, для воздуха распахнут

Он нами пройден, пройден до конца,

И хорошо, что руки наши пахнут

Угрюмой песней верного свинца.

И как бы ни давили память годы,

Нас не забудут потому вовек,

Что, всей планете делая погоду,

Мы в плоть одели слово «Человек»!

1940 г.

«Нам не дано спокойно сгнить в могиле…»

Нам не дано спокойно сгнить в могиле —

Лежать навытяжку и, приоткрыв гробы, —

мы слышим гром предутренней пальбы,

призыв охрипшей полковой трубы

с больших дорог, которыми ходили.

Мы все уставы знаем наизусть.

Что гибель нам? Мы даже смерти выше.

В могилах мы построились в отряд

и ждем приказа нового. И пусть

не думают, что мертвые не слышат,

когда о них потомки говорят.

1941 г.

Александр Миних-Маслов

1903–1942

Александр Викторович Маслов родился в 1903 году в Одессе, в семье учителя. Затем жил в Крыму. Отец его – участник революции 1905 года. Не удивительно, что девятнадцатилетний сын записался добровольцем в Красную Армию, став бойцом мотоциклетного отряда автоброневого дивизиона. Военная судьба привела его в Петроград, где он был зачислен в учебную роту при бронечасти. Казалось бы, путь кадрового военного предрешен. Однако переломные годы истории рождают своих героев и своих поэтов: в начале 20-х годов в петроградских газетах появляются стихи, автором которых был Александр Миних (псевдоним, взятый А. В. Масловым).

Александр Викторович переехал в Москву. Литературные интересы сблизили его с литературно-художе ственным кружком «Камена». Много позднее Софья Николаевна Шиль, организатор этой студии, вспоминала «горячую декламацию стихов Миниха-Маслова».

В 30-х годах прошлого века стихи Александра Миниха печатались на страницах центральных газет и журналов («Красная новь», «Новый мир», «Октябрь»). Будучи с агитбригадой на Кубани, поэт сотрудничал с ростовской газетой «Молот», которая публиковала его стихи, очерки, заметки.

Первый (и единственный) авторский сборник Александра Миниха, изданный в 1931-м году, назывался «Лицо профессии: стихи 1927–1930 гг.». В небольшой по размеру книге (10 × 15 см) были представлены стихи, в своем большинстве выражавшие размышления автора о людях разных профессий, о поэтическом творчестве. Вышедшая тиражом три тысячи экземпляров, книга ныне является букинистической редкостью.

Скорбная дата, 22 июня 1941 года. Первый день войны… От Москвы и до самых отдаленных уголков страны, оцепенев, слушали обращение В. С. Молотова. Повсюду проходили митинги и собрания. В тот день состоялся митинг и в Союзе советских писателей. Оттуда Александр Миних вместе с другом Павлом Железновым направились в райвоенкомат. Выстояв длинную очередь, они услышали неутешительное для себя: «Вы призыву не подлежите». Та же участь постигла и других членов СП – белобилетников либо по возрасту не подлежавших призыву в армию.

Однако стремительно развивавшееся наступление немецких войск вызвало необходимость создания народного ополчения для защиты Москвы и Ленинграда, что способствовало бы высвобождению регулярных частей для переброски их на фронт.

В ночь на 2-е июля 1941-го года ЦК ВКП(б) предложил местным партийным организациям возглавить формирование народного ополчения, и в тот же день Военный Совет Московского военного округа принял «Постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение».

В срочном порядке реорганизованные в полки 32-й армии Резервного фронта ополченцы стали красноармейцами. Они все шли на запад, все ближе был фронт, уже слышался рокот передовой.

Попали ополченцы в самое пекло сражений под Вязьмой, и в течение четырех дней большинство из них погибло – от снарядов, под гусеницами танков, утюживших позиции, от автоматных очередей гитлеровцев, расстреливавших оставшихся в живых, их косили пулеметы с низко летящих самолетов… Обратной дороги не было – немцы плотным кольцом окружили территорию, равную примерно тремстам квадратным километрам.

По свидетельству Павла Железнова, в один из этих дней Алексей Викторович Маслов (Миних) был смертельно ранен и умер в медсанбате. (По данным ОБД «Мемориал», красноармеец погиб 15 мая 1942 года). Место гибели не указано.

Ода грядущему

Лет через двадцать так и я уйду,

Как малые иль как большие люди.

Но и в две тысячи двадцать втором году

О наших днях все славной