Новая Зона. Территория «Вятка» - Юрий Евгеньевич Смирнов

значит, «Вятка» уже взялась за парня обеими руками. Волкогонов не решался спрашивать его о браслете, зная, что, если клиент захочет, он расскажет об этом сам, а если не захочет… Ну, на все воля «Вятки».

Теперь все смотрели под ноги, будто и впрямь шли по минному полю. Как назло, «плешки» попадались все чаще и чаще, не давая ни на минуту расслабиться. Борис неожиданно вышел вперед и начал забирать левее, отойдя от основной группы на несколько метров, обходя особенно большую «плешку». Его внимание привлекло движение чуть в стороне, он медленно потянулся к кобуре на поясе, чтобы мгновенно выхватить пистолет, – и обомлел, разглядев в стороне знакомого, которого здесь просто не могло быть.

– Барс! Барс… – полушепотом звал Бориса человек, хромая и придерживая раненую руку другой рукой.

– Какого черта?! – Сложный во все глаза смотрел на старого боевого товарища, пропавшего без вести на Ближнем Востоке.

Борис посмотрел в сторону, где осторожно шагали проводник и Птенец, но те не замечали никого, кроме Сложного, и даже не смотрели в сторону внезапно появившегося незнакомца.

– Почему ты бросил меня, Барс? – Человек остановился в нескольких метрах от Бориса и уставился на него немигающим взглядом. – В песках было так жарко, я так хотел пить, а грифы слетали с небес и клевали мое тело…

– Как ты здесь оказался? – Борис отступил на шаг и вновь потянулся за пистолетом.

«Кто бы это ни был, его наверняка можно пристрелить», – пронеслось в голове Сложного, поэтому он, недолго думая, вытащил оружие из кобуры и направил на человека.

– Ты снова поступишь со мной так же, Барс? – улыбнулся человек в изодранной военной форме, демонстрируя частично отсутствующие зубы. – Снова застрелишь меня, как и в тот раз, когда решил, что проще спастись одному?

– Замолчи! Ты сам виноват! – вспылил Борис.

– Эй! Ты что творишь?

Краем глаза Сложный заметил, что проводник сорвался с места и побежал к нему, но он уже рефлекторно пятился – и в итоге оказался в самом центре «плешки».

Человек в военной форме улыбался, глядя на своего старого товарища, который отправил его на тот свет, а Борис вдруг увидел, что его пистолет начинает таять, будто мороженное. Сначала стал оплывать ствол, и большие капли металла шлепались на землю, обозначая дымком каждое падение. Мозг отчаянно сигнализировал, что нужно немедленно бросить оружие и выйти вон из круга, но Сложный не мог двинуться с места, продолжая смотреть в лицо мертвого воина.

– Ты не уйдешь отсюда, не заплатив свою цену, Барс, – предупредил его солдат и исчез.

Волкогонов с ходу бросился на Бориса и, точно хукер в регби, вышиб его из круга, заставляя наконец выронить пистолет, который уже превратился в желе и стал лужицей в «плешке».

– Спятил совсем! – Волкогонов схватил Сложного за грудки, но взгляд клиента блуждал где-то далеко, Борис совсем не замечал проводника.

Следом прибежал Птенец, который с удивлением взирал на то, во что превратилось некогда грозное оружие.

– Не подходи! – резко бросил Волкогонов. – Он не в себе.

Борис хлопал глазами, словно ему под веки попал песок, и не мог понять, где он находится. Ему чудилось, что он снова в пустыне, под барханом, а его товарищ плачет и умоляет не бросать его, не замечая, как Борис ищет рукой на поясе нож, чтобы прекратить его страдания. Но ножа не находит, поэтому решается на один выстрел – роковой выстрел.

– Я не мог… не мог поступить иначе… – Борис бешено вращал глазами и пытался сфокусировать зрение на проводнике, который крепко держал его за грудки, прижимая к земле.

– И до него добралась, – прошептал Волкогонов, надеясь, что эта фраза не достигнет ушей Птенца.

Когда глаза Сложного перестали вращаться, как безумные, и в них появилось осознание того, что происходит и где он сейчас, он вдруг нахмурился и прохрипел:

– Какого рожна ты на меня уселся?

– Никак отпустило? – Проводник усмехнулся уголком рта и оставил в покое куртку Сложного. – Ну, вставай тогда, что ли. Ты на кой черт в «плешку» полез, да еще и стволом так отчаянно размахивал?

Борис вдруг резво вскочил на ноги и стал осматриваться вокруг, будто надеясь увидеть кого-то, но в березовой роще с черными проплешинами не было никого, кроме Волкогонова и Птенца.

– Привиделось, – выдохнул Борис, вытирая рукавом испарину со лба.

– Пистолет твой тю-тю, – с облегчением засмеялся Птенец, показывая на едва видимую лужицу в самой середине «плешки».

– Да и черт с ним. – Борис смачно плюнул в аномалию, радуясь в душе, что не натворил дел и нечаянно не всадил пулю в одного из своих товарищей.

– Второй раз предупреждать не буду. – Волкогонов исподлобья поглядел на Бориса. – Смотрите под ноги, а если вдруг увидите что-то странное, чего здесь быть не должно, то немедленно говорите об этом мне. Иначе мы с вами никогда отсюда не выберемся.

– Да здесь все странное, – прошипел Сложный.

– Странности еще даже не начались, Боря, – насмешливо мотнул головой проводник. – Мы на «Вятку» еще толком и не зашли.

После этих слов побледнел не только Птенец, который искренне считал, что с браслетом-компасом ему больше нечего бояться, но и Сложный, понявший, что это место действительно не такое простое, как он думал в самом начале путешествия.

Волкогонов пихнул Сложного в плечо, заставляя отступить на шаг назад.

– Заснул, что ли? Идем. – И первым стал спускаться по уклону, куда уходил березняк.

– Там река? – Птенец бодро вышагивал рядом с проводником, считая себя уже полноценным ходоком, попавшим в переплет и блестяще выбравшимся из него.

– Сухой ручей, – бросил через плечо Волкогонов.

– Почему так называется – Сухой ручей? – допекал любопытный Птенец.

– Сам увидишь, – не стал ничего рассказывать проводник, продолжая осторожно идти вперед.

Теперь Сложный плелся в арьергарде, боясь поднять глаза на спины двух впереди идущих людей, хотя все «плешки» остались далеко позади. Перед глазами все еще стоял сержант Лаптев, которого он бросил с простреленным легким, даже не убедившись, что тот отошел к Богу.

«Но это же война! – успокаивал себя Борис. – На моем месте в подобном положении мог оказаться любой – и выбрал бы жизнь вместо того, чтобы умирать в пустыне!» Он оправдывался перед самим собой и сам себе не верил, зная, что мог вытащить Лаптева на себе: ведь их, как позже выяснилось, никто не преследовал. Враг решил, что бойцов добьет пустыня.

«Конечно же ты поступил правильно, – услышал свой внутренний голос Борис, – ровно так же при схожих обстоятельствах поступили бы девять из десяти бойцов, не стоит себя корить понапрасну».

«Ты – убийца, – вынырнул из глубин его